Моя цель — звезды - Бестер Альфред - Страница 53

ТитХваТитХваТитХваТитХваТит

   ТитХваТитХваТитХваТитХва

     ТитХваТитХваТитХваТит

        ТитХваТитХваТитХва

Далекий перестук шагов явился ему мягкими вертикальными узорами полярных сияний:

п   п   п   п   п

  е   е   е   е   е

    р   р   р   р   р

    е   е   е   е   е

  с   с   с   с   с

т   т   т   т   т

  у   у   у   у   у

    к   к   к   к   к

Потом явился крик, изогнутый световым зигзагом молнии

луч света АТАКОВАЛ ЕГО

Это искали Фойла с Джизбеллой Маккуин, сканируя подземелья Гуфр-Мартельского госпиталя геофоном. Горящий Человек исчез, но перед тем случайно сбил ищеек со следа беглецов, и те ускользнули незамеченными.

Он вернулся в кратер под старым собором Святого Патрика, появившись там спустя миг после очередного своего исчезновения. Его отчаянные попытки вырваться из западни в неизвестность раз за разом возвращали его кувырком по пространственно-временным геодезическим назад в Настоящее, откуда он и стремился сбежать, потому что в пространстве-времени, имеющем форму перевернутого седла, Настоящее — самый глубокий минимум.

Он прорывался вверх, прочь по геодезическим в прошлое или будущее, но неминуемо сваливался назад в Настоящее, как шарик, скачущий по стенкам безвыходной ямы: подлетит почти до уровня земли, замрет на краю и скатится вниз в ее бездонные глубины.

Но он продолжал свои отчаянные попытки.

Он джонтировал снова.

Он оказался на Джервис-Бич, на побережье Австралии.

Набегающий прибой голосил: ЛОГГЕРМИСТ КРОТХАВЕН ДЖОЛЛ, ЛУГЕРМИСК МОТСЛАВЕН ДОЛЛ.

Накатывался и ослеплял его вспышками света, подобными ерзанию застежки-молнии:

Перед ним стояли Гулли Фойл и Робин Уэнсбери. На песке лежало тело мужчины. Песок для Горящего Человека на вкус был как уксус. Ветер, налетавший ему в лицо, — как коричневая бумага.

Фойл открыл рот и издал восклицание. Звуки вылетели оттуда горящими пузырчатыми звездочками. Фойл сделал шаг.

ГРАШШ? — трубно ухнуло движение.

Горящий Человек джонтировал.

Он очутился в Шанхае, в кабинете Сергея Орла. Фойл снова стоял перед ним и спрашивал светящимися узорами:

К Т О   К Т О   К Т О

 Т Ы      Т Ы      Т Ы

       ?           ?          ?

Он вернулся в пламя агонии старого собора Святого Патрика и снова джонтировал.

ОН ОКАЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ

НА ИСПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН

ОКАЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ НА

ИСПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН ОК

АЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ НА И

СПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН ОКА

ЗАЛСЯ ПОСРЕДИ ДРАКИ НА ИС

ПАНСКОЙ ЛЕСТНИЦЕ. ОН ОКАЗ

Горящий Человек джонтировал.

Снова холод, лимонный вкус, снова вакуум царапает его кожу невыносимо острыми когтями. Он смотрел в иллюминатор серебристого кораблика. Вдалеке виднелись иззубренные лунные горы. В иллюминаторе был клекот кровяных насосов, кислородных баллонов, вой, с которым Гулли Фойл устремился ему навстречу. Вакуум сомкнул на его глотке свои когти смертельной хваткой.

Пространственно-временные геодезические отшвырнули его назад в Настоящее, под старый собор Святого Патрика. Там прошло менее двух секунд с момента последней его попытки вырваться из темницы. И еще раз он зашвырнул себя в неизвестность сверкающим копьем.

Он очутился в катакомбах под монастырем скопцов на Марсе. Перед ним извивался белый слизняк. Линдси Джойс.

— НЕТ! НЕТ! НЕТ! — вопили ее корчи. — НЕ ДЕЛАЙ МНЕ БОЛЬНО. НЕ УБИВАЙ МЕНЯ. ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ! ПОЖАЛУЙСТА. ПОЖАЛУЙСТА.

Горящий Человек распахнул тигриную пасть и захохотал.

— Ей больно, — молвил он.

Звук собственного голоса опалил ему уши.

ЕЙ БОЛЬНО ОНЬЛОБ

ЕЙ БОЛЬНО ОНЬЛОБ

— Ты кто? — прошептал Фойл.

ТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТ

ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ

                              ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ

КТОКТОКТОКТОКТОКТОКТОКТОКТО?

???????????????????????

                            ??????????????????????????

Горящий Человек поморщился.

— Слишком ярко, — сказал он. — Меньше света!

Фойл шагнул вперед.

БЛАААГАААДАААМАВВФРААМИШИНГЛИСТОНВИСТА! — проревело его движение.

Агонизируя, Горящий Человек заткнул уши руками.

— Слишком громко! — вскричал он. — Не ходи так громко!

Скопчиха продолжала корчиться в муке, умоляя:

— НЕ ДЕЛАЙ МНЕ БОЛЬНО. НЕ ДЕЛАЙ БОЛЬНО.

Горящий Человек снова захохотал.

— Послушай: она вопит. Она молит о пощаде. Она не хочет умирать. Она не хочет, чтоб ей делали больно. Ну прислушайся же к ней.

— ЭТО СДЕЛАЛА ОЛИВИЯ ПРЕСТЕЙН. ОНА МНЕ ПРИКАЗАЛА. ОЛИВИЯ ПРЕСТЕЙН. НЕ Я. НЕ ДЕЛАЙ МНЕ БОЛЬНО. ЭТО БЫЛА ОЛИВИЯ ПРЕСТЕЙН.

— Она говорит тебе, кто отдавал ей приказы. Разве не слышишь? Прислушайся к ней своими глазами. Она говорит: Оливия.

ЧТО?      ЧТО?      ЧТО?

       ЧТО?      ЧТО?      ЧТО?

ЧТО?      ЧТО?      ЧТО?

       ЧТО?      ЧТО?      ЧТО?

ЧТО?      ЧТО?      ЧТО?

Сверкающий, как шахматная доска, вопрос Фойла доставлял ему невыносимые страдания.

— Она говорит: Оливия. Оливия Престейн. Оливия Престейн. Оливия Престейн.

Он джонтировал.

Его снова отшвырнуло в кратер под старым собором Святого Патрика. Внезапно нахлынули смятение и отчаяние, и он понял, что пропал. Гулли Фойлу конец. Навсегда. Навеки. Оказывается, ад существует на самом деле, и он в него угодил. Явленные ему в прошлом видения оказались предсмертными конвульсиями поломанной системы восприятия. Что он испытывает сейчас, тем обречен мучиться вечно. Он уже умер. Он знал, что мертв.

Он отказался подчиниться этой вечности.

Он снова послал себя в неведомое.

Горящий Человек джонтировал.

Он очутился в искрящейся мгле.

Звездное скопление, как пригоршня снежинок.

Ливень жидких алмазов.

Крылья бабочек касались его кожи.

Вкус холодного жемчуга во рту.

Его калейдоскопически перемешанные ощущения не помогли определить, где он очутился, но одно он знал: в этом Нигде он бы с радостью остался навсегда.