Мертвецы не рассказывают сказки - Рудник Элизабет - Страница 14

Но теперь Барбоссе предстояло заключить еще одну, гораздо более трудную сделку, с мертвецом.

— Солнышко встало, и ты поднимайся, пират! Умирать пора!

Дверь камеры, в которой сидел Джек, с грохотом отворилась, вошли двое солдат, подхватили пирата под руки и поволокли к выходу.

Джек вяло тащился между ними и казался на удивление спокойным — на удивление, потому что, если верить одному из солдат, его вели убивать.

Идя по коридору, Джек услышал, как в одной из камер кто-то напевает. Песенка была ему знакома, как и певший ее голос.

— Папа? — с надеждой спросил Джек. Когда он в последний раз виделся с отцом, тот предостерег его против поисков Источника молодости. Тига тогда назначили Хранителем пиратского кодекса чести, и к этой должности обычно несерьезный пират отнесся с необычайной серьезностью.

Тиг лучше, чем кто-либо, знал все морские уголки и закоулки и всевозможные уловки тоже знал, поэтому встреча с отцом в нынешней ситуации была бы для незадачливого Джека королевским подарком судьбы. Но, поравнявшись с камерой, из которой доносилось пение, Джек увидел, что это не его отец. — Дядюшка Джек? — воскликнул он.

— Джеки, мальчик мой! — радостно откликнулся сидевший за решеткой человек. Да, это был дядя, Джек узнал его даже в царившем здесь полумраке. Джек и его дядя были не только тезками, они и внешне очень походили друг на друга — одинаковые дреды, одинаковые карие глаза (только у дядюшки они уже слегка помутнели от возраста и были обведены не углем, а густой сетью морщинок). — Как дела, малыш?

— Да не жалуюсь, в общем-то, — ответил Джек. Непринужденно так ответил, будто они с дядюшкой Джеком не в тюрьме разговаривали, а в баре за кружкой пива. — А у вас?

— Лучше не бывает, — весело откликнулся дядюшка Джек. — Вот сижу целое утро, жду, когда меня пороть поведут, — он наклонился ближе к решетке и прошептал: — Сервис у них здесь, доложу я тебе, совсем никудышный.

— Безобразный, — согласился Джек.

Дядюшка Джек оглянулся, потом жестом

подозвал Джека к себе. Джек, насколько мог, вытянулся в крепких руках сопровождавших его солдат.

— Вода в океане становится красной от крови, Джеки, — прошептал дядюшка. — По возможности старайся оставаться на суше, в безопасности.

— Но именно на суше меня и собираются казнить... — нахмурился Джек.

— И это очень хорошо, и это очень правильно, — перебил его дядюшка, а затем добавил, хихикнув: — Я когда-нибудь рассказывал тебе анекдот про скелет?

Джек вздохнул. Анекдот про скелет дядюшка рассказывал ему уже, наверное, раз сто, не меньше. Между прочим, не очень смешной анекдот, если честно.

Когда дядюшка закончил рассказывать анекдот, Джек сказал ему:

— Ну, что ж, очень рад был повидаться... — Он подумал, чего бы пожелать дядюшке, и добавил: — Желаю удачной порки.

— Спасибо. А тебе хорошей казни, — ответил дядюшка Джек. — Да, если тебя решат четвертовать, попроси, чтобы это сделал Виктор. У него самая легкая рука из всех палачей.

Британским солдатам надоело слушать эту светскую болтовню, и они бесцеремонно подтолкнули Джека в спину — шагай, мол. Жаль, конечно, было Джеку прерывать такую приятную беседу, но что поделаешь.

Солдаты выволокли Джека за ворота тюрьмы и отвели на главную площадь городка Сен-Мартен, которую уже заполнили зеваки — мужчины, женщины и дети, пришедшие посмотреть на «спектакль» и повеселиться. Они уже вовсю кричали, смеялись, шумели, отпускали шуточки по адресу построенных в ряд преступников, приговоренных к смертной казни. Джек занял свое место в ряду смертников, повернул голову, увидел стоявшую вместе с несколькими другими «ведьмами» знакомую девушку — ту самую, из картографического магазина — и коротко кивнул ей.

— Какой способ казни выбираешь, пират?

Джек поднял взгляд и увидел стоявшего перед собой высоченного конвоира. Какой способ казни он выбирает? Вопрос, конечно, интересный. Оригинальный. Как он хочет умереть? Джек никогда раньше не задумывался над тем, как он хочет умереть. Вариантов так много...

Словно прочитав его мысли, конвоир продолжил:

— Хочешь, чтобы тебя повесили, расстреляли, или предпочтешь испробовать но-нейшее изобретение — гильотину?

— Гильотину, — немного подумав, ответил Джек. — Слово, по-моему, французское, а я люблю французов. Они майонез изобрели. Отличное изобретение! Наверное, гильотина — это тоже неплохо.

Конвоир круто развернул Джека на месте, и тот увидел перед собой гильотину. «Да, — подумал Джек, — не все изобретения у французов такие же удачные, как майонез». Стоявшее перед Джеком устройство казалось ожившим кошмаром. Огромное, тяжелое и острое как бритва лезвие висело на веревке, поднятое к вершине двух боковых опор с пазами, по которым падающее лезвие должно было скользить вниз. Топор на веревочке, проще говоря. А внизу, прямо под Топором, между боковыми стойками была прибита невысокая планка с полукруглой выемкой... для шеи. Джек тяжело сглотнул. Нет, он передумал, он отказывается от гильотины. Расстрел. Да, старый добрый расстрел — это намного приятнее. Особенно если перед залпом тебе завяжут глаза...

— Принесите корзину!

Поздно. Как ни сопротивлялся Джек, солдаты скрутили его, связали руки за спиной, положили ничком — шея в той гнусной выемке, голова свисает над пустой — пока что! — корзиной.

— Послушайте, у меня появилась хорошая идея, — сказал Джек. Голос его из-за сдавленной шеи звучал приглушенно и невнятно. — А что, если нам попробовать прелестное традиционное забивание камнями до смерти, а? И зрители заодно слегка разомнутся.

А неподалеку, почти напротив Джека, к своей неминучей смерти готовилась Карина Смит. Уже стоя на высоком помосте виселицы с наброшенной на шею петлей, она заговорила, обращаясь к жителям Сен-Мартена. Карина, разумеется, понимала, что достучаться до них практически невозможно, но что делать, если нет здесь других людей. Просто нет, понимаете? А сказать напоследок все, что ты о них думаешь, хочется.

— Люди добрые! — начала Карина. — Знайте, что я не ведьма! Конечно, вам этого не понять, но я не стану вас винить за это. Куда уж вам понять что-либо, убогие! У большинства из вас мозгов не больше, чем у козла...

— ...А разве осужденным к смерти больше не предлагают плотно позавтракать перед казнью? Ну и порядки у вас тут!

Выкрик Джека прервал страстную речь Карины. Она сердито взглянула на пирата.

— Послушайте, это неприлично — перебивать даму! Потерпите немного! — Карина была знакома с Джеком Воробьем недолго, но, тем не менее, достаточно хорошо, чтобы составить о нем вполне определенное мнение.

— Извините, но мне некогда ждать, мне вот-вот отрубят голову! — крикнул в ответ Джек.

— А меня повесят и шею сломают, — возразила Карина.

— Ну, вам легче, ведь при повешении шея не всегда ломается сразу, — успокоил ее Джек. — Однажды при мне вешали одного господина, так он почти целый час болтался в петле и все никак задохнуться не мог. Так что вполне возможно, что и у вас еще будет время прошептать все свои последние слова, может быть, даже не по одному разу. А вот моя голова очень скоро упадет в эту корзину и будет молча, печально смотреть на голодное тело, с которым ее разлучили!

— Убейте, пожалуйста, этого гнусного пирата, — сухо обратилась к своим палачам Карина. — Я подожду.

Услышав это, Джек завозился, заелозил на своей гильотине и галантным тоном ответил:

— Нет-нет, даже слышать ничего не желаю. Первыми проходят дамы... То есть я хотел сказать, ведьмы...

— Сколько раз повторять, я не ведьма! — взвилась Карина. — Ты что, тупой, что ли?

— Конечно, тупой, если у меня, как ты говоришь, мозгов меньше, чем у козла! — не полез в карман за словом Джек.

— Хватит! Прекратить! — разнесся над площадью громкий «командирский» голос лейтенанта Скарфилда. — Убить их обоих!

Джек закатил глаза вверх, глядя на подошедшего к гильотине палача, лицо которого было скрыто под черной маской. Ничего удивительного, черная маска — рабочая одежда людей этой профессии. Палач протянул вперед обтянутую толстой черной перчаткой руку, приготовился нажать рычаг, который освободит топор.