Русские народные сказки
(Илл. Р. Белоусов) - сказки Народные - Страница 45

Поклонился Иван-царевич бабушке-задворенке.

— Спасибо тебе, бабушка, за добрый совет.

Пошел Иван-царевич прямой дорожкой. До лесного озера дошел, спрятался за дерево. Прилетели вдруг двенадцать голубиц — двенадцать девиц, скинули свои, крылышки, сбросили свои перышки, стали в воде плескаться. Видит Иван-царевич: все крылышки белые, — два крылышка пестреньких, и утащил пестрые крылышки.

Вышли девицы из воды, прицепили свои крылышки, надели свои перышки, сделались голубицами, вспорхнули и полетели.

А одна девушка на берегу стоит, горькими слезами плачет, русой косой слезы утирает, ищет пестренькие крылышки. Ищет-ищет, приговаривает:

— Скажи, отзовись, — кто взял мои крылышки? Если стар-старичок, — будь мне батюшкой; если старая старушка, — будь мне матушка; если добрый молодец, — будь любимый муж!

Тут Иван-царевич вышел из-за дерева:

— Вот твои крылышки!

— Ну, скажи теперь, добрый молодец — нареченный муж, ты какого роду-племени и куда путь держишь?

— Я Иван-царевич, а путь держу к твоему батюшке, водяному царю немилостивому.

— А меня зовут Елена Премудрая. Я у батюшки своего немилостивого любимая дочь! Буду, Иван-царевич, тебя из беды выручать.

Вот пришли они в водяное царство — морское государство. У ворот сорок острых пик, на каждой пике молодецкая голова. На одной пике головы нет.

— Эта пика для тебя приготовлена, — говорит Елена Премудрая. — Ну, да я тебя в обиду не дам!

Зашел Иван-царевич во дворец к водяному царю.

Сидит царь на троне в золотой короне. Кругом жабы пялятся, ерши ершатся, щуки грозятся. Рак клешней Ивана-царевича за плечо схватил. Сом большим усом ноги обвил.

Закричал водяной царь грозным голосом:

— Ты что пятнадцать лет меня ждать заставил? Тут работы накопилось, дело остановилось. Теперь надо в одну ночь все выработать. Ну, ступай да смотри, чтобы ты мне к утру-свету вырубил дремучий лес, землю вспахал, пшеницу посеял, ту пшеницу сжал, муку смолол, пирогов напек и мне на стол принес. А не то быть твоей голове на моей стене, на железной пике!

Идет Иван-царевич из царских палат, идет невесел, буйну голову ниже плеч повесил. Увидела его Елена Премудрая, спрашивает:

— Что ты, Иван-царевич, невесел, ниже плеч буйну голову повесил?

— Что тебе и отвечать, красавица! Ты моему горю не поможешь, моей головы не спасешь.

— Почем знать?! Может, и помогу!

Рассказал ей Иван-царевич, какую службу дал ему водяной царь немилостивый.

— Ну, это что за служба. Это службишка. Служба будет впереди. Ступай спать ложись. Утро вечера мудренее.

Ровно в полночь вышла Елена Премудрая на красное крыльцо, платочком махнула, громким голосом закричала:

— Собирайтесь, слетайтесь ко мне, добрые люди-работники, послужите мне, как моей матушке служили!

Тут собралось работников видимо-невидимо; они стали лес корчевать и пшеницу засевать, они муку мелют, тесто месят, печки разжигают. К утру-свету все готово, все излажено. Принес Иван-царевич пироги царю водяному немилостивому.

Рассердился царь, закричал страшным голосом:

— Это все не твоя голова думу думает, не твои руки работают. Поумнее тебя кто-то здесь шутки шутит. Ну, ладно, задам тебе другую службу. Чтобы за одну ночь сегодняшнюю ты мне пчел развел, воск собрал да из воску дворец выстроил!

Пошел Иван-царевич домой невесел, ниже плеч буйну голову повесил. Рассказал свое горе Елене Премудрой, а она говорит:

— Это службишка! Служба будет впереди. Спать ложись, Иван-царевич. Утро вечера мудренее.

Ровно в полночь вышла Елена Премудрая на красное крыльцо, махнула аленьким платочком:

— Собирайтесь, слетайтесь ко мне пчелы, со всего свету со всего миру, состройте мне за ночь восковой дворец.

Тут налетело пчел видимо-невидимо. Каждая воск тащит, тонким голосом жужжит. К утру-свету слепили дворец из ярого воску.

Увидел водяной царь восковой дворец, разгневался:

— Не твоего ума это дело! Тут моя выучка видна. Придешь сегодня на вечерней заре на зеленый луг, поймаешь там коня неезжалого, на том коне ко мне приезжай, тогда я тебя домой отпущу.

Обрадовался Иван-царевич. Идет, посвистывает. Спрашивает его Елена Премудрая:

— Что за службу тебе царь сегодня дал?

— Дал мне сегодня царь не службу, а службишку: поймать коня неезжалого, на нем во дворец прискакать.

Запечалилась Елена Премудрая:

— Эх, Иван-царевич! Неразумный ты. Это и есть служба страшная. Неезжалый конь — это мой батюшка, сам водяной царь немилостивый. Как я тебе против батюшки помогать стану? Как мне, девице, быть? Жениха ли погубить, родному ли батюшке изменить?!

Стал ее Иван-царевич молить-просить.

— Хорошо, — говорит Елена Премудрая. — Я тебе и здесь помогу. Только нам после того тут не жить. Надо будет в твое царство пробираться.

Дала она ему три прута: медный, оловянный и серебряный.

— Подойди к коню с левой стороны: мой батюшка на левый глаз слеп. Вскочи ему на крутую шею, бей его медным прутом, держись за гриву серебряную да вниз не смотри, — все на небо гляди. Изломается у тебя медный прут, ты бей его оловянным прутом: изломается оловянный — бей серебряным, бей, не жалей, пока мясо с ребер не посыплется.

Пошел Иван-царевич на зеленый луг. Там неезжалый конь копытом бьет. Из ноздрей у коня дым валит, изо рта огонь палит, правым глазом весь луг окидывает. Подошел к нему Иван-царевич с левой стороны, вскочил ему на самую шею. За серебряную гриву схватился, бьет его по ребрам медным прутом. Взвился конь под самое небо, под черные тучи. Носит его над морем глубоким.

— Погляди вниз! Погляди вниз! — кричит.

А Иван-царевич в небо смотрит, носит его конь над лесом высоким.

— Погляди вниз! Погляди вниз!

А Иван-царевич в небо смотрит, глаз не спускает. И все коня хлещет. Уже медный прут измочалил, оловянный истрепал, за серебряный взялся.

Носил его, носил конь, пока мясо с ребер не посыпалось.

Устал конь, шатается, изо рта пена капает. Сбросил Ивана-царевича на зеленый луг и из глаз пропал.

Пришел Иван-царевич к Елене Премудрой.

— Ну, Иван-царевич, — говорит Елена Премудрая., — не ждать теперь милости ни тебе, ни мне. Надо нам из водяного царства скрываться, от батюшкиной немилости убегать.

Взяла она острый ножик, уколола себе правый мизинчик, капнула на печурку три капли крови, горницу заперла, коней привела, и поехали они в путь-дорогу.

Сидит водяной царь на троне в золотой короне, руки-ноги платком перевязаны, голова у него болит, тело ломит. Посылает слугу за Еленой Премудрой. Пошел слуга на крыльцо, взялся за кольцо, постучался, а ему капля крови отвечает:

— Сейчас иду — сарафан надеваю!

Вот час прошел — нету Елены Премудрой. Посылает царь второго слугу. Стучит слуга на крыльце, а капля крови ему отвечает:

— Сейчас иду — венец надеваю!

Вот и второй час прокатился — нету Елены Премудрой. Побежал царь сам на крыльцо, ухватился за кольцо.

— Что же ты не идешь, дочка непокорная!?

А третья капелька отвечает:

— Сейчас иду — бусы надеваю!

Заревел тут царь;

— Не ее голос! Не ее выговор!

Дверь сломал, а в горнице нет никого. Рассердился царь, послал за ними погоню.

А Иван-царевич с невестой чистым полем скачут. Вот Елена Премудрая и говорит:

— Ляг, Иван-царевич, на землю брюшком, послушай ушком: не услышишь ли чего?

Иван-царевич припал к сырой земле, послушал:

— Впереди тишь да гладь, сзади непомерный шум. Слышу конское ржанье.

— Это погоня близкая!

Оборотилась Елена Премудрая огородом, Ивана-царевича кочаном капусты сделала.

Доскакала погоня до огорода и назад поворотила.

— Ваше царское величество! Пусто в чистом поле. Только и есть огород, в огороде кочан капусты.

— Эх вы, головы дубовые! Поезжайте, привезите мне тот кочан капусты. Вижу, вижу свою выучку!

А Елена Премудрая и Иван-царевич дальше на конях скачут.

— Иван-царевич! Ляг на землю брюшком, послушай ушком. Не слышно ли чего?!