Змеиное Солнце - Семенова Мария Васильевна - Страница 6

— Ты лишь зовешься саарсаном, — коротко напомнил еще один из вождей, с виду несколько старше Ширама.

Его черная коса была переплетена золотыми лентами, а длинные висячие усы выкрашены в черный и рыжий цвет.

— Что ты этим хочешь сказать, Аршаг, сын Ашгарана? — холодно ответил Ширам.

— Я не буду судить твои дела, Ширам, сын Гауранга. В каждом из них ты проявил подобающие воину храбрость и ловкость, — заговорил рыжеусый саар. — Но посуди сам. Ты сопровождал царевича Аюра на Великую Охоту. Вернулись лишь вы втроем — как я понимаю, вот с этим...

Аршаг ткнул в ту сторону, где подле молодой накхини тихо сидел Хаста.

— Что он сказал? — встревоженно поинтересовался рыжий жрец.

— Тебя это не касается, — отрезала девушка.

— А кого же... — начал было советник.

— Саарсана. Молчи!

Между тем длинноусый продолжал:

— Ты поссорился с государем, и в жертву этой ссоре был принесен мой младший брат Мармар.

— Он был и моим близким родичем, — напомнил Ширам.

— Да, это правда — как и то, что ныне он мертв. Ты примирился с государем, но это не помогло. И ты без боя покинул столицу, оставив арьям нашу неприступную твердыню!

Ширам вспыхнул, привстал и хотел что-то сказать, но говоривший рыжеусый саар поднял руку, показывая, что не закончил.

— Ты вел с собой большой отряд, — продолжал он, — но попал в западню. Не найдется клеветника, который сказал бы, что ты струсил и не был первым в схватке. Говорят, о твоих подвигах на поле боя можно сложить песню! Но лишь малая часть наших воинов избежала гибели, а некоторые даже попали в плен! Да, Ширам, — ты спасся и спас более двух сотен накхов. Впрочем, ходят слухи, что и с этим тебе помог вот он... — Саар вновь ткнул пальцем в Хасту. — Я верю в твою доблесть и воинское умение. Но боги не любят тебя, Ширам. Они щедро одарили тебя, но отвернулись — должно быть, в тот миг, когда ты вздумал взять в жены девушку из арьев.

— Она не просто девушка! — резко возразил глава рода Афайя. — Она дочь государя Аратты!

— Все девушки — чьи-то дочери. Но из-за этой уже пролилось немало крови там, на равнине. А если ты, как обещал, станешь мостить дорогу в столицу черепами арьев, ее прольется куда больше. Накхи не берут жен из других народов. Кто ты такой, чтобы вводить новый обычай? Некоторые у нас считают, что ты провел чересчур много лет на чужбине. Сможешь ли ты стать достойным саарсаном, Ширам?

Рыжеусый саар смотрел главе рода Афайя прямо в глаза. Темнота вокруг словно застыла, прислушиваясь к его словам.

— Может, тебе лучше отойти в сторону и отказаться от этой чести? — продолжал он в тишине. — Все мы помним, что твой дед сказал про тебя: «Он будет храбрым воином, но скверным вождем!» — а твой дед был великим отцом нашего народа...

— Ты сказал много, Аршаг, сын Ашгарана, — процедил Ширам, поднимаясь на ноги. — Я внимательно тебя выслушал, потому что ты саар и мой родич. У меня есть ответ на каждое твое слово — но ты упоминаешь волю богов. А значит, только боги могут подтвердить или опровергнуть сказанное тобой. Давай же узнаем, что сейчас прозвучало — разумные слова или шакалий вой!

Ширам обошел стол и вышел на открытое место. Аршаг тут же последовал его примеру. Прочие вожди развернулись в их сторону. Воины, стоящие за их спинами, расступились, освобождая широкий круг.

— Что это они удумали? — с опаской спросил Хаста.

— Смотри глазами, — цыкнула Марга, чрезвычайно встревоженная происходящим.

— Хорошее занятие, — вздохнул рыжий жрец. — Мне бы очень не хотелось от него отвыкать...

Между тем саарсан и его противник начали снимать и откладывать в сторону свое оружие. Хаста уж в который раз поразился, до чего же его много. Сколько всего, способного резать, колоть, наносить ушибы и ломать кости, таскает на себе каждый накх! И ведь это они еще не готовились к бою...

Наконец с оружием было покончено. Оба воина стянули рубахи, оставшись обнаженными по пояс. По их смуглым мускулистым телам извивались наколотые змеи, будто переползая со спины на грудь: у Ширама — пятнистая эфа, у Аршага — остроголовая степная гадюка.

— Они что, решили устроить драку? — спросил Хаста.

В глазах накхини отразилась невероятная смесь ужаса и презрения.

— Не смей говорить о том, чего не в силах понять! В священном поединке на землю сходят боги. Сейчас в обоих саарах оживает сила зачинателей рода! Только Мать Найя и Отец-Змей ведают, кому отдать победу!

— Неужто в Накхаране нет другого способа узнать божью волю, кроме как изувечить друг друга? — ляпнул Хаста и тут же пожалел о своем длинном языке. На лице Марги отразилось острое желание немедленно явить ему божью волю самым болезненным из принятых здесь способов. — Прости, госпожа, я не хотел оскорбить твоих богов, — виновато прошептал он. — У нас подобных обычаев давно уже нет. Лучше объясни, что здесь творится...

Тем временем два немолодых саара вышли в круг и завязали Шираму и Аршагу глаза, распевно произнося при этом то ли заклинания, то ли наставления.

— Хорошо, я тебе поясню, — прошипела Марга. — Сейчас они не могут видеть, а значит всецело доверяются воле богов. Они не могут использовать ни хитрости, ни уловки...

— Разве это не одно и то же?

— Жрец, ты ничего не понимаешь в искусстве ведения боя.

— Да. И вероятно, поэтому до сих пор жив.

Накхини глянула на него с брезгливым сожалением, как глядят на безрукого попрошайку.

Приготовления к бою продолжались. Когда те, кто завязывал глаза, закончили свое дело и удалились, двое иных сааров связали между собой кушаки противников, так что воины, вытянув руки, едва могли дотянуться друг до друга кончиками пальцев.

— Вот видишь? Теперь они связаны в единое целое. А значит, уже нет вопроса, который задает богам каждый из них. Есть единый общий вопрос.

«А я думал, их связали, чтобы они не разбежались в разные стороны», — хотел было сострить Хаста. Но вовремя осекся и кивнул:

— Да. Очень мудро!

На лице девушки промелькнула тень улыбки.

— Что ж, ты наконец это понял!

Саары продолжали тихо петь, однако бойцы их не слушали. Они стояли друг против друга, чуть покачиваясь, ожидая знака.

Вдруг резкий выкрик, заставивший Хасту вздрогнуть, сообщил о начале поединка. В тот же миг Ширам молниеносно обернул кушак вокруг запястья левой руки и, рванув Аршага на себя, выбросил правую руку вперед. Но едва его пальцы коснулись головы противника, тот жестко и коротко ударил Ширама сбоку по голени, сбивая его с ног.

Еще падая, Ширам ухитрился дернуть за кушак, поймать ногу противника между двух своих и резко повернуться. Длинноусый саар рухнул на спину. Противники упали почти одновременно. Толпа вокруг дружно выдохнула, но ни один из сааров не издал ни звука, чтобы не выдать себя. Аршаг выдернул ногу и тут же откатился в сторону. Ширам попытался поймать его, замахнулся и нанес сокрушительный удар. Но противник ужом извернулся, сбил его руку, вскочил и отшатнулся так далеко, как позволял кушак.

В тот же миг Ширам тоже оказался на ногах. Хаста заметил, как исказилось его лицо. Должно быть, полученный им удар по голени был чрезвычайно сильным. Однако, тут же позабыв о боли, он начал скользить по кругу, выбирая миг, чтобы стремительно напасть сбоку. Напротив точно так же бесшумно крался по кругу Аршаг.

Внезапно саар рода Зериг кинулся на противника, ухватил за плечи, попытался развернуть, но не тут-то было. Не стараясь вырваться, Ширам шагнул навстречу, обхватил противника и с размаху ударил его лбом в лицо. Кровь потоком хлынула из сломанной переносицы и разбитых губ. Аршаг отлетел и упал навзничь.

Вокруг грянул дружный рев. Марга ахнула и вскочила, всплеснув руками, как обычная перепуганная девушка. Хаста покосился на нее с недоумением. Прежде ему казалось, что она переживает за Ширама!

Ослепший от боли и заливающей глаза крови Аршаг не сдавался. Он приподнялся на локтях и теперь пытался отползти. Но встать ему уже не позволили. Ширам бросился на него, зажал его горло сгибом локтя и начал сдавливать, как в медвежьем капкане.