Вызов (дилогия) (СИ) - Грушевицкая Ирма - Страница 82

Оставив позади центр города, машины устремились на запад.

В этой части Сиэтла — районе Магнолий, — названной в честь одноимённого холма, по обыкновению жили богатейшие и влиятельнейшие семьи города. Каждый дом на холме Магнолий был уникален, с очаровательными дворовыми территориями, являющими собой пример искусного дизайна, в котором сотворённое человеком и созданное природой составляли единое целое. Словно по широким лепесткам этого цветка, особняки спускались вниз по холму к бухте Элиот, омывающей Сиэтл с запада.

В попытках представить дом Митчеллов в соответствии с образом хозяйки, я думала о чём-то величественном, выполненном в викторианском стиле: с широкой подъездной аллеей, с белокаменными колоннами у входа. Что-то из экранизаций книг Остен и сестёр Бронте. Я и представить не могла, что дом будет настолько отличаться от того, что нарисовало моё воображение.

Это было лесное бунгало. Вернее, охотничий домик, только в несколько раз больше своих привычных размеров. Двухэтажный, выполненный из дерева и камня, с широкой асимметрично крышей, он, бесспорно, вписывался в окружавший его пейзаж, — сливаясь с ним, становясь его непосредственной частью. Цокольный этаж был обложен грубо обработанным гранитом, отчего казалось, будто дом рос вместе с холмом: дождь размывал землю, ветер обдувал появляющиеся из неё камни, обнажая их.

В этой части города я практически не бывала. Моё знакомство с Сиэтлом ограничивалось центральными районами, полностью застроенными домами. Сейчас же я снова оказалась в Лонгвью: высокие сосны и много-много снега. И тишина. Звенящая и предвкушающая.

Эллен беседовала с водителем, пока он доставал наш багаж, а я смотрела в сторону высоких кованых ворот в надежде увидеть въезжающий в них чёрный внедорожник. Но его не было, и ворота оставались закрыты. В какой момент сопровождающая нас машина исчезла — оставалось загадкой. Я досадливо поморщилась: всю дорогу ощущала, что Дилан рядом, и стоило только отвлечься…

— Ну что, мои дорогие, добро пожаловать!

От подъездной дорожки к дому вела широкая лестница, и Эллен жестом предложила нам следовать за ней.

Эбби схватила брата за руку и требовательно потянула его за собой. Эллен остановилась, дождалась детей, затем взяла Эбби за свободную руку, и дальше они пошли вместе.

— Вот так, осторожно, — напутствовала она. — Не торопитесь.

Я, наконец, ожила и, обойдя машину, пошла следом.

— Какая же красота! Здесь просто волшебно, Эллен.

— Спасибо, дорогая. Этот дом принадлежал моим родителям. Правда, уже столько раз перестраивался, что я успела забыть, как он выглядел в самом начале. Иметь дочь-архитектора весьма беспокойно. Пока у неё не появится собственный дом, она будет без конца переделывать ваш.

Я засмеялась и в который раз отдала должное бесспорному таланту Фиби.

Мы поднялись на широкую площадку и остановились перед массивной дверью — деревянной и на вид очень тяжелой. Декоративные кованые элементы, широкие петли, как в средневековье украшали её по периметру. В центре — дверной молоток в виде головы льва. Не то чтобы он портил впечатление, но уж больно свирепо выглядела оскаленная львиная морда. Не вязалось она ни с тихим сосновым парком, ни с домом, ни с тем, что находился он в благополучном пригороде одного из самых безопасных городов Соединённых Штатов.

Проследив за моим взглядом, Эллен улыбнулась.

— Знаю, знаю. Давно хочу убрать этот ужас, но моя старшая внучка от него в восторге.

Макс и Эбби с опаской поглядывали на дверь.

— Хочешь испытать? — предложила Эллен Максу.

Тот быстро напустил на себя деловой вид и подался вперёд: можно подумать, какая-то железяка способна его напугать! Макс смело дёрнул за кольцо и резко им ударил. Раздался довольно неприятный лязг.

— Ну, вот ты и познакомился с Пушком, — засмеялась Эллен.

— С кем?

— Лиззи, моя внучка, называет его Пушком.

— Да уж, вылитый Пушок, — хохотнул Макс. А затем подмигнул сестрёнке: — Эбби, не хочешь его погладить?

— Неть!

Ничего хорошего это резкое "неть" развлекающемуся братцу не сулило, но от ближайшей расправы Макса спасло появление Говарда Митчелла.

Говард, с его благородной осанкой, мягким голосом и пронзительными синими глазами с убегающими по краям лучиками морщин, мгновенно расположил к себе детей.

В первую очередь он пожал руку Максу. Тот поначалу смутился, но затем на правах главы семьи так же вежливо представился:

— А я Макс. То есть, Максимилиан Вуд. Приятно познакомится, мистер Митчелл.

Мой взрослый маленький мальчик! Материнское сердце раздулось от гордости.

— Мне тоже очень приятно, Максимилиан. Тебе нравится Сиэтл?

— Да, очень. Спасибо, сэр.

— А как насчёт этой маленькой леди?

В это время, сидя на корточках, я раздевала Эбби и хорошо видела, как исподлобья она изучала незнакомого человека. Как все дети её возраста, дочь пыталась оценить, кто перед ней — свой или чужой.

— Это моя сестра Эбби, — уже более уверенно заговорил Макса. — Ей два года. Она ещё маленькая.

Эбби перевела взгляд на брата. Зелёные глазёнки сощурились, и она тут же показала ему язык. Я прыснула и попыталась заглушить смех, уткнувшись носом в её тёплый комбинезон. Эбби, перевалившись через моё плечо, протянула Говарду свою правую ручку, всё ещё одетую в белую пушистую варежку. Он незамедлительно отреагировал, взяв её в свою, и легонько встряхнул.

— Привет, Эбби.

Она высоко задрала головку:

— Я бойшая, инесива!

Последнее время "инесива" было её любимым словечком, подхваченным у близнецов Джонсов, которые затерроризировали им всех окружающих. "Я не буду это есть, и нечего!", "Если Марку можно, то мне тоже, и нечего!", "Мегатрон всё равно круче твоего слабака Оптимуса, и нечего!". В исполнении Эбби оно звучало как "инесива", приводя всех, кто слышал его впервые, в замешательство.

Мистер Митчелл не оказался исключением.

— Конечно, большая. — Он благоразумно решила не заострять внимание на "инесиве". — Максимилиан, вероятно, хотел сказать, что ты младше его по возрасту.

Эбби надулась и кинула ещё один недобрый взгляд в сторону брата.

Покончив с представлением и раздевшись, мы перешли в гостиную.

Высокий деревянный потолок с перекрёстными балками наполнял комнату воздухом. Так же как и панорамные окна, из которых как на ладони лежал Сиэтл. Справа, будто гигантская волна, остановленная и превращённая в камень, возвышалась гора Рейнир.

— Красиво! — выдохнул завороженно Макс.

— Из твоей комнаты вид гораздо лучше. — Эллен встала рядом и положила руки ему на плечи — Думаю, тебе понравится смотреть на залив. Знаешь, он зимой не замерзает, и ты можешь увидеть большие корабли.

— Здорово!

— Ты обязательно всё здесь рассмотришь, а пока, как насчёт сэндвича с индейкой и маринованными огурчиками?

— Ну-у, — протянул Макс. — В принципе, можно.

Если мой сын в такой нервозной обстановке согласился поесть, значит, нервничать незачем. Я облегченно выдохнула.

— Эбби, солнышко, а ты? Хочешь чего-нибудь?

Дочь сидела на диване, послушно сложив на коленках ручки. На ней был шерстяной дорожный комплект пронзительного зелёного цвета. Ботиночки я сняла, и на крохотных ножках красовались смешные носки с лягушачьими мордочками. В этом одеянии Эбби выглядела уморительно, но серьёзное личико никак с ним не вязалось.

— У пьйнципи, — повторила она слово брата, точно копируя его интонацию.

Эллен еле сдержала смех.

— Надеюсь, вы составите компанию дедушке Говарду, пока мама мне поможет?

Макс кивнул. Эбби, увидев реакцию брата, тоже энергично закивала.

— Хорошо, — Эллен взяла меня под руку. — Пойдём, дорогая, я покажу ваши комнаты. Заодно зайдём на кухню.