Магия тени - Лазаренко Ирина - Страница 28

Ыч закивал, довольный понятливостью эльфа. Алера и Тахар рассмеялись. 

— Во-он там теперь стоящая, — показал Ыч, — досюда слышно, как племя вопящая.

— Чего орут-то? — спросил Тахар, хотя было ему откровенно наплевать, почему тролли орут. Спросил просто, чтобы поддержать разговор, потому что Ычу было интересно рассказывать о своем племени, а Ыч Тахару нравился: он был добрый, очень серьезный и смешно морщил лоб. — Сколько раз тут ходили — никогда не было слышно, чтоб кто-то верещал. Я даже не знал, что у вас там стоянка.

Тролль остановился и замер, склонив голову, а потом вдруг расплылся в довольной улыбке.

— Мелочь пузатую поймащая, что щурову чарку свелащая! Как солнце заходящая — так мы ее сжиращая!

— Что еще за мелочь? — заинтересовалась вдруг Алера. — Она кто?

— Мелочь, — пожал плечами Ыч.

Девушка нахмурилась и решительно двинулась к источнику воплей — прямо через кусты, не утруждаясь поиском обхода. Друзья последовали за ней. Тахар тихо бормотал, подвешивая на руки заклинания. Элай недовольно кривил губы — ну что за дело может быть Алере до вороватого лесного зверья?

Просторная стоянка племени так хитро была устроена между деревьями, что можно было пройти в десяти шагах и даже внимания на нее не обратить. Кострища сложены в огромных углублениях, в каждом из которых могли разместиться костры с вертелами, и по десятку троллей. Жилища тоже были частично устроены под землей — наружу торчали только верхушки, похожие на свалявшиеся кустарники. Даже шкуры и утварь были разложены и развешены так, чтобы сливаться с травой, корой или ветками.

Все это заметил только Элай, который больше вертел головой по сторонам, чем глядел на самих троллей. Тахар следил за Алерой, потому что ее размашистый шаг магу очень не нравился, а Алера смотрела только на коротконогого тролля, окруженного вопящими соплеменниками.

Тролль держал за ногу и потрясал как трофеем вовсе не лесным зверьем, как думалось Элаю, а грязным худым мальчишкой лет шести. Связанный по рукам и ногам ребенок извивался змеей и надрывно что-то мычал в кляп из мясистых листьев зобяника.

Даже друзья не уловили, в какой вздох Алера оказалась рядом с коротконогим троллем, а уж другие-то тролли и вовсе опешили.

— А ну отпусти его, зараза патлатая!

Один клинок уперся троллю в живот, другой — в пах. Коротконогий посмотрел на невесть откуда выскочившую взлохмаченную девушку с мечами скорее удивленно, чем испуганно.

— Вороващая, — сказал он и еще раз хорошенько тряхнул мальчишку.

Другие тролли заворчали, ближние двинулись было к Алере, но остановились на окрик Ыча. Только теперь заметили соплеменника и еще двух недружелюбных пришлых. Эльф целился в толпу из большого черного лука, а у светловолосого парня между поднятых ладоней висел лиловый шар, в глубине которого плескало что-то вроде мокрых молний.

— Отпусти его, — повторила девушка.

Тролли заворчали громче, теперь возмущенно оборачиваясь к Ычу, — ты, дескать, что сюда приволок? Ыч развел руками и ворчливо ответил. Тролли насупленно обернулись к Алере.

— Вороващая, — сердито повторил коротконогий, — вороващая нельзящая, каращая, сжиращая!

— Это наших детей жрать нельзящая! — Голос Алеры дрожал от возмущения и постепенного осознания собственной дурости. — Мы ваших трольчат не жрем? Отдавай его сюда, мы его к наместнику отведем, и тот сам накажет!

Была в ее выражении лица, позе, взгляде какая-то исступленная решимость, которую тролли истолковали как признак могучести и предпочли разойтись миром. Вдруг и правда за такое наказывать должен наместник? Может, у троллей и свой взгляд на это дело, но не портить же отношения с городом из-за одной девчонки, которой шлея под хвост попала! Убивать ее все равно не годится, потому что рядом стоит Ыч, и значит — девчонка почти своя, а своих, храбрючих и выживучих, убивать нехорошо, им помогать нужно.

Коротконогий неохотно отвел лапу в сторону и разжал пальцы, так брезгливо, словно неожиданно обнаружил в своей ладони что-то непотребное.

— Щедро наказащая, — строго велел он Алере, словно она и была карающей рукой наместника, — пальцы отрезащая!

— Будет плохо себя вести — я ему пальцы не отрежу, а нарежу дольками. — Алера обернулась к мальчишке, который начал было резво, как червячок, отползать в сторонку, коснулась мечом опавшей хвои прямо перед его лицом. «Червячок» замер, отклячив попу и отставив в сторону ногу, до колена выпростанную из веревочной мотанки. — Ты услышал? Своруешь что-нибудь в городе — пожалеешь, что тебя не сожрали тролли. Понятно?

Мальчишка закивал так, что у него аж в шее хрупнуло.

Облегченно вздохнув, Элай вернул стрелу в колчан. Тахар свел ладони, и лиловый шар растворился между ними. Пальцы у мага были ледяными — вся кровь отхлынула книзу, в пятки.

Ыч и другие тролли, морщась, следили, как Алера развязывает ребенка, быстро и деловито ощупывает синяки, царапины, оставленные веревкой ссадины. Ведет к друзьям за шкирку, как котенка.

— Ты что, в самом деле потащишь его к наместнику? — кисло уточнил Элай. У него тоже слегка подрагивал голос — какую морду ни корчи, а тролли без большого труда могли вбить в землю всех троих, даже без дубин.

— Даже не сомневайся.

Алера посмотрела на «добычу» без малейшей теплоты, словно сомневаясь, не вернуть ли троллям их обеденный довесок. Шкодность, наглость и вороватость мальчишки просматривались даже сквозь слой грязи и откровенный испуг от пережитого.

— Ладно, не выбрасывать же теперь. В крайнем случае, Охрипу отдадим. Прокормится как-нибудь при поселке, не сдохнет.

Выдав это воодушевляющее заключение, Алера первой направилась к тропе, ведя за воротник мальчишку. Не дергала, не тянула, но держала накрепко.

— Наглючая, — растерянно заключил Ыч, направляясь следом. — Но решучая.

— По заднице в детстве не битая, — объяснил Элай.

— За это мы ее и любим, — вздохнул Тахар и отер испарину со лба.

Элаю не нравился вербянник Охрип и льнущая к нему детвора — всякий раз, когда друзья проходили по поселку и видели призорца вместе с детьми и подлетками, эльф щурился и поджимал губы.

— Да что ты морщишься, как ворчуха на завалинке! — не выдержал Тахар, у которого еще не перестали подрагивать пальцы после Алериной выходки. — Что тебе сделал этот вербянник?

— Ничего. — Элай отвернулся.

— Ну так чего ты кривишься на него?

— Он мне не нравится.

— Это мы уже поняли. — Алера остановилась, вынуждая друзей остановиться тоже. — А чем он тебе не нравится? Обыкновенный призорец же.

— Ну обыкновенный. — Эльф поморщился и неохотно добавил: — Просто в этом поселке — как в Эллоре.

Друзья прыснули.

— Не во всем Эллоре, — так же неохотно пояснил Элай, — а там, где приезжих детишек обхаживают. Ну, этих… которых родители из Ортая в гости возят. Их там стрелять учат, тропинки находить, зверей узнавать, про сам Эллор рассказывают всякое.

— И что плохого?

— Ничего. Просто их воспитывают как эллорцев, не спрашивая, нравится это родителям или нет. Как бы промежду прочим все время тычут сравнениями: вот в Ортае это так и то сяк, а в Эллоре-то лучше. Светлее, сытнее, интересней, в конце концов.

Тахар фыркнул.

— Так неправда разве?

— Правда. — Эльф медленно зашагал дальше, друзья пристроились по бокам. — Только получается, что эллорцем быть удобней и почетней, чем ортайцем. А следом выходит, что родители эльфенка — они не очень-то умные, раз не понимают этого и живут в Ортае, а не в Эллоре. И стоит прислушиваться сначала к мудрым почтенным эллорцам, а потом уже — к недалеким папе-маме. И чтить эллорские порядки выше, чем обычаи Ортая, в котором эльфенок живет большую часть жизни…

— Вот это тебя несет! — восхитился Тахар.

— Так и есть, — уперся Элай, — просто не в единый вздох происходит, а понемногу. А потом оказывается, что эльфята выросли с таким сдвигом, которого их родители не задумывали. Хотя, конечно, многие родители — они и есть ровно такие же сдвинутые эльфята, только уже взрослые. Не все же переезжают жить в Эллор, многие так в гости и катаются.