Нефтяник (СИ) - Рыжая Соня - Страница 62

Долгая, затянутая в морской узел, тишина. Пристально друг на друга. Ее взгляд говорит — она страдала много, безутешно, до кровоточащего сердца в груди. Мой, — готов исправить свои ошибки.

— Прости. — Только и могу прошептать от боли в связках. Глотка пересохла, но она не дает мне разодрать ее в кровь. Поит из стакана водой разбавленной медом.

— За что? Сама виновата. Надо было правду сразу сказать, но я трусиха, вот и результат. Так что не переживай, все хорошо, главное ты поправляешься.

— Нет, я виноват, обвинив без доказательств. Прости, прости меня моя Рябина. — Чувствую, как увлажнились глаза. Теперь я осознаю, на сколько, дорога она мне. — Лиза уже уволена, это она сперла то несчастное кольцо. А вот твою подругу планирую повысить. Мне нужны такие надежные и преданные люди.

— Она просто любящая женщина, готовая на все. Такие люди больны, и на них грех обижаться, но нужно опасаться. — Присаживается на стул возле кровати, и я начинаю понимать, где нахожусь. — А у Миши, надо вначале узнать, хочет ли она этого. И я уже не твоя. — Качает головой, но мы еще посмотрим.

— Как я попал к тебе? — Перевожу разговор, понимая ее отстранённость и недружелюбный настрой. Недоуменно осматриваюсь по сторонам, разглядывая светлые обои комнаты. Спальня Русланы уютна и тепла, в ней хочется заниматься любовью и планировать детей, просто спать в обнимку с любимой женщиной.

— Ты что не помнишь? — Удивленно с подозрением. — Прости, конечно, не можешь помнить. Ты два дня в бреду от температуры сорок. Свалился на меня промерзший до костей. Мне пришлось умолять Мишель помочь тебя в спальню дотащить. Почему ты был пьяный, мокрый и в крови? Ты что подрался? — Хмурит брови, а я любуюсь ее красотой. Моя рыжая принцесса прекрасна в гневе, а в радости просто сказочна, ни кому тебя не отдам, хоть ты еще не знаешь. Ее вопрос заставляет мой механизм, скрепя ржавчиной в голове, заработать и вспомнить что произошло.

Сколько раз зарекался в порыве гнева выходить на бой. Такое дерьмо не раз замечал за собой, взял в руки самообладание и справлялся до момента чужого поцелуя на губах моей Русланки. Такое было с Химиком, и я опять прошёлся по собственным граблям. Ну, ни чему не учат чужие ошибки, да и свои тоже. Ярость застила глаза, и я продул, попал на бабки, избил лежачего, пьяное вождение не осталось не замеченным, почти лишился прав, но Петрович, — главный безопасник, все решил. Стоял у дома Русланы черной нескончаемой грозовой тучей, вытягивая из себя нервные струны, когда стало совсем хреново, не выдержав душевной боли, ввалился, а дальше темнота. Не помню главного. Как оказался в такой желанной постели. Теперь все встало на свои места.

— Не помню. Прости за доставленные хлопоты. Я не хотел. На ринге просто решил снять напряжение. Знаешь, почему меня так заискрило? Кто стал тому причиной? — Следя за ее эмоциями на лице. — Ты, и твой поцелуй на парковке с Максом. Скажи, что он тебя принудил.

— Нет. Мансур, прошу, не стоит начинать этот разговор. Сейчас приедет твоя семья и заберет тебя домой. Мама с сестрой все время были рядом и помогали. Парень Мишель — врач, и он вернул твою душу с того света.

— Я хочу остаться у тебя, с тобой. Прошу, позволь мне все исправить. — Молю как осел из Шрека. Моя любимая трилогия.

— Слишком поздно. Мы упустили шанс на счастье.

— Умоляю, дай нашим отношениям второй. Я чувствую, мы созданы друг для друга.

— Левин тебе не идет упрашивать. У нас нет больше шанса, и не было. Мы просто не родственные души. Я через две недели замуж выхожу и увольняюсь.

— Нет! А как же я? А твоя компания? Ты же так за нее боролась. — Готов рвать волосы на макушке, впиваюсь и тяну до боли. — Замуж? — Этот знак семейной жизни бьет по затылку битой.

— Мне больше не нужна эта компания, слишком много она принесла мне боли. Начиная смертью отца, которого, скоро докажу, отравил мой дядя, заканчивая моей личной, самой тяжелой потерей. — Вижу, как во взгляде мелькает апокалипсис. — «Руснефть» уже давно не моя, и теперь я понимаю, почему мой папа старался отдалить меня от этого грязного бизнеса.

— Не верю, не позволю, не отпущу! Ты моя, и ничья. Слышишь. Я не отдам тебя Любимову, и ни кому! — Кричу, рычу до хрипоты, а ее спокойствие убивает.

— Поздно. Не изменю решения. Он идеальный муж. Ты понимаешь, что Бог отнял у нас ребенка. — Смахивает со щеки слезу трагедии. — Это знак, мы не можем быть вместе.

— Если бы ты сохранила малыша, то нам не было бы так больно. Почему ты даже сыну не дала шанса. — Сглатываю ком, чувствуя, как щиплет в носу и я готов сам разрыдаться.

— Малышка. У нас была бы принцесса. Я часто вижу ее во снах. — Без всхлипов плачет. — Очередное доказательство тому, что мы не будем вместе. Ты не веришь мне, а я не могу доверять тебе. Мы несовместимы, как твой брат с моей подругой. Моя свадьба с Максом доказательство кончине наших отношений.

Нас прерывает трель звонка в дверь. Усевшись на крою кровати, смотрю на гладкую поверхность ламината, разглядывая кольца древесины, в уме прикидываю сколько еще кругов ада мне предстоит пройти. Мама с Янкой суетятся, вокруг радуясь моему возвращению в мир людей, а мне хочется обратно. Ви тянет руку для приветствия, но я не реагирую. Просчитываю все стратегии по возвращению Рябины ко мне.

— Ты так просто не уйдешь. Даю месяц на отработку. Заварила эту кашу со мной, расхлебывать будем вместе. — Вместо прощания на пороге, перед тем, как с неохотой покинуть дом.

Две недели пролетают сверхскоростным истребителем, так же гудя, раздражая ушную перепонку. В офисе мои старания летят к мусорному ведру: цветы — превратившие ее кабинет в оранжерею, коробки конфет — позавидовала бы любая сладкая лавка, харизма — включил все свое обаяние. Наблюдал таяние льда, но что-нибудь происходило доводя до Якутских морозов, особенно личность невыносимой бабули. Ольга появлялась как черт из табакерки, сбрасывая все мои достижения до «-10 °C».

Предупреждения Любимова — не трогать его будущую жену, вот именно «будущую» не значит свершившимся фактом, действовали на меня красной тряпкой перед мордой быка. Заводился с пол оборота, готов был Кин-Конгом украсть без шанса на побег. Олегу понизил до управления кадрами, но пристально следил, совсем она доверия не внушала с самых первых дней знакомства.

Звонок Петровича опять разбередил кровоточащую рану. Он сообщил, что врач уехал повышать квалификацию, и его след пропал, но в журнале значиться — Аборт по собственному желанию. Мой мир снова стоит на голове, пытаясь уйти под землю. Миллион вопросов грызут мозг: почему она мне врет, для чего ей это надо,

Я подружился с Мишей, как оказалось эта милая зайка — батарейка просто не заменима во всем. Сейчас эта девушка занимает должность не только секретаря Русланы, но и стала моей личной помощницей. С ней я до сих пор не могу откровенно поговорить о том, что произошло в больнице. Боюсь правды, которая убьет во мне все живое. Она почти простила мне мою тупость и миллион ошибок, пообещав помочь в операции «Вернуть Калинину за 13 дней». Но чертова дюжина оказалась слишком коротким сроком для победы. Духи подземелья все сделали, чтобы разбить мое сердце в очередной раз.

Конец марта. День с утра выдался мрачным, наверно погода чувствует мой вой внутри. Стою напротив ЗАГСа, облокотившись на капот, и наблюдаю, как машины с новобрачными медленно подкатывают к центральному входу. Сердце начинает учащенно биться, дыхание замирает, словно боясь пропустить важный момент. Вот он, тот миг, когда голова начинает вращаться: толи от принятого на грудь Джека, толи от красного света для движения планеты.

Руслана в простеньком белом платье, с накинутой на плечи шубкой, выходит из машины. Смотрю во все глаза, не верю в происходящее, на месте жениха должен быть я. Дергаюсь вперед, желая схватить и покончить с этим фарсом, заставить всех поменять инициалы в свидетельстве о браке на мои, но понимаю, не могу ее обидеть скандалом. Не заслужила она от меня еще один удар.