Шестерка Сердец (ЛП) - Косуэй Л. Х. - Страница 62

Газеты в Ирландии и Великобритании прознали о деле, и за недели, оставшиеся до дня суда, оно притягивает много внимания. С приближением этого дня я замечаю, что в Джее зажигается какое-то электричество. Ожидание облегчения, что все это закончится.

За неделю до суда я возвращаюсь домой поздно, пробыв пару часов у Мишель дома, проведя беззаботное время вместе с ней и Джесси. Да, за прошедшие несколько месяцев их сексуальная связь превратилась во что-то постоянное. Не уверена, поднимал ли кто-то из них тему отношений, но, похоже, именно так и случилось.

Они счастливы вместе, что теперь совсем для меня неудивительно. Просто надеюсь день, когда Мишель решит, что хочет вернуться к мужчинам, никогда не наступит.

В холодную январскую ночь на улице темно, и я пытаюсь нащупать ключи от дома в своей сумке. Когда достаю их, чья-то рука в перчатке грубо опускается на мой рот и сильное тело жестко прижимает меня к двери.

Чувствую, что-то острое упирается мне в живот, и тогда мужской голос угрожает:

— Закричишь, и я зарежу тебя.

Мое сердце быстро стучит, пот проступает по всему телу.

Не кричу. И не могла бы это сделать, даже если бы хотела. Я в слишком большом потрясении, чтобы вообще как-то реагировать.

Рука, прикрывающая мой рот, поднимается к моим волосам, хватая копну и сильно оттягивая. Из меня вырывается сдавленный всхлип, но он едва слышен. Про себя думаю: «Это ли тот человек из парка, который, наконец, решил выполнить свою угрозу?».

— Ты передашь Джею Филдсу сообщение, — продолжает голос, один звук которого режет мне слух.

Могу лишь кивнуть.

— Скажешь ему, что если он покажется в зале суда на следующей неделе, мы придем за тобой снова, и в следующий раз оставим отметку.

— Мы? — Там есть кто-то еще, помимо безликого человека?

Снова киваю, и давление исчезает. Несколько секунд стаю на месте, не в состоянии развернуться, но думаю, что слышу цокот каблуков вместе с ботинками, когда они уходят. Где-то неподалеку заводится машина и слышен рев мотора; мое тело, наконец, начинает двигаться. Я поворачиваюсь и быстро выбегаю на дорогу — как раз вовремя, чтобы увидеть, как черный автомобиль ускоряется. Окна без тонировки, и не уверена, подводит ли меня зрение, но вижу Уну Харрис, уставившуюся на меня с пассажирского сиденья с безумной улыбкой на лице.

Какого черта?

Это был вовсе не человек с парка. Мои руки дрожат, пока пытаюсь найти телефон. Вытаскиваю его и быстро набираю номер Джея.

— Ватсон, — тепло отвечает он.

— Ты мне нужен, — мой голос наполнен страхом, который занимает каждую клеточку моего тела по мере того, как произношу слова.

— Ты дома? — спрашивает он, но теперь уже серьезно.

— Да.

— Буду через десять минут.

Заходя домой, пытаюсь не шуметь, зная, что папа спит наверху. Я только что пережила один из самых страшных моментов в своей жизни, второй был, когда убили маму, но тогда едва ли был какой-то звук. Все произошло так быстро, нечего даже и говорить, а сейчас я все еще чувствую нож, который безликий человек прижимал к моему животу.

Уна Харрис совсем не та, кем кажется, потому что женщине, которую я сейчас видела, определенно не чуждо видеть напуганных до смерти людей, угрожать им, чтобы заполучить желаемое.

На нетвердых ногах я закрываю парадную дверь и прохожу в кухню, включаю свет и сажусь за стол. Не знаю, сколько прошло времени, когда дверь открывается, и в нее целеустремленно входит Джей. Он видит меня сидящей там, белой, как привидение, и сразу же склоняется надо мной, беря мои руки в свои.

— Ватсон, что случилось? — спрашивает он с видом, будто хочет кому-то причинить боль.

— Я... кто-то напал на меня, когда я возвращалась домой. У них был нож.

Его глаза потемнели как никогда, а хватка стала сильнее.

— Что? Ты ранена? Видела их лица? — Его руки стали ощупывать мое тело в поисках ран, которых не было.

Садистская улыбка Уны Харрис начала всплывать в голове, и мое сердце бешено заколотилось. Мне предстояло сказать Джею о том, что человек угрожал навредить мне, если на следующей неделе он покажется на судебном заседании. Но я смотрю ему в глаза и вдруг понимаю, что не могу этого сделать. Не могу сказать ему. Если я это сделаю, то тогда все эти месяцы, потраченные на судебные разбирательства, будут впустую. Он не сможет отчистить свое имя, и, возможно, никогда не сможет восстановить свою карьеру.

Я этого не сделаю.

Почему-то понимание того, что Уна Харрис готова даже нанять какого-то головореза, чтобы угрожать мне телесными повреждениями, прибавляет мне больше решимости увидеть, как она получает то, чего заслуживает.

— Они не навредили мне. Думаю, просто пытались запугать. — Делаю паузу, думая на ходу. — Они пытались выхватить мою сумочку, но подъехала соседская машина, и они убежали. Сейчас я в порядке. — Неприятно лгать ему, но как однажды сказал Джей: неизбежное зло повсюду в этом мире.

Он притягивает меня в объятия.

— Иисусе, ты не должна так поздно возвращаться в одиночку. В следующий раз убедись, чтобы с тобой кто-то был. Или, черт возьми, позвони мне, я лично провожу тебя домой.

Он слишком взволнован, чтобы прочесть меня, что хорошо, иначе он бы понял, что я вру напропалую. У меня сжимается в груди от осознания как на него повлияло, что я подверглась опасности. Просто он всегда начеку. Я редко видела, чтобы от него что-то укрывалось. До этого момента.

— Хорошо. Я просто не подумала.

Он крепко меня обнимает.

— Не допускай этого снова. Я убью кого-нибудь, если с тобой что-нибудь случится. Ты единственная, кто удерживает меня от этого шага.

Слова Джея окутывают, словно теплая ласка, в то время как я пытаюсь избавиться от вины, что была нечестна с ним. Мы стоим так долгое время, а потом Джей провожает меня до комнаты. Он говорит, что переночует на диване на случай, если бандит решит вернуться.

Следующим утром, когда папа обнаруживает его там, Джей рассказывает все, что произошло. Папа настаивает, чтобы мы вызвали копов. Я не хочу вовлекать полицию, иначе придется врать снова, но от этого никак не отвертеться.

К счастью, за месяцы, проведенные вместе, я углубилась в книжную коллекцию Джея. Совсем недавно я прочла одну про язык тела, так что я знаю достаточно, чтобы суметь соврать, когда офицеры приедут домой.

И все же я не могу не волноваться об угрозе. Они сказали, что если Джей пойдет в суд, то мне причинят вред. Мысленно возвращаюсь в день переговоров, когда мы с Джеем смеялись на улице.

Уна и Брайан тогда наблюдали за нами, и должно быть заметили какие-то признаки, указывающие на то, что Джей заботится обо мне. Иначе они не стали бы утруждаться и угрожать. Ведь я всего лишь помощница юриста.

В течение следующих нескольких дней собираю несколько видов хорошего оружия, чтобы защитить себя, включающих сигнализацию при нападениях, перцовый баллончик (что категорически запрещено в Ирландии) и швейцарский армейский нож. Я также учусь самозащите по видео на Ютубе. Не смейтесь. Если Уна Харрис и ее головорез вернутся снова, я буду готова. «А самое важное», —напоминаю я себе, — «никогда не оставаться одной».

Они не нападут на меня, если я не одна. По крайней мере, убеждаю себя в этом.

К сожалению, все эти беспокойства и тревоги берут свое, и за день до дня суда Джея я заболеваю самым тяжелым гриппом в своей жизни. Я говорю не о тех сильных простудах, которые люди называют гриппом, а именно самым настоящим гриппом, от которого каждый мускул и кость в теле болят, от которого едва соображаешь, чтобы вспомнить свое имя, а когда с тобой разговаривают, отвечаешь лишь лихорадочной тарабарщиной.

Папа находит мне временную замену, потому что очевидно — в моем текущем состоянии я ничем не смогу помочь на суде. Но я и не жалуюсь. Суд — это обычно часы скуки, сопровождаемые несколькими минутами чего-то интересного. Джей не знал о моей болезни до утра в день суда. Я лежу на кровати под одеялами в своей самой удобной пижаме, когда парадная дверь открывается и закрывается.