КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 77

Его светлость присел у Берни — вокруг раздавались изумленные крики "Герцог? Герцог?" — и, коснувшись волос брата, приподнял его китель и помрачнел, глядя на рану.

— Мы не скажем об этом матушке, хорошо? — проговорил он, криво улыбаясь. — Ты как?

Берни выдохнул. Неужели не галлюцинация?

— Умираю, — прошептал он чистую правду.

— Не торопись, братец, — Люк провел руками над его боком, выругался. Берни послышалось что-то типа "недоучка чертов".

— Спаси… их, — прошептал он с усилием и двинул головой в сторону привязанных к крестам женщин, которые каким-то чудом оставались целы.

Люк обернулся, пытаясь сквозь летающих врагов рассмотреть, кого нужно спасти, и в этот момент заскрежетала крыша, прогнулась — вот-вот обвалится. Его светлость выругался.

— Пора вынести всех наших отсюда, — крикнул он с беспокойством куда-то в сторону. В ответ раздалось снисходительное шипение, в котором явно слышалось "сам знаю", — и серая крыша вдруг взорвалась, словно в нее снизу ударили тараном. Ошметки взлетели в небеса, Люк схватил Берни за плечи, прижал к себе — когда их подхватило ветром и с невероятной скоростью рвануло вверх, мимо складывающихся внутрь стен ангара.

— В замок Вейн, — успел крикнуть Дармоншир — и крепче сжать Берни, потерявшего сознание.

Через несколько секунд после того как в сереющем небе затих ветер, к разрушенному ангару стали сбегаться наемники. Лагерь был разбит на строительной базе, где стояли еще несколько таких же ангаров.

Из-под обломков слышны были глухие стоны людей. Тут же начали разбирать завалы — потому что сюда направился только прибывший тиодхар Ренх-сат со свитой, и нужно было найти хотя бы его тело, чтобы доложить императору о случившемся.

Ангар находился на окраине маленького городка Вармингем в двадцати километрах от фортов, а тха-нор Ноши квартировал в старом поместье по соседству, оставленном хозяевами. В городок стекалось подкрепление, отсюда же выступало на помощь в боях, так что рабочих рук было много. В помощь начали сгонять местных жителей и пленных из других ангаров. Работа уже кипела, когда из-под огромных, лежащих на земле ворот послышались требовательные крики. Ворота оттащили, и под ними обнаружился раздраженный и оглушенный, но живой генерал Ренх-сат. Все из его свиты тоже оказались живы, отделавшись ушибами и рассечениями.

Тиодхар Ренх-сат не был изнежен и слаб: слабак бы никогда не принес императору столько побед как на Лортахе, так и на Туре. Это был мужчина устрашающего вида — высокий, широкоплечий, со светлой бородой, снизу заплетенной в косу, с разноцветными глазами, свойственными всем, в ком текла неразбавленная кровь воинов, пришедших с новыми богами на Лортах. Она же позволяла генералу управлять инсектоидами ментально.

Он был умен и внимателен, носил белые одежды и покрывал хитиновые доспехи белой эмалью, чтобы на них была видна кровь врагов, и выбривал на голове паутину, потому что пуще всех богов кланялся паукообразному Нерве, олицетворяющему войну. Он любил победы и знал, что достоин занять императорский трон.

Генерал, вытирая сочащуюся из разбитой головы и носа кровь, терпеливо подождал, пока из-под завалов вытащат первого более-менее целого и способного говорить наемника и тут же, на месте, допросил его, дополняя картину того, что видел сам.

Узнал он про обман тха-нора Ноши, пустоголового и хвастливого слизня, хотя и был Нори хорошим воином и стратегом. Про то, как пытками старался он выявить брата колдуна — и как взбесились охонги, а сам колдун, не иначе, появился из гладкого листа металла и уничтожил всех инсектоидов ветром, а пленных забрал в небеса.

Наемник закончил говорить, и тиодхар, сидящий на одном из осколков стены с кубком вина в руке — ему принесли во время допроса, — отпустил его. Поднес кубок ко рту, раздумывая и наблюдая за разбором завалов. Слышались далекие выстрелы местного оружия, способного за раз убить множество людей — ночью у твердынь врага снова начались бои. Над горизонтом вставало солнце, а генеральская свита почтительно и терпеливо ждала решения.

Ренх-сат допил вино и поднялся:

— Я останусь тут и сам поведу наши войска к победе, — сказал он весомо. — Сегодня мы возьмем эти твердыни — у них нет больше сил сопротивляться, и даже колдун им не поможет. Императору доклад отправим завтра, когда все крепости будут у нас. А если Нерва поможет, то отправим и змея-колдуна, живого или мертвого.

Этой ночью бойцы Девятнадцатого и Двадцатого фортов получили приказ атаковать Восемнадцатый и, захватив его, продолжить наступление на следующую крепость. Навстречу им на захват Шестнадцатого под прикрытием артиллерии выдвинулись переформированные из-за больших потерь отряды с Пятнадцатого и соседних фортов.

Командующий Майлз рисковал, бросая потрепанные и ослабленные гарнизоны в бой: часть подразделений и с полтора десятка орудий пришлось отвести вглубь герцогства, туда, где на случай отступления в нескольких километрах от крепостей подготовили запасной оборонительный рубеж, чтобы было где укрепляться и за что цепляться. Это было необходимо, но вряд ли могло спасти герцогство, если враг пройдет за систему фортификаций. Падение Дармоншира стало бы неизбежным и стремительным, а отведенные части лишь задержали бы иномирян, дабы дать возможность спастись жителям ближайших поселений.

За несколько часов отряды дармонширцев достигли захваченных фортов и попытались сомкнуть клещи шириной в двадцать километров — такое расстояние было между Восемнадцатым и Шестнадцатым. Благодаря внезапности удалось выбить иномирян с Шестнадцатого форта и даже укрепиться в нем, но к середине ночи на горизонте, в тылу врага, запылали огромные костры: захватчики очнулись и перешли в наступление. И с таким трудом отбитый форт к утру снова попал в руки иномирян.

Текущий бой был последним отчаянным броском дармонширцев, в отсутствие поддержки лорда Лукаса фактически самоубийственным.

Командующий Майлз, чтобы не спать, начал вкалывать себе стимуляторы, от которых еще больше усилилась мигрень и стало стремительно ухудшаться зрение на втором, неповрежденном глазу. Почти ослепший командующий, слушая тяжелые сводки с мест боев, то и дело поглядывал на дверь и проклинал герцога, рванувшего за братом. Не имел его светлость на это права. И будь у Майлза еще хотя бы пяток воздушных змеев, способных управлять ветрами, Дармоншира он бы арестовал и расстрелял, не глядя на титул и власть. За дезертирство и моральную нестойкость.

Дай боги, чтобы его светлость вернулся и включился в бои, но сейчас из-за одного Бернарда Кембритча погибали сотни солдат, оставшиеся без защиты лорда Лукаса. Людей, которые были ничем не хуже молодого Бернарда. Их дома так же ждали матери, жены, сестры и братья — и как объяснить им, почему за своим братом его светлость полетел, а за другими дармонширцами, сгинувшими в боях или в плену — нет?

Герцог не появился, когда должен был помочь захватить Шестнадцатый форт, не появился, когда нужно было его удержать — а если бы удержали, сейчас бы ситуация не была такой катастрофической. Утром, когда небо начало сереть, Майлзу доложили, что лорда Лукаса видели спешно направляющимся в свою комнату. Оттуда он не вышел. И в комнате его не обнаружили.

Последняя сводка с фронта заставила командующего Майлза выйти из командного пункта и подняться на стену форта, морщась от гулких залпов орудий.

Высоко уже вставшее солнце поливало радостным золотистым светом изрытую взрывами, пропитанную кровью землю и длинную стену фортификаций, которая с одной стороны шла к морю, а с другой — на почти две сотни километров к Рудлогу. В солнечном свете хорошо было видно, как в нескольких километрах от Третьего форта из-за леса темными холмиками выходят к оборонительным полосам десятки тха-охонгов. Далеко за ними в небеса поднимались стаи точек-раньяров, похожие на рои ос. Иномиряне начали наступление и с левого фланга. Скоро они будут здесь.