Владыка - Лисина Александра - Страница 28

— А ну, гаси! — рявкнул снаружи чей-то злой голос, и в комнату влетел растрепанный Тир. — Гаси, пока по морде не получил! Ты почему раньше не сказал, что остался совсем без резерва? Я ж тебе, дурная башка, половину своего отдал! Всего пару дней назад! Куда ты его истратил? На какую дурость опять решился? А? Я тебя спрашиваю, неразумный повелитель кроликов!

Тирриниэль ошарашенно воззрился на разгневанного внука, от которого во все стороны летели злые зеленые искры. Хорошо, что чертоги устойчивы к огню, не то от спальни за считаные мгновения остались бы головешки. А так — ничего. Только трава на полу обгорела, да листочки на стенах испуганно прыснули в стороны.

— Тир…

Юный маг досадливо рыкнул и, перехватив слабый огонек с ладони сородича, ловко загасил.

— Ты что тут делаешь?!

— А ты как думаешь?! — ядовито отозвался Тир. — В гости зашел! Поболтать на сон грядущий! В картишки перекинуться, Торк тебя возьми! Ты до чего себя довел, а? Какого демона не сказал, что после каждого занятия еле ноги таскаешь? Почему не урезал время? Почему не попросил помощи? Ты, высокомерный болван, не умеющий отличить гордыню от простой глупости!

Тирриниэль неловко отвел глаза.

— Так было лучше для вас.

Юноша глухо рыкнул, непроизвольно окутавшись ревущим пламенем с ног до головы. Но несчастной спальне повезло — в этот момент в дверь не вовремя сунулось несколько эльфов из личной стражи владыки, и сгусток огня улетел не в сторону изумленно наблюдающего за этим безобразием повелителя, а в развороченный проем. В коридоре немедленно что-то грохнуло, затрещало и злобно завыло. Следом раздались испуганные крики, чей-то болезненный стон…

Тир, опомнившись, погасил пламя и обернулся, сверля сородича тяжелым взглядом. После чего сомкнул челюсти так, что на скулах заиграли желваки, быстро подошел, рывком разодрал рубаху на груди владыки и ненадолго приложил ладонь к его груди. А отстранившись, едва не сплюнул.

— Пустой!

— И как это понимать? — наконец нахмурился Тирриниэль. — Зачем весь этот шум?

— А то ты не знаешь?

— Я тебя ни о чем не просил. Это был мой выбор, и не тебе за него отвечать.

— Ах вот ты как заговорил… — зло сузил глаза Тир. — Я тебя, между прочим, тоже ни о чем не просил. И не требовал сжигать себя изнутри, делая вид, что заботишься о моей безопасности!

Владыка Л’аэртэ отодвинулся и, каким-то неведомым образом сохраняя величие даже будучи в постели, холодно осведомился:

— Это все, что ты хотел сказать? Ради этого ворвался и разнес мне половину чертогов? Если да, то будь добр, покинь помещение и займись обучением с Иттираэлем. Кстати, это я просил его тебе помочь, поэтому постарайся не опозориться.

— Торка лысого тебе.

— Что-о-о?!

— Я сказал, обойдешься, — неожиданно ровным голосом отозвался Тир, а потом обернулся к дверям. — Таргис, ты еще живой? Отзовись, шпион ушастый. Я знаю, что ты здесь!

— Жи… вой, — просипел снаружи слегка прокоптившийся эльф. — Куда ж я денусь?

— Тебя не сильно задело?

— Нет, что ты! Только ожоги по всему телу пошли, рубаху испарило, сапоги растеклись лужей и от штанов осталось одно название. А так — ничего. Спасибо, что не зашиб.

— Прости, не сдержался, — сбавил обороты Тир. — Если можешь ходить, то смени штаны и найди Милле. Если спросит, в чем дело, ответишь, что я сам все объясню.

— Хорошо, сделаю, — отозвался невидимый Тартис, и снаружи все стихло.

Тирриниэль скептически изогнул бровь.

— Тебе не кажется, что ты берешь на себя слишком много, мальчик?

— Нет.

— И как я должен расценивать твое поведение? Ты все-таки передумал? Решил занять мое место?

— Если б я передумал, не торопился бы сюда, чтобы набить тебе морду. Дождался бы, пока помрешь, а потом спокойно воцарился.

— А ты дерзок.

— Твоя школа, — огрызнулся юноша. — А теперь помолчи и дай мне венец. Хочу знать, насколько он вместительный и смогу ли я накачать его до нужного уровня.

Владыка эльфов покачал головой, отнюдь не спеша расставаться с реликвией.

— Меня это уже не спасет: сила утекает слишком быстро, даже если я ее не касаюсь. Это Уход, мальчик, и ты тут ничего не изменишь. Можно залить силой все чертоги, можно тянуть ее из ясеня, можно бесконечно вливать ее в меня, но мое тело больше не способно ее удерживать. Сколько бы вы с Иттираэлем ни старались, я не стану сильнее. В лучшем случае протяну еще несколько дней, истощив заодно и вас. Я ему это уже говорил точно так же, как говорю сейчас тебе: оставь. Здесь больше нечего спасать. Чем больше вы мне отдаете, тем быстрее я теряю. И когда-нибудь даже совместных усилий всех хранителей не хватит, чтобы удержать меня по эту сторону.

Тир едва не высказал вслух то, что накипело, но увидел печальную улыбку на лице владыки, его погасшие глаза, в которых вместо раздражения вдруг проступило понимание и смирение… ощутил слабое рукопожатие, в которое умирающий эльф вложил всю свою благодарность за отчаянную попытку спасти ему жизнь, и… с тяжелым вздохом опустился на краешек постели.

— Я все еще не прощаю тебя, — тихо признался он. — Мне трудно забыть и принять твое прошлое. Еще труднее — с ним смириться. Да, я не такой, как мой отец. Во мне нет его силы и умений. Может быть, Иттираэль прав и я слишком молод, чтобы противиться неизбежному, но… я все-таки попытаюсь. И знаешь почему?

Тирриниэль отрицательно качнул головой.

— Потому что отступить — это значит сдаться, когда еще есть надежда. Это значит, что я слаб. Недостоин своих предков и бессмертия, которым наградили меня родители. Я не герой, дед. Совсем нет. Но так меня учили мои друзья. Так живут они сами — сражаясь до последнего, пока еще бьется сердце и течет в их жилах кровь… только поэтому я не сдамся тоже. Клянусь, что сделаю все, чтобы ты дожил до прихода Торриэля. Хотя бы ради того, чтобы ты мог сказать ему то, что не успел два десятилетия назад. Я выбрал, дед. Теперь дело за тобой.

Владыка Л’аэртэ сильно вздрогнул, но ответить не успел.

— Тир! — испуганно вскрикнула Милле, влетая в распахнутые двери. Удивительно нежная в свободном голубом платье, что так красиво оттеняло ее глаза. Прекрасная, как всегда, и по-весеннему свежая. Она пронеслась по комнате диким ветром и порывисто обняла юношу за шею. — Ты в порядке? Что случилось? Что с ним?

— Истощение, малышка, — тяжко вздохнул юный лорд, старательно глядя в сторону. — Причем полное: физическое и магическое.

Милле неверяще посмотрела на заметно постаревшего владыку, на лице которого всего за один день проступили глубокие морщины.

— Но как же это? Ты ведь сказал, что еще есть время!

— Я ошибся.

— Боже… сколько еще осталось?

— Часа три, если ничего не сделать. И примерно неделя, если я закачаю его силой под завязку, досуха опустошив собственный резерв. Если подключатся хранители, то плюс еще пара дней, а потом — все. Уход заберет его, несмотря на все наши старания.

Мелисса побледнела и медленно приблизилась к постели умирающего повелителя.

— Тирриниэль?

— Он прав, дитя, — прошелестел эльф, с тихой радостью встречая неподдельную тревогу в ее чудесных глазах. За него тревогу. О нем, дураке, сейчас беспокоился этот чистый ангел. — У меня осталось слишком мало времени. Но здесь нет вашей вины — я сделал все, что мог, чтобы вы оставались в безопасности, а теперь настало время уходить.

— Тебе еще рано! — упрямо вскрикнула Милле, пытаясь спрятать подозрительно заблестевшие глаза. — Ты слишком молод для Ухода, и все это — большая ошибка!

Тирриниэль устало откинулся на подушки.

— Нет, девочка. Боюсь, что ошибаешься ты, потому что это началось далеко не вчера и даже не год назад. Я много лет ждал этого дня. Искал выход, но все тщетно: от Ухода нет спасения. Мы все знали, что однажды это случится, и я очень рад, что успел встретить вас до того, как умру. Так что нечего грустить и не нужно предаваться печали — проклятие Изиара еще никому не удавалось обмануть.