Мой дикий и любимый зверь (СИ) - "Lady Raven" - Страница 21

— Мам, всё будет хорошо! Мы с тобой ещё на лыжах вместе кататься будем. Мы не успели побывать во Франции, говорят, там отличные склоны и дивные пейзажи.

Она громко всхлипнула, припала лбом к его холодной руке и тихо заплакала. Мужики ведь не плачут, да? Но, у Витьки, именно в этот момент, как никогда в жизни, и без того истерзанное медицинскими приборами горло жгло адским пламенем, боль просилась наружу, но… Мужики не плачут…

Позже Витя забылся долгим, тревожным сном от обилия лекарств, которые ему бесконечным потоком вливали в кровь.

******

Нина Светлова в который раз уже за день накрапывала валериану себе в чай. За эти дни она тоже выплакала себе все глаза, от нервов осталось одно название после ужасной трагедии, которая произошла с детьми. Считала ли она свою дочь виноватой? Определенно нет, хотя она знала наверняка, Женька истязала себя моральными муками тоже, будто физической боли ей было мало. Мама Виктора клещами выудила из Жени правду о причине аварии, произошедшей с ними в то утро и конечно, считала её виноватой в случившемся. Да, Витя пострадал сильно, но и Женьку нельзя винить, это просто несчастный случай, а она девчонка молодая и неопытная, которая совершила глупость, ну, а кто по молодости не совершает ошибок?

Нина подошла к комнате дочери, аккуратно постучала и спросила:

— Женечка, ты чайок будешь?

После пятисекундной паузы последовал ответ:

— Спасибо, я не хочу!

Ну вот, опять "не хочу", одно сплошное "не хочу". Ест по три зёрнышка, и так худышка, скоро вообще одни глаза останутся. Мама ещё немного потопталась у порога комнаты и пошла за очередной порцией валерианки.

Всё чего хотелось сейчас Жене — это рисовать, это занятие всегда успокаивало её, стирало из разума ненужные мысли, погружало в мир творчества, где не было проблем и драм, только одно сплошное эстетическое удовольствие и желание делать! Но и это сейчас ей было не по силам. Правая рука была серьезно сломана и восстанавливаться будет очень долго, а болеть может всю жизнь, — так доктор сказал. Открытый перелом — это вам не шутки! А Женя не чувствовала этой боли, больше всего болела душа и где-то там в районе сердца, от того, что в этой аварии оборвалась жизнь её ребенка. Пусть совсем крохотного, нерожденного и нежданного, но судьба ведь за что-то им подарила такое счастье, а потом отняла. Она тогда по своей неопытности, не могла понять, что с ней происходит. Списывала всё на нервы и неблагоприятные окружающие обстоятельства, а теперь она всё поняла, что к чему. Если бы она только знала, если бы знала… Ведь она могла всё спасти, никогда в жизни больше к алкоголю не притронусь, — подумала Женька. А ещё разрывало на части от того, как хотелось узнать, что с Виктором? Что с ней будет, если он не выкарабкается? Продолжает ли она любить его? Ей самой было трудно ответить на эти вопросы. В любом случае она не прощает ему того, что он пытался лишить себя жизни и её за одно. Это чудовищно, он не Господь Бог, чтобы решать кому жить, а кому умирать. Да и он, никогда уже не простит её ошибку.

******

Через пару дней Витьку навестил отец, он тоже заметно постарел из-за всей этой истории, но не мог быть сейчас рядом. Кому-то нужно было держать руку на пульсе и зарабатывать деньги, а на лечение Виктора нужно целое состояние.

После того, как Витя более-менее оправился от последствий своего ужасного пребывания между жизнью и смертью, его начали готовить к первой операции на позвоночнике, она была самой важной и решающей дальнейшее удачное развитие событий. Витька не волновался, он примет любой исход, но с каждым новым днём, с каждым восходом солнца, жить хотелось всё больше.

Наконец, сложная операция началась, длиться она будет восемь часов, он думал, что опять всё это время его душа будет блуждать в темноте. Но, в этот раз ему приснился странный сон. Он оказался во дворе родительского дома, давным-давно там висели старые качели на дереве, когда Витя был ребёнком, любил на них качаться и думать о том, сколько всего удивительного есть в этом мире, который ему только предстоит познать. А сейчас на них качался другой, белокурый мальчишка, щурился, рассматривая лучики солнца, пробиравшиеся сквозь густую, сочную листву. Виктор подошёл к нему и сказал:

— Привет, пацан!

— Привет! — Ответил мальчик, продолжая рассматривать волшебный, золотистый свет.

— А что, ты, здесь делаешь один? Где твоя мама?

— Моя мама далеко, и я больше никогда её не увижу! — Грустно вздохнул малыш.

— Что за глупости? Почему? — Воскликнул Витя.

— Потому что, так решила судьба. А ты хочешь увидеть свою маму?

Виктор на секунду задумался, опустил голову и тихо ответил:

— Этого, сейчас, я хочу больше всего на свете!

— Значит увидишь, — мальчик спрыгнул с качели и пнул невидимую травинку, — Обещай, что передашь привет моей маме от меня, там на земле?

Витька нервно сглотнул, но пообещал всё сделать.

— А как мне её найти?

Мальчик обернулся и взглянул на него чистыми, небесно-голубыми глазами, Витя уже знал этот взгляд, он любил этот взгляд больше всего на свете.

— Ты знаешь её! — Тихо ответил малыш.

В следующую секунду Витька почувствовал, как его легонько хлопают по щекам, чтобы разбудить от наркоза. Первое, что он увидел, когда открыл глаза — это было лицо его матери, слегка обеспокоенное, но счастливое. Вокруг них столпилась ещё куча медицинского персонала, доктор Фасбер начал вещать свой вердикт:

— Виктор, операция прошла успешно! Я вас поздравляю! Теперь у нас есть все шансы поставить вас на ноги.

Мама как всегда рассчувствовалась и заплакала, а Витька не мог забыть свой дивный сон и белокурого мальчишку, в горле опять стоял ком, который удалось проглотить с большим трудом и не сразу.

После этой операции у Виктора было ещё три, тоже не самых простых. И потом начался длительный период реабилитации: ежедневные физические упражнения практически с раннего утра до самого вечера, чередовались с короткими перерывами отдыха, специальная строгая диета, терапевтические процедуры. В коленный сустав правой ноги, которая получила самую тяжёлую травму, вживили современный протез, без которого целостность костей была бы невозможна, и теперь с этим тоже приходилось учиться жить. Всё это время мама Витю поддерживала и была рядом, это время помогло им сблизиться после давнего события, которое поселило в душе Виктора злость и ненависть к собственной матери.

В итоге врачи-волшебники поставили его на ноги, он заново научился ходить, правда теперь с ним навсегда останется небольшая хромота в правой ноге, как напоминание о том, что нельзя играть с судьбой в игры. Ему это совершенно не мешало жить, ходить и даже бегать. После окончания реабилитации, даже дали добро на занятия несложными видами спорта.

Ровно через восемь месяцев Виктор и его мать покинули стены клиники, эту благодатную землю и блестящих гениев медицины, чтобы наконец, вернуться в родной город.

По дороге домой, в самолёте Витя сказал маме слова, которые давно должен был сказать, слова, которые поставили окончательную, жирную точку в истории их недопонимания и обид.

— Мама, я хотел тебе сказать, что не имел права судить тебя тогда.

— Ты о чём, милый?

— О том случае с изменой, — сказал Витька и уверенно заглянул ей в глаза.

Мама слегка стушевалась, подняла на него испуганные глаза и сказала:

— Сын, я уже миллион раз об этом пожалела и думаю, Бог меня хорошо наказал за эту ничтожную слабость.

— Я хотел сказать тебе "Прости"! — Я не должен был тебя осуждать, я не имею права. Отец тебя простил и я должен принять его решение. Я просто благодарен тебе, как женщине, которая дала мне жизнь! Я люблю тебя за то, что ты меня оберегала, когда был совсем крошечным малышом, за то, что носила на руках и научила ходить, теперь уже дважды, — усмехнулся он и сглотнул, уже ставший привычным, комок в горле, — За то, что всегда меня поддерживала и была на моей стороне, несмотря ни на что!