Все реки петляют (СИ) - Калашников Сергей Александрович - Страница 27

— Вот незадача! — слышу я за спиной слитный вздох подошедших взрослых. — Как же они досюда добрались? — главный мастер ипсвичской верфи показал тростью на прогрызенные червями дырки в мясе форштевня.

— На этом участке присутствуют следы ремонта, — отметил сэр Энтони.

— Повредили о рифы у берегов Ямайки, когда уходили от неизвестного приватира, — вздохнул отец. — Три дня шли с пластырем и полузатопленным камбузом, пока добрались до места, где удалось провести кренгование. Вот за эти дни, похоже, и подцепили заразу. Хотя и доски для заплаток напилили второпях из тех деревьев, что нашлись на берегу, — папенька досадливо махнул рукой. — Затягивается наш ремонт.

Мы же с Сонькой уже приметили, что повреждённый червём форштевень изогнут буквально полукругом. То есть дугой, которая как бы выходит из переднего окончания килевого бруса. Изогнувшись на прямой угол, этот могучий брус своим верхним окончанием даёт опору для бушприта, направленного вверх под углом около сорока пяти градусов — это практически наклонная мачта, под которой подвешивается прямой парус — блинд. Мы даже внутренне перемигнулись, потому что как раз этот участок корабля сам напрашивается, чтобы его сделали поострее и подлиннее. Вот не нравятся нам раздутые щёки современных судов. Нос у них почти полукруглый. Таким не воду резать, а зерно толочь.

Однако, помалкиваем, ожидая осмотра других шпангоутов. Не напрасно ждали — нашлось по-соседству тут же в носу ещё несколько погрызеных. Мы, конечно, сразу полезли всё измерять, благо мерная ленточка и бумага с карандашом у Мэри всегда в сумочке. А сами мы в парусиновых брючных костюмах — приехали-то по-мужски. Да и во чреве флейта нынче светло, потому что часть обшивки удалена. Каждую снятую дощечку, кстати, осматривают, отчищают, если не погрызена, и складывают сушиться — она ещё послужит.

Когда завершили обмеры, сэр Энтони уже разговаривал с папенькой на предмет того, что у него в Гарвиче нынче согнуто достаточно много деталей корабельного набора для строящихся там линкоров и флейтов, и не все они получились удачными. Так что мистер Корн вполне может приехать и выбрать подходящие из числа забракованных, чтобы использовать для форштевня что-то подходящее по форме.

— Хорошо, что основные шпангоуты уцелели, — констатировал сэр Энтони. — А то уж очень нехарактерны они для английской традиции. Таких у нас не найти.

— Так по этой причине судно и было забраковано заказчиком ещё недостроенным, — согласился папенька. — Но мне отсутствие завала бортов внутрь не кажется таким уж недостатком, — пожал он плечами. — Опыт плаваний мнения моего не переменил. Чуть более широкая палуба достаточно удобна, а водой её заливает не сильнее, чем узкую. А уж если дело до абордажа дойдёт — то есть эти лишние пару футов между бортами или нет — уже без разницы.

За нынешним ужином речь шла о форштевне, который все равно придется менять, разбирая и собирая носовую часть судового корпуса, где кроме пары передних шпангоутов ещё и окончания стрингеров нужно удалять. Возможно, вместе с самими стрингерами. С другой стороны, в носу много чего сходится и скрепляется — тут своеобразный узел силовых связей, позволяющий организовать достаточно жесткие треугольники. Но, если покумекать, потраченные червём повернутые шпангоуты можно заменить на жёсткий объёмный каркас, который и обшивку удержит, и форштевень. Я уже мысленно отказался от сложной гнутой детали, поставив на её место прямой наклонный брус, как на кораблях двадцатого века.

Да, этот вариант удлиняет корпус вперёд, одновременно сильно заостряя обводы. Отец никак не хотел с этим соглашаться, опасаясь, что носовая часть просто отвалится на встречной волне, потому что обеспечивающая прочность округлость обводов исчезает при предлагаемой переделке, а мы с Софи наперебой, буквально толкаясь локтями в нашей одной на двоих бестолковке, рисовали схемы направления усилий и распределения его между элементами силовой схемы.

Папенька иногда утрачивал осмысленность взора, особенно, когда я случайно упоминал синусы. Но в целом, хоть и с трудом, сохранял спокойствие. Особенно, когда мы коснулись вопросов расположения груза в трюме, указывая способы его крепления и распределения по вертикали — понятие "метацентр" нынешним корабелам и морякам известно пока только на интуитивном уровне в связи с осознанием на собственной шкуре резкости бортовой качки, если ничего, кроме балласта на дне нет, или груз плотный и весь лежит внизу.

Сам-то я про этот метацентр только краем уха слыхивал, однако некоторые выводы запомнил — важно, чтобы остойчивости было в меру. Кстати, тут есть ещё одно обстоятельство — скручивание корпуса из-за действия боковых сил вроде волн или ветра. Когда корабль имеет две одинаково высокие надстройки и на носу, и на корме, прикладываемые силы действуют в одну сторону и не выворачивают шпангоуты в местах крепления их к килю. А вот в нынешнем виде флейт более уязвим для подобных неприятностей. Особенно в связи с расширенным пузиком, которое препятствует кренам за счёт плавучести погружаемого в воду борта, но этот самый борт относительно низкий, чтобы удобней было проводить погрузку и разгрузку.

Но отец быстро вернул нас от вопросов поперечных к продольным, объяснив, почему нос и корму загружает слабо — всё для того же лёгкого взбегания на волну. На что я справедливо изумился, напомнив о шести примерно двухтонных пушках, вознесённых на этой самой корме на высоту третьего этажа.

Когда всю эту мудретень мы с Софочкй взбутетенили за ужином, я, разрисовывая эпюры сил, а она апеллируя к авторитетам-авторам прочитанных ею книжек, маменька растерялась. Спать нас отправили, едва было доедено первое блюдо. То есть без десерта.

Уже уходя, услышали голос Мэри, вступившейся за подругу, и громкий шлепок. Дочери прислуги и тоже прислуге прилетело от её собственной матушки Бетти. За наказанную немедленно вступилась крёстная, которая ещё и хозяйка дома. Скандал гасил папенька. Да уж, наделали мы шороха.

На следующий день приехал Хокинс — корабельный плотник. Софочку вызвали в кабинет, где по сделанным вчера за ужином почеркушкам устроили нам фирменный допрос, заставив дважды объяснить ранее сделанные заявления и трижды перерисовать на скорую руку набросанные эскизы. Масса вопросов возникла по железным скрепам. Особенно по их креплениям к деревянным деталям.

Сгоняли Мэри за винтовым гвоздём, после чего нам настрого велели обеспечить его извлекаемость. Словом, уроки в этот день пропали у всех, кроме младшаков, зато старшаки наковали восемь ящиков обычных гвоздей. Потом капитан и плотник умчались проверять результаты наших измерений — лёд тронулся. Уже через три дня в Гарвиче отыскали подходящим образом изогнутый брус для форштевня — вот категорически не захотели ставить прямой, зато подобрали загнутый слабовыраженной буквой "S", а потом показали собственные прорисовки Хокинса, из которых стало понятно — первые двадцать футов от носового окончания принимают очертания глубокого "V". Надутые щёки флейта скоро вытянутся и западут, исчезнет балкончик под бушпритом, где раньше крепились стульчаки гальюна, зато сам корабельный сортир будет оформлен в виде двух кабинок, по одной с каждого борта. Они, естественно, разместились впереди якорных клюзов на уровне нижней палубы, которую я окончательно запутался, как правильно называть.

Глава 17. Трехдюймовка на вертлюге

"Сонь! Ну вот на что сдалась тебе эта пушка? Сказал же отец, что больше любит убегать от каперов, чем вступать с ними в бой."

"Мне тоже не нравится, когда по его судну стреляют, но он не каждый раз способен избежать схватки. Ему и отстреливаться приходилось, и через мели продираться, и даже на рифы напарываться, потому что пираты подкарауливают в узких местах, прячась за изгибами берега. Или подкрадываются ночью, когда их становится видно на малых дистанциях." — Софи настойчиво давит мне на мозги, побуждая сделать чудо оружие.