Попасть замуж (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 16

Я тряхнула головой, понимая, что воспоминания увели меня совсем далеко. Надо бы сосредоточиться на том, что ожидает меня в ближайшем будущем. Итак, завтра – потеха для господ, а послезавтра – для простого люда. Устроят ярмарку, различные увеселения, а молодожены должны раздавать вечером дары. Те самые, что стояли сейчас в алтарном зале. И все желающие смогут увидеть, насколько муж и жена пришлись друг другу по нраву.

При этой мысли мои губы опять тронула улыбка. Как бы там ни относился ко мне Максимиллиан в действительности (а вопрос его истинного отношения и меня саму очень занимал), но он всем показал, что высоко оценил свою супругу. И это не могло не радовать.

* * *

Реакция милых родственниц превзошла все мои ожидания. Шарлотта несколько раз открыла и закрыла рот, словно бы силясь что-то сказать. Выглядела она при этом так, словно ее хорошенько приложили головой о дверной косяк. Милейшая тетушка Беата скривилась, будто ей вместо вина налили в бокал неразбавленный уксус. А Эстелла – вот дура-то! – громко заявила:

– Носить такие большие камни – вульгарно!

Я уже хотела ответить ей как следует, но тут вмешалась Миона.

– Подобное колье носит сама королева, милочка, – процедила она сквозь зубы. – Вы полагаете ее величество вульгарной особой?

Эстелла стушевалась и пробормотала, что она ни в коем разе не хотела оскорбить ее величество… никогда… нет-нет… она совсем не то хотела сказать…

– В таком случае вам следует выражаться яснее, – добила ее Рита. – Иначе у вас могут возникнуть трудности определенного рода. Хотя… вы ведь воспитывались в какой-то глуши, если мне не изменяет память?

Жены друзей Родвига уже в открытую хамили моей невестке, но ни я, ни Магдален, ни даже мама не сочли нужным вмешаться. Кузина и вовсе бросила на Эстеллу злорадный взгляд, а я задумалась, чем же она смогла так допечь любезных и приветливых дам. Впрочем, в таланте Эстеллы достать кого угодно я не сомневалась. С нее могло бы статься начать кокетничать с мужем одной из них – вот и готов повод для неприязни.

Я уже начала прикидывать, как бы половчее разговорить либо Риту, либо Миону, чтобы выяснить, чего же натворила женушка братца, как вдруг поймала взгляд Мионы, обращенный на меня. Мейни разглядывала колье на моей шее и выглядела испуганной. Увидев, что я на нее смотрю, она натужно улыбнулась и повернулась к Магдален, сидевшей от нее по правую руку. Защебетала о чем-то постороннем, спросила, нравится ли ей суфле из креветок или она предпочитает фрикассе из кролика. «Да что за ерунда здесь происходит?» – зло подумала я. Ясно одно: посвящать меня во что-либо никто не собирается. Придется до всего доходить своим умом, используя все честные и нечестные методы.

* * *

Максимиллиана я увидела только за ужином. К тому времени мне уже казалось, будто уши мои распухли от нескончаемой болтовни. Рита и Миона с удовольствием пересказывали последние придворные сплетни, Шарлотта и Беата задавали им вопросы, поминая тех или иных приближенных к королеве дам (подозреваю, что ни с одной из упомянутых особ милейшие родственницы знакомы не были – просто козыряли услышанными именами). Эстелла несколько раз попыталась ввязаться в разговор, но очень быстро сообразила, что высокородные мейни не считают ее ровней, и обиженно засопела в кресле. Впрочем, с Магдален и Рита, и Миона общались весьма любезно, а мейни Лизбет рассказали несколько историй из жизни ее приятельниц по пансиону.

– Надо же, Жюльетт второй раз вышла замуж! – удивлялась мама. – А ведь она так любила своего первого супруга! Я думала, что после его смерти она удалится в какую-нибудь обитель с не слишком строгим уставом. Мы с Жюльетт вместе учились в пансионе. Не так, чтобы дружили, все-таки она из очень влиятельной семьи, но очень мило общались. Ее уже тогда сговорили за кузена, и она просто светилась от счастья!

Я на всякий случай старательно запоминала имена – никогда не знаешь, какая информация тебе пригодится в будущем. Но очень скоро голова пошла кругом. Разобраться в хитросплетениях придворных отношений – та еще задача. Болтушки трещали, вываливая на нас сведения о том, кто с кем и против кого дружит, кто собирается жениться, а кто, наоборот, расторг помолвку. Магдален слушала, приоткрыв рот: ей, провинциальной простушке, столичная жизнь казалась чем-то бесконечно далеким. Эстелла старательно разглядывала собственные ногти и делала вид, что разговоры ее не интересуют. А я мечтала о том, чтобы этот долгий утомительный день наконец-то подошел к концу, и мы остались с супругом наедине.

За столом мне отвели место рядом с Максимиллианом, как хозяйке дома. Я улыбнулась мужу, но в ответ получила сухое приветствие, и тут же расстроилась. А как же «мы повторим»? И колье? И сундучок с монетами? Разве он остался ко мне равнодушен? Может ли оказаться так, что я просто надумала себе его симпатию?

«Он взрослый циничный мужик, – пришлось напомнить себе. – Богатый и влиятельный. Небось, ему дамочки всех мастей гроздьями на шею вешаются. Конечно, такой не потеряет голову после одной ночи. Главное – он обещал прийти. А там все зависит от меня». Эта мысль немного утешила, но настроение все равно испортилось, а аппетит пропал. Я вяло ковыряла вилкой в тарелке и старалась отвечать на вопросы сидевшего по другую руку мейна Леона так, чтобы он не догадался о том, что я пребываю не в духе. Похоже, мне это удалось, поскольку в конце вечера мейн поцеловал мне руку и провозгласил «очаровательной собеседницей». Его жена послала мне снисходительную усмешку. И я с бешено колотящимся сердцем отправилась наверх – снова ожидать супруга.

Глава седьмая

Я опять ходила из угла в угол. Никак не могла решить, надо ли благодарить за подарок, а если да, то в каких именно выражениях? Как дать понять, что мне интересен сам Максимиллиан, а не его деньги или влияние? В прошлой жизни мне никогда не дарили ничего столь дорого. Дежурные букеты на день рождения от сотрудников, поздравительные открытки, к которым прилагались маленькие коробочки конфет и всякая ерунда типа блокнотов или шариковых ручек с символикой фирмы – на восьмое марта от руководства. Кирилл один раз подарил мне сумку, купленную в палатке на вещевом рынке. И так гордился, будто преподнес мне «Шанель» или «Диор». Я уже привыкла к тому, что все себе покупаю сама. Но на колье, заботливо сейчас спрятанное в бархатный футляр, не хватило бы моей зарплаты даже за сто лет. И все-таки Макс был нужен мне вовсе не ради подарков.

Он действительно заинтересовал меня. Суровый, немногословный, но вместе с тем чуткий и внимательный – не хотел ведь прошлой ночью причинить мне боль. К тому же он оказался замечательным любовником, при воспоминании о ласках которого у меня наливался тяжестью низ живота. И еще с ним оказалось связано столько загадок, которые мне непременно хотелось разгадать!

Я так и не пришла ни к какому решению, когда распахнулась дверь. Макс без лишних слов подошел ко мне и привлек к себе, заправил прядь волос за ухо, поцеловал в висок.

– Устала?

– Немного, – призналась я. – Оказывается, женская болтовня может быть столь утомительной.

Он хмыкнул.

– Не поверишь, но мужская – тоже.

Он флиртует со мной? Точно флиртует! Не успела я порадоваться неожиданному открытию и придумать новую реплику – конечно же, остроумную, изящную, забавную! – как он крепче сжал меня в объятиях, провел рукой по спине.

– Не боишься?

Я не сразу поняла, о чем он спрашивает. А как только сообразила – мотнула головой.

– Нет. С тобой я ничего не боюсь. Совсем ничего.

– Совсем-совсем? – в его голосе слышалось веселье.

– Совсем-совсем, – согласилась я.

– Ладно, тогда проверим.

И потянул вверх подол моей ночной рубашки. Я покорно подняла руки, что бы он смог стянуть ее окончательно. А потом застыла, даже не пытаясь прикрыться, под его жадным взглядом.