Вызов (дилогия) (СИ) - Грушевицкая Ирма - Страница 68

Под его взволнованным взглядом я окончательно расклеилась и зарыдала у него на груди.

Стив ни о чём больше не спрашивал, а просто держал меня, позволяя выплакаться.

Дилан ушёл. Он нашёл в себе силы сделать это, а я в свою очередь его не остановила. Старания Эллен были напрасны: мы встретились, чтобы разойтись окончательно. У каждого из нас была своя жизнь, и мы оба побоялись впустить в неё наше прошлое.

День первый

В Лонгвью мы были около девяти утра.

Ким вышла встречать нас на крыльцо и, сложив руки на груди, с саркастической усмешкой наблюдала, как Стивен паркуется на подъездной дорожке.

— Как я и предполагала, сбежала! — Выкрикнула она, когда мы вышли из машины. — Ну, и как это она тебе объяснила, братец?

Её весёлая ухмылка исчезла, когда она увидела наши лица. Ким взволнованно переводила взгляд с брата на меня, пока мы в молчании шли к дому.

— Что случилось? Стив? Ливи?

Последнее, что мне хотелось — это объясняться с Ким прямо сейчас. Но я знала, что так просто она нас не отпустит. На помощь неожиданно пришёл Стив.

— После, Кими. Лив нужен отдых и большая кружка горячего кофе. И мне, кстати, тоже не помешает.

Кофе мне хотелось ещё меньше. Вернее, хотелось, но только дома.

— Дети встали? — спросила я.

— Пол повёз мальчиков в магазин. Им кое-что нужно докупить к завтрашнему празднику. Эбби ещё спит.

— Я разбужу её.

— Давай я. А ты иди в гостиную, отдохни…

— Нет, Ким, я сама.

Это прозвучало излишне резко. Подруга испуганно отступила.

— Хорошо, хорошо. Иди. Я приготовлю кофе.

Я поднялась наверх, в гостевую комнату, которую обычно занимал Стивен, когда оставался на ночь у сестры. Эбби спала на широкой кровати, привычно разбросав ручки и ножки. Одеяло, как всегда, сбито в сторону. На ней была розовая пижамка в поросячьих мордочках, и вся она — раскрасневшаяся ото сна, с разметавшимися по подушке бронзовыми кудряшками, была словно игрушечной. Моя маленькая, тёпленькая куколка.

— Эбби, котёнок, — позвала я, целуя мягкую щёчку. — Мамочка приехала. Просыпайся, сладкая.

Этот момент я обожала больше всего на свете: моя девочка открыла глазки, расфокусированные, растерянные, ещё пребывающие в сновидениях. Потом снова закрыла, сладко зевнула, потянулась, — и снова открыла их, нахмурившись от того, что её так бесцеремонно вырвали из сна.

Так было всегда. Так знакомо. И я, как всегда, не смогла сдержать улыбки.

— Доброе утро, мой маленький поросёнок, — я наклонилась к ней и снова поцеловала.

— Мама, — она ухватила меня за шею, притягивая к себе.

— Я так соскучилась по тебе, малышка.

— И я кучала. А де подаички?

— Ох, родная, у мамочки не было на это времени. Я так хотела поскорей к тебе вернуться.

Эбби надулась.

— Но мы сегодня пойдём в магазин и купим тебе всё, что захочешь, договорились? — Я пыталась предложить компромисс.

— Всё-пивсё?

— Всё-привсё! Обещаю! — Я подняла правую руку, присягая.

— И фьи?

Я вздохнула:

— И картошку фри.

— Ува! — Эбби вскочила на ножки и начала прыгать на кровати.

Все дети любят то, что неполезно. Мои не были исключением. Фастфуд, газированные напитки, сладости… Я вела борьбу с этим по мере возможности, но частенько проигрывала, потому что отлично помнила, что в детстве была такая же.

К тому моменту, как мы с Эбби спустились вниз, Ким сварила кофе и подогрела фруктовое пюре. Она великодушно отказалась от расспросов, или же просто решила позже попытать Стивена. Быстро закончив с завтраком, мы засобирались домой. Я попросила подругу прислать Макса, как только тот появится. Сегодня мне нужны были оба моих ребёнка.

Целый день я занимала себя делами. В общем-то, особо стараться и не нужно было — завтра день рождения Эбби, дел и вправду было невпроворот. Мы украсили дом к Рождеству ещё неделю назад, а теперь предстояло подготовиться и к её празднику.

Я готовила, убирала, прерываясь только на то, чтобы накормить детей.

Макс вернулся к полудню, весь груженный пакетами с украшениями и подарками для Эбби. Мы свалили их под ёлку, как и рождественские. Макс наклеил на них цветные стикеры, чтобы Эбби завтра не перепутала.

Разумеется, мы съездили в торговый центр, где прошлись по детским магазинам. Я купила дочке несколько очаровательных платьиц, пока Макс отвлекал её в отделе раскрасок, и целую гору игрушек для обоих. Мы погрузили яркие свёртки в машину, а потом снова вернулись уже за гастрономическим удовольствием. Дети жевали гамбургеры и соревновались, кто больше одновременно засунет в рот жареной картошки. Удивительно, но победа была за Эбби. Правда, как только Макс признал своё поражение, она тут же выплюнула на поднос неприглядный серый комок.

Весь день в доме работал телевизор, и играла музыка. Я специально загружала свой мозг ненужной информацией, подпевала знакомым песням и занимала себя разговорами по телефону со знакомыми, чтобы не думать о том, что произошло в Сиэтле. В обыденность я погрузилась, как в спасительную нирвану, в которую впадает безнадёжно больной после очередной дозы обезболивающего. Даже душ я принимала в рекордные для меня пять минут, чтобы не оставаться наедине с собой. Но я знала, что это ненадолго. Я могла обманывать себя, отвлекаться на дела, детей, но ночью была предоставлена сама себе.

Как могла, я оттягивала этот момент, поэтому спать мы легли поздно. Мне повезло — вымотанная, уставшая, издёрганная, я заснула, уткнувшись носом в горячую макушку сына.

Первый день моей новой жизни без Дилана прошёл.

День второй

— Подъём, подъём! Где моя маленькая принцесса? Где моя маленькая именинница? Покажите мне её!

— Господи, папа, что ты здесь делаешь? — простонала я, вылезая из-под одеяла. — Который час?

— Уже девять, — пропел абсолютно лишенный слуха отец. — Время поздравлений!

— Ох-х.

— Не скули. Я пришёл за Эбби.

— Ну конечно.

Подтянувшись на руках, я села в кровати. Папа приплясывал в дверях и выглядел вполне довольным собой.

— Где Макс?

— Внизу, с Марти. Привет, милая. С днём рождения.

Сонная головка Эбби показалась из кроватки.

— А де подаичьки?

Папа засмеялся и подхватил малышку на руки.

— А внизу! Давай умоемся и спустимся к дедушке Марти.

— Давай!

Пока я неторопливо потягивалась, они направились в ванную, обсуждая, кто кому будет чистить зубы.

В отличие от рыбы, с яйцами у Марти было больше опыта — вполне приличный омлет стал нашим завтраком.

Для этого дня отец Майкла выглядел довольно сносно. По моим воспоминаниям, каким он был в годовщину смерти сына, в Марти многое изменилось. Макс и Эбби вытащили его, как и меня, и теперь вместе с моим отцом он боролся за внимание внуков.

На этот раз я решила не брать Макса на кладбище, оставив его вместе с Эбби на папу. Для этого у меня были свои причины, но вслух я озвучила другое:

— На улице очень холодно, малыш. Я не хочу, чтобы ты простудился и все праздники провёл в постели.

Марти пошёл греть машину, а я задержалась, прощаясь с сыном.

— Но мы обязательно съездим к папе, ладно, мам?

— Обязательно, сынок. Потеплеет немного, и съездим.

В карих глазёнках появились слёзы.

— Передавай ему привет.

— Конечно, родной. — Я присела перед Максом на корточки. — Не расстраивайся. Совершенно не важно, где ты находишься и поедешь ли сегодня к папе. Главное, что ты его помнишь. А пока ты будешь помнить папу, он всегда будет с тобой вот тут, — я постучала ладошкой по его груди, — в твоём сердце.

— Я очень скучаю по нему, мам. — Макс заплакал, уткнувшись мне в плечо. Это был первый раз, когда он так откровенно выказал свои чувства. Как долго он держал это в себе, невозможно представить.