Русские народные сказки
(Илл. Р. Белоусов) - сказки Народные - Страница 21

Наелась мышка и ушла. Ночью вломился медведь:

— Ну-ка, девица, туши огни да давай в жмурки играть.

Мышка вскарабкалась на плечо стариковой дочери и шепчет ей на ушко:

— Не бойся, девица! Скажи: давай! Потуши огонь да под печь полезай, а я за тебя стану бегать и в колокольчик звенеть.

Так сделалось. Гоняется медведь за мышкою — не поймает. Стал реветь да поленьями бросать. Бросал-бросал, ни разу не попал, устал и молвил:

— Мастерица ты, девица, в жмурки играть! За то пришлю тебе утром стадо коней да воз серебра.

Наутро говорит баба:

— Поезжай, старик, проведай-ка дочь, что напряла она в ночь. Уехал старик, а баба сидит да ждет: как-то он дочерние косточки привезет. Пришло время старику ворочаться, а собака:

— Тяф-тяф-тяф! С стариком дочка едет, стадо коней гонит, воз серебра везет.

— Врешь, мерзкая собачонка! Это в кузове косточки гремят!

Вот ворота заскрипели, кони во двор вбежали, а дочка с отцом на возу сидят: полон воз серебра. У бабы от жадности глаза разгорелись.

— Экая важность! — кричит. — Повези-ка мою дочку в лес; моя дочка два стада коней пригонит, два воза серебра притащит.

Повез мужик и бабину дочь в землянку; дал ей кремень, огниво, мешочек круп и оставил одну. Об вечере заварила она кашу. Прибежала мышка и просит:

— Наташка! Наташка! Сладка ль твоя кашка? Дай хоть ложечку!

— Ишь, какая! — закричала Наташа и швырнула в нее ложкой. Мышка убежала, а Наташка знай себе уписывает одна кашу. Съела полный горшок, огни позадула, прилегла в углу и заснула.

Пришла полночь, вломился медведь и говорит:

— Эй, где ты, девица? Давай в жмурки играть.

Девица испугалась, молчит, только со страху зубами стучит.

— А, ты вот где! На колокольчик, бегай, а я буду ловить.

Взяла колокольчик, рука дрожит, колокольчик бесперечь звенит, а мышка приговаривает:

— Злой девице живой не быть!

Медведь бросился ловить бабину дочку и, как только изловил ее, сейчас задушил и съел. Наутро шлет баба старика в лес:

— Ступай! Моя дочка два воза привезет, два табуна пригонит.

Мужик уехал, а баба за воротами ждет. Вот прибежала собачка:

— Тяф-тяф-тяф! Не бывать домой бабиной дочери; старик на пустом возу сидит, костьми в кузове гремит!

— Врешь ты, мерзкая собачонка! То моя дочка едет, стада гонит, возы везет. На, скушай блин да говори: бабину дочь в злате, в серебре привезут, а стариковой женихи не возьмут!

Собака съела блин и залаяла:

— Тяф-тяф-тяф! Старикову дочь замуж отдадут, а бабиной в кузове косточки привезут.

Что ни делала баба с собачкой: и блины ей давала, и била ее, — она знай свое твердит… Глянь, а старик у ворот, жене кузов подает; баба кузов открыла, глянула на косточки и завыла, да так разозлилась, что с горя и злости на другой же день померла. Старик выдал свою дочь замуж за хорошего жениха, и стали они жить-поживать да добра наживать.

БАБА-ЯГА

Жили себе дед да баба. Дед овдовел и женился на другой жене, а от первой жены осталась у него девочка. Злая мачеха ее не полюбила, била ее и думала, как бы совсем извести. Раз отец уехал куда-то, мачеха и говорит девочке:

— Поди к своей тетке, моей сестре, попроси у нее иголочку и ниточку — тебе рубашку сшить.

А тетка эта была баба-яга, костяная нога.

Вот девочка не была глупа да зашла прежде к своей родной тетке.

— Здравствуй, тетушка!

— Здравствуй, родимая! Зачем пришла?

— Матушка послала к своей сестре попросить иголочку и ниточку — мне рубашку сшить.

Та ее и научает:

— Там тебе, племяннушка, будет березка в глаза стегать, ты ее ленточкой перевяжи. Там тебе ворота будут скрипеть и хлопать, ты полей им под пяточки маслица. Там тебя собаки будут рвать, ты им хлебца брось. Там тебе кот будет глаза драть, ты ему ветчинки дай.

Пошла девочка. Вот идет, идет и пришла. Стоит хата, а в ней сидит баба-яга, костяная нога, и ткет.

— Здравствуй, тетушка!

— Здравствуй, родимая!

— Меня матушка послала просить у тебя иголочку и ниточку — мне рубашку сшить.

— Хорошо, садись покуда ткать.

Вот девочка села за кросна[19]. Баба-яга вышла и приказывает своей работнице:

— Ступай истопи баню да вымой племянницу, да смотри — хорошенько, я хочу ею позавтракать.

Девочка сидит ни жива ни мертва, вся перепуганная, и просит она работницу:

— Родимая моя, ты не столько дрова поджигай, сколько водой заливай, решетом воду носи. И дала ей платочек. Баба-яга дожидается. Подошла она к окну и спрашивает:

— Ткешь ли, племяннушка? Ткешь ли, милая?

Баба-яга отошла прочь, а девочка дала коту ветчинки и спрашивает: нельзя ли как-нибудь уйти отсюдова?

— Вон на столе лежит полотенце да гребешок, — говорит кот, — возьми их и беги-беги поскорее. Будет за тобой гнаться баба-яга, ты приклони ухо к земле и, как заслышишь, что она близко, брось сперва полотенце — сделается широкая река. Если баба-яга переплывет эту реку и снова станет догонять тебя, ты приклони ухо к земле и, как заслышишь, что она близко, брось гребешок — станет дремучий лес, сквозь него она уже не продерется!

Девочка взяла полотенце и гребешок и побежала. Собаки хотели ее рвать, она бросила им хлебца, и они ее пропустили. Ворота хотели захлопнуться, она подлила им под пяточки маслица, и они ее пропустили. Березка хотела ей глаза выстегать, она ее ленточкой перевязала, и та ее пропустила.

А кот сел за кросна и ткет: не столько наткал, сколько напутал. Баба-яга подошла к окну и спрашивает:

— Ткешь ли, племяннушка, ткешь ли, милая?

— Тку, тетка, тку, милая! — отвечает грубо кот.

Баба-яга бросилась в хатку, видит, что девочка ушла, и давай кота бить да ругать:

— Ах ты, старый плут, зачем пропустил беглянку? Ты бы у ней глаза выдрал, лицо поцарапал!

— Я тебе сколько служу, — говорит кот, — а ты мне косточки не бросила, а она мне ветчинку дала.

Баба-яга накинулась на собак, на ворота, на березку и на работницу: давай всех ругать и колотить.

Собаки говорят ей:

— Мы тебе сколько служим, ты нам горелой корочки не бросила, а она нам хлебца дала.

Ворота говорят:

— Мы тебе сколько служим, ты нам водицы под пяточки не подлила, а она нам маслица не пожалела.

Березка говорит:

— Я тебе сколько служу, ты меня ниточкой не пожаловала, а она меня ленточкой перевязала.

Работница говорит:

— Я тебе сколько служу, ты мне тряпочки не дала, а она мне платочек подарила.

Баба-яга, костяная нога, поскорее села в ступу, толкачом погоняет, помелом след заметает и пустилась в погоню за девочкой.

Вот девочка приклонила ухо к земле и слышит, что баба-яга гонится и уж близко; взяла да и бросила полотенце — сделалась река такая широкая-широкая!

Баба-яга приехала к реке и от злости зубами заскрипела, воротилась домой, собрала своих быков и погнала к реке. Быки выпили всю реку дочиста. Баба-яга пустилась опять в погоню.

Девочка приклонила ухо к земле и слышит, что баба-яга близко; бросила гребешок — сделался лес, такой дремучий да частый! Баба-яга стала его грызть, но, сколько ни старалась, не могла прогрызть и воротилась назад.

А дед уж приехал домой и спрашивает:

— Где же моя дочка?

Немного погодя и девочка прибежала.

— Где ты была? — спрашивает отец.

— Ах, батюшка, — говорит она, — меня матушка послала к тетке просить иголочку с ниточкой — мне рубашку сшить, а тетка, баба-яга, меня съесть хотела.

— Как же ты ушла, дочка?

Так и так, — рассказывает девочка.

Дед, как узнал все это, рассердился на жену и прогнал ее из дому, а сам с девочкой стал жить-поживать да добра наживать. Я у них был, мед-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало.