Вызов (дилогия) (СИ) - Грушевицкая Ирма - Страница 72

Я хотела сказать, что он ошибается. Хотела немедленно убедить его в обратном. Но я знала, Дилан ещё не закончил. Эта исповедь нужна ему гораздо больше, чем мне. Она очищала и освобождала его.

Мы всё ещё стояли на коленях друг перед другом посреди прихожей. Я могла бы простоять так всю жизнь, только бы он был рядом и продолжал говорить.

— Я ушёл, но искушение было сильнее. Мне нужны были эти последние минуты с тобой. Я вернулся и нашёл тебя в объятиях этого… — Дилан заскрипел зубами, и его глаза зло сверкнули. — Он позволил себе прикоснуться к той, что принадлежит мне. У меня не было намерения вторгаться в твою жизнь, но ты выглядела испуганной. Я пришёл и забрал тебя. Ты была моей, Лив. Моей, — повторил он с нажимом. — Ты и сейчас моя. И всегда будешь, вне зависимости от того где ты и с кем.

Моя. Он снова сказал это слово. Кажется, я никогда не устану наслаждаться им.

— Ты не оттолкнула меня. Я понимал, это благодарность за освобождение от Райли. А потом… — Впервые Дилан смотрел на меня с укором. — Ты не должна была целовать меня, будучи замужем за другим. Ты не должна была снова делать это, любовь моя. Не должна была снова переворачивать мою жизнь.

Он корил мягко, не обвиняя, и у него на это было полное право. Хотя, я бы предпочла, чтобы Дилан ругал меня, чтобы вышел из себя. Чтобы не выглядел таким раздавленным. Я сделала этого великолепного мужчину слабым, и это был ещё один мой грех.

— Я заставил себя уйти. Как должен был сделать это в ту ночь. О, если бы я тогда не поддался желанию! Если бы не вкусил этот запретный плод — тебя, Лив!

После этих слов мне впервые стало страшно. Что если бы я не остановила его тогда. Что если бы позволила уйти. Снова это "если". Снова это "бы". Но от мысли, что ничего не случилось бы, не случилось бы Эбби, во мне разлилась пустота.

— Я помню каждое мгновение, проведённое с тобой, малыш. Помню всё, можешь себе представить? — Дилан неожиданно схватил меня за плечи. — Твоё тело, твои стоны. Как ты закусила губу, когда я первый раз заполнил тебя собой.

Зеленые глаза потемнели, а моё сердце забилось так сильно, что едва не выскочило из груди. Я тоже помнила всё, и так же, как он, могла рассказать о каждом мгновении той ночи.

— Ты была полна желания, любовь моя. Как и я. Ты хотела меня, я тебя искушал, и мы оба виноваты в том, что поддались этому искушению. И я решил, что всё это вернулось. Что стоит только поманить, и ты снова станешь моей — на час, на день, на те пять минут, что длится наш танец.

Дилан говорил быстро, страстно, тяжело дыша. Я поняла, что сейчас услышу от него самое главное. Именно этот момент станет началом нашей новой жизни. Друг с другом или без.

— Когда я окончательно убедил себя в этом, я начал искать доводы против. И нашёл их, как в прошлом, так и в настоящем. Дело ведь не похоти, так ведь, Лив? Для тебя это никогда не было похотью. Ты не сказала этого три года назад, не говоришь и сейчас, но я знаю, милая, знаю, — Дилан меня встряхнул. — Ты любишь меня. Я не позволил бы тебе так долго жить в моём сердце, если бы изначально этого не чувствовал. И даже если ты сейчас смилуешься и начнёшь всё отрицать, — ничто не заставит меня поверить в обратное. Ты любишь меня? Пожалуйста, скажи это, Лив.

Его зрачки метались между моими глазами в ожидании ответа. Но почему я медлила? Я знала, что он не уйдёт без ответа, и я хочу ответить ему.

Я хочу ответить ему, чёрт возьми!

Он ждёт, мои плечи начинают болеть от того, как сильно Дилан их сжимает. Господи, почему я до сих пор молчу? Ведь это так просто сказать. Просто сказать правду.

— Да!

Признание было подобно взрывной волне. Оно вырвалось из меня вместе с рыданиями и заставило дёрнуться назад. Дилан держал меня на вытянутых руках, не позволяя упасть.

— Тогда скажи, Бога ради, почему не я сейчас наверху, в твоей постели? — пророкотал он сквозь зубы. — Почему ты не позволила мне быть рядом? Почему ты снова сделала это с нами, Лив? Почему ты сделала это со мной?

Именно в этот момент он убрал от меня руки, и я уткнулась головой в колени, сотрясаясь от горького плача.

Как же я виновата! Как же сильно я виновата! Все мои доводы, прикрытые благими намерениями, разрушили жизнь человека, которого я люблю; который дорог мне. Он единственный, кроме детей, держит меня на этой земле. Гореть мне за это в аду!

Я почувствовала, как Дилан поднялся с пола, и тут же ухватилась за него, прижимаясь к ногам.

— Нет! Нет, пожалуйста! Не уходи!

— Тише, Лив. Ты разбудишь мужа. — Его голос был сухим и безжизненным. Он уже отдал мне все свои эмоции

Не сразу мне удалось заговорить. Слова еле формировались, и сквозь всхлипы и прерывистое дыхание их едва можно было разобрать.

— Майкл. Мой муж. Умер два года назад. У меня никого нет. И не было.

— Что?!

Сильные руки в одно мгновение подняли меня вверх. Ноги не доставали до пола, я повисла в воздухе, словно тряпичная кукла. Наши лица оказались на одном уровне. Дилан крепко держал меня, не давая ни малейшей возможности увильнуть от ответа или отвернуться.

— Что ты сказала? Повтори!

— Стивен — кузен Майкла, — объясняла я сквозь слёзы. — Приглашение было выписано на два лица. В гостинице нас приняли за пару. Он всего лишь подыграл. Это недоразумение.

Слова давались тяжело. В конце я почти перешла на шёпот, окончательно обессилев.

Дилан побледнел. Ни единой эмоции не отразилось на его лице. Он застыл, будто мраморная статуя. Он не дышал, как и я.

Спустя вечность, он медленно опустил меня на пол. Ноги едва не подкосились, но я чудом устояла. Сделав шаг назад, Дилан растеряно запустил руку в волосы. Затем шумно вздохнул, задержал воздух в лёгких и так же шумно выдохнул.

Он выглядел растерянным. Сбитым с толку. Он прошёл к входной двери, потом вернулся. Снова взъерошил волосы, провёл ладонью по лицу. Его взгляд то и дело возвращался ко мне. Наконец, обойдя меня, Дилан сел на диван. Теперь я стояла к нему спиной.

— Я н-ничего не понимаю. — В смятении он даже начал заикаться. — Я просто отказываюсь понимать! Если бы я сегодня не пришёл, ты бы так и не набралась смелости пустить меня в свою жизнь, так?

Мне нечего было ответить. Для него мой звонок запоздал на несколько лет. Фактически, его не было. Так что относительно смелости, вернее, отсутствия её, Дилан прав.

— Я бы понял, если бы ты меня забыла. Если бы не считала тем, с кем могла быть счастлива. Но несколько минут назад я вынудил тебя сказать, что ты меня любишь. Может, ты сомневалась во мне? В моих чувствах? — Дилан поднялся с дивана и подошёл вплотную. Я слышала его тяжёлое дыхание и вздрогнула, когда неожиданно твёрдый голос зазвучал надо мной. — Я люблю тебя, Оливия. Любил и буду любить. А теперь назови хотя бы одну причину, по которой я сейчас же не взвалю тебя на плечи и не увезу отсюда к чёртовой матери. У меня руки чешутся сделать это. Я уже терял тебя и не собираюсь допустить это вновь.

На этих словах он положил руки мне на талию и резко притянул к себе. Стон удовольствия сорвался с губ, как только я снова оказалась в его объятиях.

— Останови меня, — выдохнул он, опаляя горячим дыханием мою шею. — Скажи, что не хочешь, чтобы я запер тебя в своей спальне и не выпускал, пока ты не согласишься стать моей. Я могу быть чертовски убедительным в своих уговорах, ты же знаешь это, малыш. — Его рука поднялась выше, и он легонько начал массировать грудь, заставляя соски мгновенно окаменеть под тонким платьем. — Почему ты так долго отказывала себе в этом? — продолжил Дилан страстно. — Почему так непростительно долго лишала этого меня?

Какой сладкой мукой были и его слова, и прикосновения. Я таяла в объятиях, вспоминала их. Вспоминала счастье, что они мне дарили. Моё сердце превратилось в один пульсирующий нерв, когда его губы нашли бьющуюся на шее жилку и втянули в рот кожу над ней. И снова сдержать стон оказалось непосильной задачей. Я возрождалась, подобно птице-фениксу. Будто не было этих трёх лет, не было того, что так долго держало нас друг от друга. Мы снова были мужчиной и женщиной, нашедшими друг друга, не отягощёнными обязательствами, семьями, детьми… детьми.