Сотворение (Звенящие кедры России - 4) - Мегре Владимир - Страница 37

- Любая ложь будет выявлена со временем, и как потом мы все будем выглядеть? Это не просто ложь, это малодушие, - говорила женщина.

Рыжеволосая девочка вцепилась ручками в полы пиджака своего отца. Она стала трясти его, чуть не плача, приговаривая срывающимся голосом:

- Ты, папочка, соврал про энергию... Ты соврал, папочка? Потому что мы дети? Тётя сказала - ты смалодушничал. Смалодушничал - это плохо?

В зале под открытым небом наступила тишина. Профессор поднял голову, посмотрел своей дочери в глаза, положил руку на её плечико и негромко произнёс:

- Я поверил, доченька, тому, что сказал. Рыжеволосая малышка сначала замерла. Потом она быстро забралась ножками на сиденье и высоким детским голоском выкрикнула в зал:

- Мой папа не малодушничал. Папа поверил! Поверил! Девочка обвела взглядом притихших в зале. Никто в их сторону не смотрел. Она повернулась к своей матери. Но молодая женщина отвернувшись, опустив голову, то расстёгивала, то застёгивала пуговицы на рукаве своей кофты. Девочка снова обвела взглядом молчавший зал, повернулась к отцу. Профессор по-прежнему как-то беспомощно смотрел на свою маленькую дочь. В абсолютной тишине снова, но уже негромко и ласково зазвучал голос рыжеволосой девочки.

- Люди не верят тебе, папочка. Они не верят потому, что не появилась ещё на земле энергия, которая может, как солнышко, раскрывать лепестки цветочков. А когда она появится, все люди тебе поверят. Потом поверят, когда появится. Потом...

И вдруг рыжеволосая дочь седого профессора поправила быстрым движением свою чёлку, спрыгнула в проход между сиденьями и побежала. Выбежав к краю зала под открытым небом, она устремилась к одному из рядом стоящих домов, вбежала в дверь, через секунды две снова появилась в дверях. Девочка держала в руках горшок с каким-то растением. С ним она и побежала к уже пустующему столику докладчика. Она поставила горшок с растением на столик. И детский голосок, громкий и уверенный, зазвучал над головами присутствующих:

- Вот цветок. Закрылись его лепестки. Лепестки цветочков всех закрылись. Потому что нет солнышка. Но они сейчас откроются. Потому что есть на земле энергия... Я буду... Я превращусь в энергию, открывающую лепестки цветков.

Рыжеволосая девочка сжала свои пальчики в кулачки и стала смотреть на цветок. Смотреть не мигая.

Сидящие на своих местах люди не разговаривали. Все смотрели на девочку и стоящий перед ней на столике горшочек с каким-то растением.

Медленно встал со своего места профессор и пошёл к дочери. Он подошёл к ней, взял за плечи, пытаясь увести. Но рыжеволосая подёрнула плечиками и прошептала:

- Ты лучше помоги мне, папочка.

Профессор, наверное, совсем растерялся и остался стоять рядом с дочерью положив руки на детские плечики, и тоже стал смотреть на цветок.

Ничего с цветком не происходило. И мне было как-то жалко и рыжеволосую девочку, и седеющего профессора. Ну надо же ему было так вляпаться со своими высказываниями о вере в неоткрытую энергию!

Вдруг из первого ряда встал мальчик, делавший доклад. Он повернулся вполоборота к молча сидящему залу, шмыгнул носом и пошёл к столу. Степенно и уверенно он подошёл к столу и встал рядом с рыжеволосой девочкой. Как и она, направил свой пристальный взгляд на растение в глиняном горшочке. Но с растением по-прежнему, конечно же, ничего не происходило.

И тут я увидел! Увидел, как из зала начали подниматься со своих мест дети разного возраста. Дети один за другим подходили к столу. Они молча вставали рядом и смотрели внимательно на цветок. Последней девочка лет шести тащила, обхватив двумя ручками, совсем маленького своего братика. Она протиснулась вперёд стоящих, с трудом, с чьей-то помощью поставила братика на находящийся перед столом стул. Малыш, поозиравшись на стоящих вокруг, повернулся к цветку и стал на него дуть.

И вдруг, на растении, в горшке стали медленно раскрываться лепестки одного из цветков. Совсем медленно. Но это заметили притихшие в зале люди. И некоторые из них молча вставали со своих мест. А на столе раскрывал свои лепестки уже второй цветок, одновременно с ним третий, четвёртый...

- Ииии... - закричала восторженным детским голосом пожилая женщина, похожая на учительницу, и захлопала в ладоши. Зал разразился аплодисментами. К отошедшему в сторону от стоящих у цветка, ликующих детей и потирающему висок профессору бежала из зала молодая красивая женщина, его жена. Она с разбегу подпрыгнула, бросилась ему на шею и стала целовать его щёки, губы...

Рыжеволосая девочка сделала шаг в сторону своих целующихся родителей, но её удержал мальчик-докладчик. Она выдернула свою руку, но, сделав несколько шагов, повернулась, подошла к нему вплотную и стала застёгивать расстегнувшуюся на его рубашке пуговичку. Застегнула, улыбнулась и, быстро повернувшись, побежала к своим обнимающимся родителям.

Из зала к столу подходило всё больше людей: кто брал на руки своих детей, кто жал руку маленькому докладчику. Он так и стоял, протянув для рукопожатия руку, а ладонью второй руки прижимал только что застёгнутую рыжеволосой пуговичку.

Вдруг кто-то заиграл на баяне что-то между русской и цыганочкой. И притопнул ногой на сцене какой-то старик, а к нему выходила уже как лебёдушка толстоватая женщина. И зашлись в залихватской присядке двое молодых парней. И смотрел цветок раскрывшимися лепестками на залихватскую, завлекающую удалью всё больше народу, русскую пляску.

Картина необычной школы резко исчезла, словно экран погас. Я сидел на траве. Кругом таёжная растительность, да Анастасия рядом. А внутри какое-то волнение, и слышен смех люден счастливых, и звуки музыки весёлой пляски, и со всем этим не хотелось расставаться. Когда затихло постепенно звучащее внутри, Анастасии я сказал:

- То, что сейчас ты показала, совсем не похоже ни на какой школьный урок. Это какое-то собрание семей, живущих по соседству. И не было ни одного учителя, всё само по себе происходило.

- Учитель был, Владимир, там мудрейший. Ничьё внимание учитель тот собой не отвлекал.

- А родители зачем присутствовали? Из-за их эмоций переживания получились.

- Эмоции и чувства многократно ускоряют мысль. Подобные уроки в этой школе еженедельно происходят. Учителя, родители едины в устремленьях, и дети равными себя считают среди них.

- Но как-то необычным всё равно кажется участие родителей в обучении детей. Родители ведь не учились специальности учителя.

- Печально то, Владимир, что привычным стало для людей своих детей передавать другим на воспитанье. Кому - неважно. Школе иль другим каким-то заведениям. Передавать своих детей, не зная даже зачастую, какое им внушать будут мировоззренье, какую уготовит им судьбу чьё-то ученье. Своих детей отдавший в неизвестность сам лишается своих детей. Вот потому и забывают матерей те дети, которых отдают матери кому-то в обученье.

* * *

- Настала пора возвращаться. Полученная информация так переполняла всего меня, что окружающее не воспринималось и не замечалось. С Анастасией простился как-то наспех. Сказал:

- Не провожай. Когда один буду идти, никто не помешает думать.

- Да, пусть никто не помешает тебе думать, - ответила она. - Когда придёшь к реке, там будет дедушка, он переправиться тебе на лодке к пристани поможет.

Шёл один по тайге к реке и думал сразу обо всём увиденном и услышанном. Настойчивее всех вставал один вопрос: как же так получилось с нами, я имею в виду - с большинством людей? Родина вроде бы есть у каждого, а маленького собственного кусочка родины никто не имеет. И даже закона нет в стране, закона, гарантирующего человеку, его семье, возможность заиметь в пожизненную собственность хотя бы один гектар земли. Партии, правители, сменяя друг друга, обещают разные блага, но этот вопрос с кусочком родины для каждого обходят стороной. Почему? А ведь большая Родина состоит из маленьких кусочков. Родных, родовых маленьких местечек. Садов и домиков на них. Если нет таковых ни у кого, так из чего же тогда состоит Родина? Надо закон такой издать, чтобы был этот кусочек Родины у каждого. У каждой семьи, которая захочет его иметь. Закон депутаты могут принять. Депутатов мы все выбираем. Значит, надо тех выбирать, кто согласится такой закон принять. Закон. Как его сформулировать? Как? Может, так?