Пасынок удачи (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 40

По степи с разных концов мерным ходом бежали тысячи боевых быков со всадниками. От их топота гудела земля. Пыль, поднимаемая десятками тысяч копыт, заслоняла небо. Восемь племен поднялись, чтобы объединиться и разделаться со свидетелями Худжгарха, и навсегда избавить народ степи от этой ереси.

Племена, стоявшие на пути воинов, снимались с места и старались уйти подальше с их пути. Они уже были наслышаны, как поступают ревнители прежней веры с теми, кто поверил в Духа мщения. С воинством двигались посланники отца всех орков, как они себя называли, именно они вели племена на священную войну со всякой ересью. Первое племя, которое им повстречалось на пути было племя Чинриз. Небольшое племя, принявшее заветы Худжгарха.

– Ты кто? – спросил посланник отца, старого и избитого орка.

Этого проповедника заветов Духа мщения поймали в племени Чинриз. Ну как поймали? Старик даже не думал скрываться, он вышел к передовым отрядам и воздев руки к небу стал говорить. Командир передовой сотни ухмыльнулся и приказал схватить старика. Старика скрутили и доставили к посланникам.

- Я, Крыв Гругын, шаман, – старик хоть и избитый, но не сломленный, прямо смотрел в глаза худому и горбатому шаману оседлых орков. - Бывший сотник, теперь свидетель Худжгарха.

Шаман хищно ухмыльнулся.

– Очень хорошо, – произнес они вкрадчиво спросил. – Ты гаржик, не простой пастух, как же ты мог поверить в ложные чудеса еретиков? И не только, поверить, но и смущать детей степи, убеждая их отвернуться от Отца всех орков?

– Я шаман, от Отца нашего не отворачивался, – спокойно ответил старик, – я чту заветы Отца и предания старцев. И тебе не мешало бы вернуться к своим истокам.

– Ты хочешь со мной поспорить, старик? – глаза шамана грозно сверкнули. – Мы это сделаем, обязательно. В твоем племени. Пусть народ посмотрит на тех, кто их обманывал. – Он повернул голову к страже и приказал: – Увести старика и охранять бдительно!

Стойбище Чинриз окружали верные посланникам отряды орков, они сгоняли отдельные рода с их мест и заставляли спешить вместе со стадами к месту сбора. Через двое суток почти все племя было собрано в одном месте.

Мураза Шир Маржук, хан племени, недовольно сопя, сидел в своем шатре. Его уговаривал шаман племени покориться и выдать всех свидетелей Худжгарха, посланникам.

– Шир, – скрипучим голосом увещевал шаман. – Сила не на нашей стороне, покорись и выдай еретиков, а еще лучше казни их сам, этим ты докажешь лояльность прежней веры.

– Купчак, что ты такое говоришь! Разве мы все не видели чудеса, творимые свидетелями Духа мщения. Это не шаманы, как ты, это простые старики. Откуда у них сила слова, с которой они говорят и убедительность, как не от отца? А посланники уже не раз проиграли в спорах и были посрамлены. Тому свидетельство камень, оставленный на их могиле.

Затем тише добавил.

– Мы с тобой были там и сами видели, как на камне загораются слова завета.

– Да, мураза, видели. Но ты пойми, это не наша война. Пусть сражаются свидетели и посланники, а нам нужно сохранить племя. Откажись от свидетелей и выдай их.

Мураза еще сильнее нахмурился. Он понимал, что шаман по-своему прав. Его племя силой согнали в кучу и держат вместе. Лорхи и бараны сожрали всю траву в округе и скоро может начаться падеж. Он хан, не может бросить вызов посланникам и не может повлиять на ситуацию. Остается или покориться, или дождаться, когда войска ревнителей веры пойдут дальше. Но больше всего его мучило то, что ему предлагают совершить предательство и отступничество. Гордость свободного орка не давала ему принять такое решение.

– Ты шаман предлагаешь предать тех, кому мы поверили и уступить силе. Это не заветы Отца, – ответил он.

– А что мы можем, мураза? Сидеть и ждать, когда скот погибнет и народ наш начнет дохнуть от голода? Или пойдешь войной на посланников. Так их больше трех тысяч, а нас от силы восемь сотен мужчин наберется. Я предлагаю позвать свидетелей Худжгарха и пусть они сразятся со своими противниками, – продолжал увещевать верховный шаман племени. – Кто победит, того и правда. Это по заветам.

– Хитро говоришь, шаман, – мураза гневно сверкнул глазами и показал клыки, – но эта хитрость видна всем. И что будут говорить в степи про Шир Маржука? Что он трус и предатель. Мне, Купчак, честь дороже, такой худой славы. Ступай и не мешай мне думать, коли не можешь помочь советом.

Шаман поджал тонкие губы, встал и молча вышел. Он собрал своих учеников и пешком пошел к отрядам, окружившим стойбище.

– Рад видеть тебя, Купчак, – встретил его посланник. – С чем пришел?

Он не предложил гостю присесть, и шаман понял, что над ним издеваются. Но он понимал, что его жизнь в руках этого шамана и, смирив гордость, ответил.

– С миром, Берзук. Мураза не хочет выдавать еретиков, но я их знаю всех и могу на них показать.

Посланник прищурился и знаком руки показал на подушку.

– Присаживайся, Купчак, ты принял правильное решение.

Вечером перед закатом Светила в лагерь Чинриз въехали всадники, они окружили место, где горел общинный костер. На середину вытолкали старика со связанными руками. Рядом с ним стоял хмурый Купчак. Хитрый посланник отвел роль увещевателя своего племени ему, и он был сильно этим смущен. Он тоже понимал, что облек себя на позор, но больше позора он хотел жить.

- Орки! – начал говорить Шаман. Вы все знаете этого заблудшего Я говорю заблудшего, а не еретика, потому что он обманут, и я хочу, чтобы Крыв Гругын, покаялся и вместе снами отверг чужую веру.

К костру пробрался такой же старик.

– Если он заблудший, то почему его связали? Какое преступление он совершил? Мы свободные орки, и этот гаржик подлежит суду нашего племени. Так говорят обычаи.

Шаман недовольно поморщился.

– Как же хорошо было раньше, – подумал он и скрыл вздох недовольства. Не было этих старых умников, что вспоминали обычаи и его слово в племени считалось главным, как и слово муразы. А теперь ему задают вопросы, на которые у него нет ответов.

– Он связан, потому что проповедует ересь и смущает умы детей степи. Он отвращает нас от нашего Отца. Вот почему он связан.

– А кто выступает от имени нашего Отца? – не отступал старик. - Уж не те ли, кто запер нас здесь и не выпускает? Орк родился свободным и свободным умрет. Это одно из преданий, которое мы чтим. Так ведь? – он оглянулся, и народ, собравшийся вокруг, загудел.

– Верно! Мы свободными были и свободными останемся.

– Купчак, ты же из нашего племени, а ушел к тем, кто нас лишает свободы. – продолжил старик. – За жизнь свою опасаешься?

Это было неприкрытое оскорбление, и Шаман, подняв жезл, гортанно прокаркал несколько слов.

- Он хотел наказать наглеца наслав на него духов слабости.

Но Говоривший только усмехнулся и произнес.

– Повелеваю духам войти в Купчака и повергнуть его.

Шаман вздрогнул, выгнулся и упал на землю. Он завыл и стал пальцами скрести по затоптанной траве. Из-за спины воинов вышел орк в одежде оседлых. Он взмахнул рукой и Купчак поднялся. Виновато огляделся и спрятался за спину орка.

– Ты хочешь соревнование? – насмешливо спросил чужак. Вот, вас двое: ты и этот свидетель, – он показал рукой на связного старика. – Попробуйте убить меня.

- Наш Отец запрещает нам убивать ради забавы, – проговорил связанный. – Мы убиваем своих врагов. А ты орк. Мне не кровник и не враг. Зачем мне стараться тебя убить?

Орк скривил тонкие губы. Он был недоволен. Чтобы показать свою силу, ему нужно было явить чудо и наказать отступников, но те ловко прятались за словами и не давали ему такой возможности. Собравшиеся дружно приветствовали слова старика.

– Этих уже не переделаешь, – подумал посланник и надо их наказать, чтобы остальным было не повадно.

– Ты враг, старик, – ответил посланник, – потому что учишь орков лжи. А ложь наказуема. Так сказал наш Отец. Поэтому ты умрешь или раскаешься. – Он щелкнул пальцами и рядом с ним появилось странное существо. Красное. Оно, казалось, висело в воздухе. Так низ, где должны быть ноги было объято пламенем.