Вторжение в Ад - Дай Андрей - Страница 38

– Тебе срочно требуются услуги косметолога, – озабоченно заявил лицемерный коротышка, не торопясь, однако, покидать свое убежище.

– Как только мы с вами покинем эту паршивую, гадкую, вонючую... – Дашеску многому научилась у нас. Теперь ей не нужно было копаться в памяти в поисках ругательств. Грязные словечки косяками плавали прямо на поверхности ее разума. – ... засраную жопу, которую туземные ублюдки почему-то называют «Ом».

– Крейсер совершил посадку и больше никогда не взлетит, – негромко сказала Наоми.

– Что ты сказала?! – заорал банкир и, от волнения даже вышел из-за широких спин ухмыляющихся командос.

– Я сказала... – снова начала было негритянка, но Танкелевич довольно грубо ее перебил:

– Помолчи! – и снова закричал, тыкая пальцем в Дашеску. – Как ты сказала, они называют планету?

– Ом, – ответила я, стараясь не смотреть на покрасневшую от неожиданной грубости и испуга Хелену. – На их языке это означает...

– Я знаю... – неизвестно чему обрадовался Танкелевич. – Это значит «было-есть-будет». Просто «мир»... Усмешка Судьбы. Ом Свасти! За этот мир, конечно, стоит драться!

– Значит, придется, – вздохнула я.

– Что вы сказали, три-лейтенант? – коротышке, похоже, наскучило все-таки веселиться в одиночку.

– Прочисть уши, недомерок, – беззлобно посоветовала я. – Я сказала, что сегодня вечерком кое-кому из нас придется хорошенько начистить задницу одному нахальному аборигену.

Танкелевича что-то останавливало в паре шагов от золотого дома.

– Нельзя ли перенести дуэль на завтрашний вечер? – после некоторых раздумий, поинтересовался банкир. – У меня с собой есть генные сыворотки... Вам будет значительно легче справляться с гравитацией, но на перестройку организма требуется определенное время!

– Суд Богов переносить нельзя. Сэр, – покачала кучерявой головой Наоми. – Беллочка справиться и так. Сэр... Если бы на ее месте была я!

– Да я не особо-то и напрашиваюсь. Нахрен мне это надо! Только с «демоном ночи», – я кивнула в сторону негритянки, – они драться отказались.

– А Энгельман?

– Таня? Она... занята.

– Энгельман, сэр, занимается, как она говорит, растормаживанием половых гормонов, – уточнила командос.

– И просвещением туземцев в вопросах секса, – выплюнула, словно горькую ягоду, Хелена.

– Где тут записывают в туземцев? – пробасил один их телохранителей Танкелевича.

– На пляже, – любезно подсказала Дашеску и выгнула губы, выражая отношение к миссионерской деятельности Тани.

– Что за мир, – ни к кому определенно не обращаясь, перестав смеяться, проговорил банкир и взглянул мне в душу. – Одни бабы пачкают мозги солдатам, другие... охмуряют аборигенов. В матче Ом – Земля, счет 1:1.

– Еще посмотрим, чьи Боги лучше, – философски заметила чернокожая воительница.

– У местных нет ни единого шанса, – охотно поддакнул тот.

– Ладно, – с чего-то взбесилась я. – Увидимся на Суде. Мне нужно отдохнуть.

Теперь поставила бы полные баки топлива на кон против любого, кто сказал бы, что Танкелевич хоть близко подойдет к нашей хижине пока я там. Если, конечно, он смотрел... Мечты увели меня в мир снов.

Мне приснилось, что Таня плюнула в лицо банкиру, а негритянка поддала ему под зад. Я засмеялась и проснулась.

Почему-то мне стало его жалко.

С таким... Как бы по точнее выразиться... Чувством обостренной нежности я и отправилась на Суд Богов.

Можно было сразу догадаться, что ради меня не станут строить Колизей. Ну, уж на простое огороженное место все-таки рассчитывала. Северные бородатые доисторические папуасы с Земли, которых почему-то назвали в честь самого распространенного типа патрульных фрегатов – викинги – для дуэлей использовали маленькие каменистые островки. Двое сходили на выбранный клочок земли, а остальные сидели в своих примитивных лодках и ждали чем все закончится. Тысячелетия спустя, я вошла в свободный от толпы круг на мокром песке неземного пляжа, с чувством, что схожу, наконец, с корабля. На землю. И при любом исходе Суда уже никогда не вернусь. Только зрителям тоже не суждено покинуть остров...

И их тоже было жаль...

На противоположном краю «ринга» на песке сидел соперник – туземный паренек лет двадцати по стандартному счислению. Лицо серьезное, губы сурово сжаты, брови нахмурены – живое олицетворение бога Войны. Однако и эта его насупленность не могла вызвать ничего, кроме жалости. Откуда ему было знать, что вовсе не с ним я должна была сразиться. Главным врагом была Судьба.

– Туон ги са райосс! – тонким голоском величественно заявила девочка, которой ну никак не могло быть больше двенадцати.

– Вы можете начинать, – хладнокровно перевела подозрительно быстро изучившая туземный язык Ноэми. Может статься, не зря ее считали демоном.

Дашеску, прямо-таки раздуваясь от самолюбования, вытянула вперед руку с опущенным большим пальцем.

– Знаешь, куда себе его засунь?! – немедленно среагировала оказавшая нам честь своим присутствием Энгельман. Любовь – зла...

– Победи, – одними губами сказал Танкелевич. – Победи, и тебя ждет большое будущее!

Конечно, ждет. Ему, моему будущему, не привыкать...

Паренек неторопливо встал и вышел на середину. Оружия у него не было, как мы и договаривались. Я встряхнула головой, пытаясь отогнать излишние для боя мысли, и отправилась навстречу.

Был он невысок, поджар и сух, этот воин адского мира. И, несмотря на возраст, награжден от природы чудесным комплексом мышц. Он вообще напоминал бойцовую собаку, вроде питбуля. Только без клыков. Впрочем, с волчьими зубами его образ был бы совершенно законченным.

Почему-то было важно, чтобы он начал первым. Чтобы первым прикоснулся ко мне и этим, вроде бы, снял запрет... печать... Седьмую... Освободил моего демона, мою ярость, мою силу.

Парнишка принял почти правильную, как сказала бы инструктор из командос, защитную стойку и замер в ожидании. И стал моим зеркальным отражением. Один учитель из школы военных пилотов, который преподавал нам основы истории и, по совместительству, древние боевые танцы, однажды сказал: «В этом виде боевого искусства проигрывает всегда атакующий!» Этого не могло быть, но, похоже, сопляк с окраины обитаемого Человечеством мира слышал слова старика своими собственными ушами.

– Ну, давай начинать, шмакодявка, – нервно сказала я и поменяла опорную ногу.

– Ларан бъярдр, – буркнул себе под нос соперник, но с места не двинулся.

Если его план был дождаться, когда мои мышцы занемеют или устанут поддерживать излишне тяжелое тело – я должна начать первой, что уже ошибка. С точки зрения того древнего единоборства, от которого даже названия не сохранилось в памяти. И с точки зрения чужака из чужого мира. Да только Ноэми думала совершенно иначе. По ее школе следовало начать быстро, нанести один, максимум – два, очень точных и сильных удара, выложиться, а потом присесть отдохнуть на трупе врага.

Секрет в слове «враг»...

Презабавное противостояние продолжалось уже минут пять, но почему-то никто так и не засмеялся. Наконец противник расслабился, повернулся спиной и сказал что-то на своем эльфийском языке.

– Он не может сражаться с женщиной, – фыркнула негритянка. – Джентльмен хренов!

– Ничья! – сказала я хрипло. – Переведи ему. Ничья!

В битве с судьбой нельзя победить. Но и проиграть тоже нельзя.

– Вот и ладно, – облегчено кивнул Танкелевич. – Вот и хорошо. Еще не хватало испортить такое личико...

Почему-то мне показалось, что презрительно скривившая губы девочка-командир моего соперника тоже удовлетворена.

Да здравствует мир! Я почти влюбилась в Танкелевича...

Стены подземелья имели явные следы обработки.

– Ронги Ло, – прикасаясь кончиками пальцев к высеченным в базальте символам, уверенно сказал Борман. Удивительно было видеть этого огромного человека с такой осторожностью относящегося к всего на всего камню.

– Одиннадцатая луна, – соглашаясь, кивнул Ронич, протянул руку, но в последний момент ее отдернул, как от ядовитой жабы.