КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 101

Алина фыркнула, улыбаясь. Ей очень нравилось, когда он начинал так подшучивать.

— Вы ужасная язва, лорд Макс, вы знаете об этом?

— Не может быть, — откликнулся он еще более едко, натягивая на лук тетиву. — Сходите искупайтесь, Алина. Кипятка тут нет, вода теплая и в озере, и в водопаде. Я пока разожгу костер и поохочусь, раз есть возможность — нужно приберечь сушеное мясо, мало ли что нас ждет впереди.

Внутри кольнула тревога, и пятая Рудлог потерла ладонью глаза. Вдруг навалилась усталость.

— Вы думаете, Источник не сможет отправить нас домой?

— Я не знаю, — сказал Тротт, подняв на нее взгляд. — Я знаю только то, что всегда нужно быть готовым к худшему развитию событий.

— Да, — понуро согласилась Алина. Вздохнула. — Я сама разожгу костер, профессор. — Она достала нож и небрежно махнула им в сторону чащи. — Идите.

— Да, моя госпожа, — отозвался он с иронией, и принцесса, уже срезая слой дерна, с упреком покосилась на него. Лорд Макс усмехнулся, прилаживая на пояс колчан со стрелами:

— Не обижайтесь. Когда я слышу в вашем голосе эти повелительные нотки, не могу удержаться.

— Ну почему вы все-таки такая язва? — пробормотала она с притворным возмущением. — Прямо как моя сестра Марина.

— Роскошный комплимент, — похвалил он невозмутимо.

— Вот опять, — Алина сурово сдвинула брови, но не выдержала, засмеялась, освободив наконец площадку для костра от травы. И тут же погрустнела:

— Я только что поняла, что почти не вспоминаю о родных. Словно абстрагировалась от них. Иногда мне кажется, что и Туры никакой нет, она мне приснилась, и придется всю жизнь прожить здесь.

— Это компенсаторное, — уже совершенно нормальным и серьезным тоном сказал Тротт. — Вы и так в постоянном стрессе, психика отсекает лишние переживания. Вы все равно не способны изменить ситуацию, так зачем тревожиться и тратить силы? — Он хлопнул по колчану и направился в лес. — Хозяйничайте, принцесса. Я скоро вернусь.

Солнце село окончательно, долина погрузилась в темноту, и включилось ночное зрение. Алина нарезала и наколола ножом сухих веток, быстро разожгла костер — искры из-под кремня так и летели. Набрав воды в котелок, поставила ее кипятиться и только затем пошла к озеру. Поколебавшись, решила не оставлять пропыленную сорочку на себе, а сняла ее и, оглядываясь, торопливо потерла и прополоскала в озере, а следом повесила на ближайшее дерево. И сама вошла в воду, умирая от удовольствия. Дно было каменным, покрытым тонким слоем песка и ила, и Алина, счастливая до невозможности, долго оттиралась от грязи и промывала волосы. Раз за разом она намазывалась мягким илом, похожим на мыло, а затем вставала на каменную ступеньку под теплые струи широкого водопада и закрывала глаза, обмываясь.

Кожа уже скрипела от чистоты, в голове стало пусто и гулко, а принцесса все не могла выйти из-под тяжелых струй, представляя, что она дома, во дворце, и стоит под душем, и откроет сейчас дверь в свою комнату… попробовала отключиться, потянуться к своему туринскому телу, как делала это каждый день, но опять ничего не вышло. И Алина, вздохнув, уперлась руками в каменную стену за водопадом, позволяя воде массировать плечи, расслабила крылья, опустив голову, и почти задремала от удовольствия.

Максимилиан Тротт

Макс увидел ее, едва вышел на берег — принцесса как раз поворачивалась под водопадом, и белое ее тело, казалось, светилось во тьме. Она заметила его и замерла, не прикрываясь, — зеленые глаза мерцали, шумела вода, и Тротт отвернулся, скидывая на землю у костра косулю и коренья, по вкусу похожие на морковь — только здесь они были круглыми, как редиска, и фиолетовыми.

Он, освежевав добычу и закинув потроха и кожу далеко в лес, уже нарезал мясо, уже настрогал колышков для запекания, а перед глазами все стояло тонкое тело, по совершенным линиям которого струилась вода.

Алина Рудлог была невозможно красива. Невозможно притягательна. И если бы дело было только в плотском желании — оно имело рациональные причины, и с ним Тротт прекрасно умел справляться. Нет, неизведанное, щемящее чувство в груди было непозволительным и болезненным, и почти пугало своей новизной. И неподвластностью.

Тротт очень надеялся, что его умопомрачение не фатально, и после возвращения на Туру изоляция, самодисциплина и работа позволят избавиться от неуместных эмоций.

Принцесса в конце концов вышла на берег — Макс, так и не поднимая глаз, слышал, как роется она в сумке совсем рядом, как вытирается, одевается. Шея болела от желания повернуться и посмотреть. Но он посмотрел только когда она села на траву напротив, поджав ноги к себе и расчесывая волосы прихваченным из поселения гребнем. Глаза у нее были красными, как у кролика, лицо распаренным, усталым, но улыбалась принцесса так блаженно, что он не смог не улыбнуться в ответ.

— Кажется, я накупалась на год вперед, — пробормотала она смущенно. Волосы, которые она пыталась причесать, вились мелкими кудрями, чистая сорочка мягко облегала тело, заканчиваясь у середины бедер, а Алина все двигала гребнем, рассеянно глядя в огонь. — Неужели завтра мы уже будем на месте. Как думаете, что нас ждет там?

— У меня нет никаких версий, — отозвался Тротт сипло, отводя взгляд от замечательных, разрозовевшихся, блестящих от чистоты округлых коленок. Кашлянул. — Но, думаю, зачем бы вы ни были нужны Источнику, это куда лучше жертвоприношения.

Она передернула плечами.

— Мне он во сне показался добрым. — Принцесса поглядела в сторону водопада. — А вы пойдете?

— Чуть позже. — Он забросил часть мяса в котелок, а теперь нанизывал подготовленные тонкие полоски мяса на заостренные палочки. — У вас хорошо получилось. — Макс кивнул на костер.

— Да, — она вздохнула. В лесу закричала какая-то птица, и Богуславская вздрогнула, зябко повела крыльями. — Вы многому научили меня, профессор. Жаль, что я не умела этого, когда попала сюда. Я ведь выжила чудом.

— Зато теперь вы способны справиться и без меня, Алина.

Она действительно могла — и Макс хотя бы из-за этого был спокоен.

— Да что вы, — она смущенно засмеялась, глядя на него сияющими глазами, и очевидно довольная из-за похвалы. — Дело же не в умении разжигать костер. Я сейчас без вас так же беспомощна, как и тогда… кажется, я попала сюда давным-давно, да? А прошло ведь около двух месяцев… Вы не подсчитывали, какое сегодня число на Туре? Я давно сбилась со счету.

— Если время так и идет идентично туринскому, то седьмое апреля.

— Надо же, — пробормотала она, — еще так долго… а я будто уже на несколько лет повзрослела.

Шумел водопад, периодически верещали ящеры в лесу. Разговор тек мирно, фиолетовый суп выглядел немного зловеще, а запекающееся мясо пахло просто одуряюще.

— Долго до чего? — поинтересовался Тротт.

— До моего дня рождения, — Алина отложила гребень, запустила обе руки в волосы и ожесточенно потерла их пальцами, отчего кудри встали дыбом. — А у вас ведь уже был день рождения, профессор? Двадцать восьмого января, да? И вам исполнилось… семьдесят девять лет?

Она наморщила лоб и посмотрела на него с изумлением, видимо, осознавая цифру.

— Точно, — проговорил Макс, продолжая нанизывать мясо. — У вас отличная память. И в этот замечательный день я бежал по берегу залива вам на помощь, принцесса.

— Ну вы хотя бы с пользой его провели, — голосом рассудительной учительницы заметила Богуславская, ничуть не смутившись. — А у меня будет второго мая.

Теперь пришла его очередь задуматься.

— Вы родились на тридцать шестой неделе? — спросил он и тут же мысленно чертыхнулся от собственного идиотизма.

— А откуда вы знаете? — ожидаемо вскинулась спутница. Взгляд ее стал внимательным, резким — никакой расслабленности.

— Мы с вашим отцом были очень близкими друзьями, — сухо ответил Тротт. — Вы еще не проголодались? Можно взять сухари.

Уловка не сработала. Она и не могла сработать, конечно.

— Вы говорили, что не знаете, как мама и… полковник Севастьянов познакомились, — сказала она с упреком. — Но если вам известно, когда я зачата, значит, известны и обстоятельства? Лорд Макс.