День Шакала - Форсайт Фредерик - Страница 52

Но в это утро его обуревали другие мысли. В это утро он кипел, как раскаленный чайник, а плотно сжатые губы и так-то узкие, совсем исчезли. Ярость сэра Джаспера Куигли то и дело прорывалась наружу. В кабинете, естественно, кроме него, никого не было.

В министерстве иностранных дел сэр Джаспер возглавлял отдел Франции, в обязанности которого входило изучение дел, замыслов, действий и, зачастую, заговоров, которые зрели в этой неспокойной стране. Результаты работы докладывались первому заместителю министра, а в особо важных случаях и самому министру иностранных дел Ее королевского величества.

Он отвечал всем требованиям, необходимым для назначения на столь ответственный пост, иначе он бы его не получил. Длинный послужной список, в котором значились одни заслуги: он занимал дипломатические должности в разных странах, но только не во Франции. Перечень оценок политической ситуации, часто ошибочных, но никогда не расходящихся в тот момент с точкой зрения вышестоящего начальства, был предметом его гордости. Он не допускал промахов, которые стали бы достоянием общественности, не было случая, чтобы он сказал правду, когда этого не требовалось. Он никогда не отклонялся от основной политической линии, не выражал мнения, отличного от мнения руководства.

Женитьба на перезревшей дочери посла в Берлине, вскоре после этого ставшего помощником заместителя министра иностранных дел, также не повредила его карьере. Наоборот, с помощью тестя удалось замять неудачный меморандум, отправленный в 1937 году, в котором сэр Джаспер указывал, что усиленное вооружение Германии едва ли отразится на будущем Западной Европы.

Во время войны, вернувшись в Лондон, он работал в отделе Балканских стран и активно выступал за то, чтобы Британия помогала югославскому партизану Михайловичу и его четникам. Когда же тогдашний премьер-министр прислушался к совету молодого, малоизвестного капитана Фицроя Маклина, заброшенного на территорию Югославии и принимавшего непосредственное участие в боевых действиях, и начал поддерживать коммуниста Тито, Куигли перевели во французский отдел.

Тут он проявил себя решительным сторонником генерала Жиро, обосновавшегося в Алжире. Возможно, эта политика также принесла бы плоды, но его перехитрил другой, занимавший меньшую должность генерал, создавший в Лондоне организацию, названную «Свободная Франция». Почему этот человек приглянулся Уинстону,[33] так и осталось загадкой для профессиональных дипломатов.

Впрочем, он полагал, что едва ли от кого-нибудь из этих французов был бы прок. Ни у кого не возникало и мысли, что сэру Джасперу (он получил дворянское звание в 1961 году за успехи на дипломатическом поприще) недостает компетенции, для того чтобы стать хорошим начальником отдела Франции. Он глубоко презирал и Францию, и все, так или иначе связанное с этой страной. А после пресс-конференции 23 января 1963 года, когда Шарль де Голль отверг просьбу Британии о вступлении в «Общий рынок», за что сэр Джаспер получил двадцатиминутную выволочку у министра, презрение перешло в ненависть к французскому президенту.

В дверь постучали. Сэр Джаспер отпрянул от окна, взял со стола густо исписанный лист тонкой бумаги и сделал вид, что внимательно читает его.

— Войдите.

В кабинет вошел молодой человек, закрыл за собой дверь, приблизился к столу.

Сэр Джаспер смотрел на него поверх очков.

— А, Ллойд. Как раз читаю отчет, написанный вами прошлой ночью. Интересно, интересно. Неофициальный запрос комиссара французской полиции старшему полицейскому чину Британии. Переданный через суперинтенданта Особого отделения, который счел возможным проконсультироваться, естественно, неофициально, с младшим сотрудником Интеллидженс сервис. М-м-м?

— Да, сэр Джаспер.

Ллойд смотрел на тощую фигуру стоящего у окна дипломата, уставившегося в отчет, словно никогда не видел его раньше. Он ни в коей мере не сомневался, что сэр Джаспер уже выучил наизусть его содержание и теперь разыгрывал известную лишь ему одному партию.

— И этот младший сотрудник находит уместным, превысив собственные полномочия и не посоветовавшись с более компетентными коллегами, помочь офицеру Особого отделения, назвав возможную кандидатуру. Причем это предположение не подкреплено ни единым доказательством того, что британский гражданин, считающийся бизнесменом, на самом деле — хладнокровный убийца. М-м-м-м-м?

К чему клонит этот старый идиот? — подумал Ллойд.

Ответ не заставил себя ждать.

— И вот что заинтриговало меня, Ллойд. Хотя этот запрос, разумеется, неофициальный, получен вчера, проходит двадцать четыре часа, прежде чем начальник отдела, наиболее озабоченного тем, что происходит во Франции, узнает о нем. Довольно странное положение дел, не правда ли?

Ллойд наконец-то понял что к чему. Внутренние интриги. Вспомнил он и о том, что сэр Джаспер — человек влиятельный, поднаторевший в борьбе за власть, порой отнимавшей у руководства куда больше сил, чем государственные дела.

— Позволю напомнить вам, сэр Джаспер, что суперинтендант Томас обратился ко мне, как вы и отметили, неофициально, в девять часов вечера. Отчет я написал в полночь.

— Да, да. Но я также обратил внимание, что ответ вы дали еще до полуночи. Теперь скажите мне, почему?

— Я чувствовал, что эта просьба, связанная лишь с поиском направления, в котором пойдет расследование, не выходит за рамки нормального межведомственного сотрудничества, — ответил Ллойд.

— Вы это чувствовали? Чувствовали? — в голосе сэра Джаспера появились резкие нотки. — Но вероятно, не учитывая нормальное сотрудничество между вашей Службой и отделом Франции, а?

— Вы держите в руке мой отчет, сэр Джаспер.

— Поздновато, сэр. Поздновато.

Ллойд решился на ответный удар. Если он и допустил ошибку, не посоветовавшись с начальством, прежде чем помочь Томасу, то оправдываться ему следовало перед собственным шефом, а не перед сэром Джаспером Куингли. А глава СИС не позволял никому, кроме себя, распекать своих сотрудников. Этим он вызывал недовольство других грандов Форин офис, но подчиненные любили его.

— Поздновато для чего, сэр Джаспер?

Сэр Джаспер бросил на Ллойда короткий взгляд. Он не собирался попадать в ловушку, признавая, что уже невозможно помешать Томасу получить ответ на его вопрос.

— Вы понимаете, что речь идет о гражданине Британии. Нет даже намека на его вину, я уже не говорю о доказательствах. Не кажется ли вам, что, учитывая суть просьбы, это довольно странный способ объединять имя человека с возможным противозаконным родом деятельности.

— Я не думаю, что, назвав суперинтенданту Томасу имя и фамилию человека для определения одного из направлений расследования, я тем самым превратил его в преступника, о котором идет речь, сэр Джаспер.

Дипломат поджал губы, сдерживая ярость. Наглый щенок, но проницательный. С ним надо держать ухо востро. Он взял себя в руки.

— Я вижу, Ллойд. Я вижу. В свете вашего очевидного желания помочь Особому отделению, разумеется, весьма похвального, не считаете ли вы, что вам следовало с кем-либо проконсультироваться, прежде чем принимать решение?

— Вы спрашиваете, сэр Джаспер, почему я не проконсультировался с вами?

Сэр Джаспер побагровел.

— Да, сэр, да. Именно это я и спрашиваю.

— Сэр Джаспер, при всем уважении к вам, я считаю необходимым обратить ваше внимание на то обстоятельство, что я состою в штате Службы. Если вы не согласны с моими действиями, то мне представляется, что вам более уместно излагать свои претензии моему начальству, а не мне лично.

Представляется? Представляется? Неужели этот молодой выскочка собирается учить начальника отдела Франции, что уместно, а что — нет.

— И я изложу, сэр, — рявкнул сэр Джаспер, — изложу. В самом резком тоне.

Не спрашивая разрешения, Ллойд повернулся и вышел из кабинета. Он не сомневался, что шеф учинит ему разнос, а оправдаться он мог лишь тем, что Брину Томасу требовался срочный ответ. Если же шеф решит, что тому следовало обращаться по официальным каналам, тогда он, Ллойд, окажется крайним. Но лучше выслушивать упреки от шефа, чем от Куигли. О, чертов Томас.