Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Мгла над миром - Алферов Всеволод - Страница 23


23
Изменить размер шрифта:

Холодная вязкая волна страха зашевелилась в низу живота, каменные лики на башнях, казалось, ухмылялись. Воздух вокруг юноши задрожал и пошел волнами, как в жаркий полдень, и Ханнан понял, что сейчас сила вырвется наружу.

Глаза женщины округлились от удивления – и она грубовато ответила ему:

– А меня – Хенной. Пошевеливайся, парень, ты идешь со мной.

2

– Вот здесь.

Такани для верности притопнул, словно это его погребальный костер пылал здесь год назад. Чародей поморщился, но смолчал.

– Она хотела, чтобы ее положили в костер на закате. И обязательно здесь, чтобы… чтобы духи ветров подхватили прах и понесли прямиком к Солнечному Владыке. Кажется, так она говорила.

Купец обернулся к Ханнану и виновато улыбнулся.

– Память уже не та, что раньше, – пояснил он.

Да, в этом была вся Арсила… Она любила смех и дорогие ткани, пение птиц и пение золота. Ей было тесно в храмовом Круге Смерти. Даже в смерти она не могла стерпеть гнетущей тишины и одуряющего запаха смолы каммы, которой умащивают покойников перед последним костром.

– Я могу побыть один?

Чародей вопросительно взглянул на Такани, и тот без слов начал спускаться с холма.

Арсила… Это ведь из-за нее Ханнан-мальчишка хотел стать магом. Ради ее внимания, ее беглого взгляда, чтобы она признала его равным.

Арсила… Льдинка на языке, одно-единственное движение губ. Имя – как серебряный бубенец, посмеивающийся неподалеку.

Они встретились в поместье у одного городского вельможи. Наставник брал ученика на встречи, на приемы знати – он и впрямь хотел, чтобы Ханнан стал одним из них, высших из высших. Они познакомились в саду, и Арсила стояла в тени акаций, а закатное солнце, пробиваясь через сень ветвей, разбрасывало по ее одежде блики, окружив девушку золотистым, почти призрачным ореолом. Арсила была в одежде незамужней женщины: бесформенном балахоне, оставлявшем открытыми лицо и кисти рук, но душными ночами парень ворочался в постели, представляя себе мягкое тело под слоями ткани.

В те годы Ханнан уже научился многому. Сперва воровать и не попадаться на глаза, затем – магии и тому, как вести себя в обществе вельмож. Однако никто не рассказал парню, как обращаться с женщиной. И он топтался, глупо молчал или искал подходящие слова, и надеялся, что рано или поздно станет магом, а стало быть, своим среди господ. Своим для нее. Разумеется, до самого конца он так и остался учеником ее дяди и нищим побирушкой, которого старик подобрал на улице.

Мыслями Ханнан был далеко, на холме за городом, который они посещали, и даже еще дальше, в воспоминаниях юности – когда Такани зачем-то пояснил:

– Едут.

На взгляд Ханнана, происходящее не нуждалось в объяснениях. За поворотом дороги, из-за обшитого медью купола храма, уже слышались призывные голоса рожков. Им вторил низкий утробный рык тамтамов. Каждый из них был размером со взрослого человека, а передвигались они в запряженных быками повозках. Темнокожие барабанщики без устали, без передышки работали колотушками, извлекая из громадин кошмарный рокот, так что будь сейчас ночь – Ханнан не сомневался, звезды и те разбежались бы в ужасе.

Встречающие вахурита чиновники степенно ждали.

– А он нагл, этот жрец, – склонившись к спутнику, проговорил чародей. – В столице тамтамы сопровождают только Царя Царей.

На взгляд Ханнана, церемония была донельзя глупой. Так встречают завоевателя, что вернулся из похода. Так можно ждать Царя Царей. Но не жреца одного из многочисленных святых и божков, что населяют храмы Царства.

Чиновники, купцы, члены местного Совета Достойных – все они выстроились на площади, словно войска на смотре. Только вместо щитов и копий были резные посохи и расшитые одежды. На Такани было жалко смотреть: в раззолоченном кафтане, в бархатных перчатках он потел и стонал, стонал и потел – и потому едва ли прислушивался к магу.

– Здесь об этом никто не знает, – отмахнулся купец.

– Не знает… – соглашаясь, протянул Ханнан. – Но если он решил приехать по-царски, это о чем-то говорит. Верно?

Такани коротко усмехнулся.

– Ты умеешь испортить даже самое поганое настроение.

Первыми из-за поворота показались знаменосцы. Каждый нес по копью с выкрашенным в белый цвет бунчуком: одиннадцать копий – одиннадцать мук Вахура. Затем показались те самые бычьи упряжки с тамтамами. Вооруженный эскорт… кто-то очень хотел, чтобы воины выглядели, как царские Черные Братья, но все же не осмелился переступить грань дозволенного. Поверх темных одежд были повязаны густо-алые, цвета запекшейся крови, кушаки.

Сам жрец передвигался на подчеркнуто скромных носилках, за его спиной маячил тощий служка с пергаментным зонтиком от солнца. С появлением Кийяза из толпы горожан раздались нестройные крики. Приветствия получились жидкими и неуверенными, но жрец словно не замечал этого.

– Пошевеливайся, – Такани пихнул мага в бок. – Давай же, наш черед!

Процессия горожан потянулась навстречу патриарху.

В столице и других уголках Царства Ханнан дюжину раз видел торжественное прибытие Царя Царей. Провинциальный владетель или назначенный наместник опускался в пыли на колени и, обнажив шею, склонял перед царем голову. Высоко над головой владыка поднимал меч – и опускал на шею подданного. Плашмя. Или, если считал нужным, – клинком. В столице рассказывали, что когда Азас Черный надел золотую маску, он решил воскресить ставший почти бессмысленным обычай, и кое-кто из господ на самом деле лишился голов. Из тех, кто тяжко перенес кончину прежней династии. Впрочем, Ханнан не знал, правда это или выдумки.

Благо жрецу хватило ума не уподобляться царю хотя бы в этом.

Все было чинно и пристойно. Заверения в вечной дружбе, церемонные знакомства, обещания вечной жизни праведным и смиренным. Ханнан скучал, поглядывая, как закатное солнце заливает купол святилища кровью. Он все же вздрогнул, когда настоящая кровь жертвенного барана пролилась на землю.

Чародей начинал жалеть, что отправился на встречу с торговцем, когда заметил в процессии нечто привлекшее его взгляд. Маски. Четыре железные маски с пустыми чеканными глазами без зрачков. Лики слепцов.

Кляня неверный вечерний свет, маг всматривался в плотную толпу. Ему послышалось, что зазвенели цепи? Или это упряжь? Ханнану казалось, на масках виднеются символы…

Чародей коснулся локтя спутника.

– Мы можем подойти поближе?

Такани бросил на него косой взгляд.

– Это очень важно, – пояснил Ханнан. Склонившись к уху торговца, он почти одними губами произнес: – В крайнем случае, решат, что у тебя проснулось благочестие.

Купец неразборчиво поворчал о безумных колдунах, но стал протискиваться к патриарху.

Чиновники толпились, принося Кийязу дары. Тончайшие одежды из шелка и атласа и серебряные заколки для волос, наборные пояса и ларцы из благовонного дерева. Они несли больше, чем пристало дарить жрецу и чем любой мог унести. Они все толкались и бранились, надеясь заверить патриарха в своем почтении, и каждый не желал уступать другому. «Базарный день, а не встреча, – думал чародей, пролагая себе дорогу локтями. – Но чего еще ждать от торгашей?»

На мгновение он увидел всю четверку сразу – грубые железные лица и не то ошейники, не то ожерелья под ними, – и тут же тучный жрец в белом заслонил их.

«Проклятье, я слишком мало знаю о вахуритах», – подумал Ханнан, когда очередной посох едва не отдавил ему ногу. «Если это особые аскеты, я… за такие шутки я так воздам богам, что Захит подумает, в домашнем святилище гостили варвары». Впрочем, он тут же поправился: «Нет, я буду смеяться вместе с богами, долго и с облегчением. Потому что если это не святые аскеты…»

Среди чиновников возникло замешательство. От толпы горожан отделились несколько человек и, прорвавшись через заслон, бросились к Кийязу. Ханнан не понял, желали они припасть к светочу мудрости или забросать священника гнилыми фруктами. Целая свора стражников бросилась к бреши. Когда горожан оттеснили обратно, некоторых волокли по земле.