Запретное путешествие 2: Реквием (СИ) - "Има-тян" - Страница 14

- Уже лучше, – объявил диагноз лекарь и отошёл в сторону, в то время как смуглый уселся передо мной, и мы молча глядели друг другу в глаза.

- Благодарю, – совсем тихо, с хрипотцой, наконец выдавила я из себя, и он заурчал в ответ, взяв мою ладонь в свою. Я сразу почувствовала, как горяча его кожа, заметив, что моя рука в его казалась совсем крохотной. Из-за этого на устах невольно мелькнула улыбка.

- Я отнесу её в отсек, – только и услышала я следом, как Смуглёныш с лёгкостью подхватил меня на руки и пошёл к выходу.

Трудно признаться, но я ощутила такое умиротворение, находясь в сильных руках аттури, что спокойно вздохнула и уткнулась в его грудь, почувствовав, как мех украшения из черепов щекочет щёки. А следом ощутила отчётливый запах его кожи. И мне показалось, после тошнотворного горького мускуса того бурого самца, этот аромат роднее и ближе, словно он защитит от любых бед, хоть и где-то в глубине подсознания я точно осознавала, что все беды именно из-за этого смуглого аттурианца. Не попади я к нему в плен, ничего такого не случилось, хотя, если подумать, я не уверена, что было бы со мной без него. Вопрос, на который я не могу найти ответ: лучше быть рядом с этим аттури, или вдалеке от него?

Но размышления оборвались, когда мы вошли в отсек, и самец аккуратно положил меня на кушетку. Он не произнёс и слова, просто развернулся и сразу вышел. Лишь дверь с тихим шипением захлопнулась за ним, а тишина мгновенно ворвалась в барабанные перепонки оглушающим гулом. Но следом пришла и усталость, наливая веки тяжестью, заставляя их сомкнуться. И уже через мгновение я погрузилась в дрёму, видя размытые образы прошедшего дня, сменившиеся на другие, более чёткие.

Вот Йейинде, совсем ещё маленький мелькнул средь зелёной листвы леса, а затем подбежал ко мне, показывая коричневого жука, держа его в крохотных ладошках. Его глаза сияют от радости, и я невольно улыбаюсь, глядя на сына. Но картина тут же меняется, и передо мной стоит уже взрослый сын, держа копьё и гордо поднимая подбородок. Статный и мужественный воин. Совсем как его отец. А затем я вижу двух чёрных берсеркеров, которые хватают его, вмиг выбивая оружие, и тащат куда-то. Я хотела ринуться на помощь, но меня остановила когтистая лапа, схватившая за локоть. Я разворачиваюсь и вижу Но-Кхана. Сердце мгновенно пропустило удар, а глаза округлились от шока. Я в неверии коснулась его и ощутила грубоватую кожу, но только холодную, как лёд.

- Ты должна найти его, – отчётливо услышала я голос Рла, и дыхание перехватило. – Он жив. Но ты должна найти нашего сына.

А затем образ Но-Кхана пропал, и наступила кромешная тьма…

Хулт’ах шёл по тихим коридорам корабля, служившего ему домом, слыша лишь эхо своих шагов. Воспоминания прошедшего дня до сих пор тугим узлом ненависти и злобы связывали нутро, заставляя руки непроизвольно сжиматься в кулаки. Сейчас он шёл решить очень важный вопрос, а именно – найти новую одежду для Эврид. Не ходить же ей в чём мать родила среди толпы самцов с извращёнными умами.

Двустворчатые двери тихо распахнулись под напором его когтистой лапы, открывая вид на огромное помещение, в котором так и витал, так и манил аромат прекрасных обольстительниц, живших на корабле, словно в гареме. Вдалеке стояло несколько мягких диванчиков, укрытых самыми шелковистыми и красивыми шкурами зверей. Поверх них лежало несколько маленьких подушек. Смех и голоса самок, как колокольчики звучали в комнате, эхом отражаясь от стен с гравюрами. Колонны возвышались вверх, удерживая сводчатый потолок золотистого цвета. В тот момент, когда Страж вступил в обитель красоты, все самки обернулись к нему и восхищённо ахнули. Здесь были и яутки, и аттурийки, и даже уманки. Их наряды пестрели, переливаясь множественным количеством камней и страз. Разноцветные унтары украшали валары и косички. Глазки любопытно блестели, впившись в статного самца перед ними. И через мгновение из толпы вышла стройная изящная аттурианка, чёрные валары которой доходили до пояса, при ходьбе побрякивая деревянными унтарами. Овальное личико, стройные длинные ножки, прикрытые зелёными полупрозрачными шароварами лёгкого покроя, упругая грудь выделялась бугорками из-под обтягивающего лифа, расшитого жёлтыми бусинами. Она не раз сводила с ума самцов одним лишь своим видом, своими движениями в танце. Она являлась главной самкой этого гарема, обольстительницей, знающей себе цену. Она распоряжалась жизнями других самок, что были в её власти, являлась их палачом и спасительницей. За неё уже не раз проливали твей самцы, соперничая друг с другом. Она была лакомым кусочком, таким сладким и таким недосягаемым.

- Великие Боги! – воскликнула она, подойдя ближе к Хулт’аху, и скрестила руки на пышной груди, тряхнув валарами, тем самым убирая их назад. – С чего вдруг неподступный самец нашего клана решил снизойти до нас и лично пришёл в эту обитель? Неужели решил выбрать кого-то из нас, чтобы исполнить свои самые сокровенные желания?

- Не язви, Секвелла (Богиня), – в грубой форме рыкнул на неё смуглый. – Я пришёл по делу.

- И какому же?! – не наигранно изумилась самка, притягательно вильнув бёдрами и передёрнув плечами, словно показывая своё нетерпение сию же минуту узнать причину появления такого желанного ею самца.

- Мне нужна одежда для одной самки, – как ни в чём не бывало, выдал Страж, приведя Секвеллу в исступление и немой шок.

- Какой? – только и смогла вымолвить аттурианка, в недоумении хлопая длинными ресницами.

- Тебе это не обязательно знать.

Сказать, что самка была оскорблена и удивлена окончательно, значит, ничего не сказать. Она была просто возмущена такой внезапной просьбой от того, кого она желала больше всего заполучить. Только о нём она мечтала, только на него обращала свой раскосый взор, когда проходила мимо, восхищаясь каждым изгибом тела, каждым шрамом, выделяющимся белесой полоской на смуглой, притягательной коже, к которой хотелось сиюминутно прикоснуться. Он давно бередил её мысли, являлся во сне с неприличным содержанием. Но каждый раз, когда она пыталась сблизиться с ним, даже просто поговорить, этот самец ускользал из её изящных рук. Он был словно неприступная крепость, выдерживающая все её многочисленные атаки обольщение, когда другие самцы только от одного взгляда готовы были пасть к её ногам и выполнять любые просьбы и пожелания.

- Неужели у тебя появилась наложница, которую я ни разу в глаза не видела? – фыркнула она, отойдя от шока, пытаясь не выдать ревности, возникшей внутри.

- Она не наложница, – коротко отчеканил Хулт’ах и сложил перед собой мускулистые руки. – Так ты дашь одежду? – более грубо спросил он, и аттурианка от вибрации его голоса, словно от разряда тока, вздрогнула, прерывисто вздохнув и прикрыв на секунду веки. Она обожала его голос, он будоражил всё её естество, проникал в каждую клеточку, обволакивал тягучей сладкой патокой мысли, разнося приятную дрожь по телу. – Уснула что ли?! – рявкнул хищник, возвращая незадачливую искусительницу в реальность. Она вздрогнула и задумчиво уставилась на самца. Два чувства боролись внутри – покорность и гордость. Таких разных и противоречивых. С одной стороны ей хотелось подчиниться воли самца и дать ему желанное, но с другой, её распирала ревность из-за того, что он старается не для неё, а для какой-то незнакомой самки.

- Ладно, – сквозь зубы процедила аттурианка и глубоко вздохнула, ненавидя себя за мягкотелость перед ним. А следом жестом скомандовала стоящим неподалёку яуткам принести то, что просил смуглый. Через минуту одна из них вернулась с комплектом одежды серого цвета и протянула её Хулт’аху. – Надеюсь, она разберётся, как это надеть, – язвительно бросила Секвелла, когда самец взял ношу яутки и уже развернулся, чтобы уйти. – Хоть скажи, кто она – аттурианка, уманка, яутка или диковинная представительница незнакомой расы? – решила она ещё на мгновение остановить смуглого самка, задав раздирающий на данный момент вопрос.

Хулт’ах остановился, но не обернулся, задумчиво потирая между пальцев полупрозрачную серую ткань.