Чжуанцзы (перевод Л.Д. Позднеевой) - Чжуан-цзы - Страница 34

Соединенные выгодой бросают друг друга в бедности, в бедствии, в несчастии, в смерти; соединенные естественными узами сближаются в бедности, в бедствии, в несчастии, в смерти. [Различие] между теми, кто сближается друг с другом, и теми, кто бросает друг друга, очень велико. К тому же связи государей пресны, как вода, связи малых людей сладки, как молодое вино. Государь и в близости пресен, малый люд и в разлуке сладок. Тот же, кто без причины сближается, без причины и расстается.

— Почтительно выслушал [ваше] повеление! — сказал Конфуций и пошел к себе медленно, будто кружа. Прекратил обучение, отказался от преданий, не допускал к себе учеников, и любовь их [к нему] усилилась.

На другой день Учитель с Тутового Двора [ему] сказал:

— Перед смертью Ограждающий наказал Молодому Дракону: «Остерегайся! В [телесной] форме лучше всего согласие, а в чувствах лучше всего естественность. В согласии не расстаются, в естественности не утомляются. Не расставаясь и не утомляясь, не станешь искать красоты в обхождении с [телесной] формой. Не станешь искать красоты в обхождении с [телесной] формой, — конечно, не [понадобится и] обхождение с вещами».

В заплатанной одежде из грубого холста, в сандалиях, подвязанных веревкой, Чжуанцзы проходил мимо царя Вэй.

— Как очутились [Вы], преждерожденный, в столь стесненном положении? — спросил государь.

— Это не стесненное положение, а бедность, — ответил Чжуанцзы. — Убогая одежда, стоптанная обувь, это бедность, а не стесненное положение. Стеснен тот муж, который, обладая естественными свойствами, не может [их] проявить. Такого называют не получившим [признания] своего времени. Разве не приходилось [Вам], государь, видеть, как прыгает обезьяна? Хватаясь за ветки кедров, катальп, перебираясь с дуба на камфарное дерево, она чувствует [себя] царицей, и даже Охотник с Невеждой не сумел бы ее выследить. Но стоит ей очутиться среди кудраний, терновника [и других] деревьев и кустов с колючками, [она] станет двигаться осторожно, озираясь по сторонам, вздрагивать и трепетать. Это не значит, что мускулы [у нее] ослабели, потеряли гибкость. Плохая опора не дает ей развернуться. А [кто] ныне не чувствует себя стесненным среди советников-смутьянов и заблуждающихся высших? Свидетельство тому — [царевич] Щит, которому вырезали сердце.

Конфуций, терпя бедствие между Чэнь и Цай, семь дней оставался без горячей пищи. Опираясь на высохший ствол левой [рукой], отбивая такт сухой веткой в правой [руке, он] пел песню рода Мчащихся Собак {12}. Своим инструментом [он] не попадал в такт, а пением не попадал в тон, и все же его голос и жест своей уверенностью проникали в сердца людей. Янь Юань, почтительно сложив руки, обернулся и взглянул на него. Конфуций, боясь, что ученик [либо] переоценит свои силы и пойдет на безрассудство, [либо] переоценит свою любовь и себя погубит, сказал:

— Ведь [ты], Хой, не изведал, как легко утратить природное, не изведал, как трудно приобрести человеческое. [Таким испытаниям] не было начала и не будет конца, [ведь] человек и природа едины. Так кто же [из нас] теперь будет петь?

— Осмелюсь ли задать вопрос, — спросил Янь Юань, — [что означает] — «не изведал, как легко утратить природное»?

— Голод и жажда, холод и жара, бедность, оковы и [все другие] несчастья, — это действие Неба и Земли, которое проявляется в движении вещей. [Легко утратить], ибо вместе с ним и все исчезает. Тот, кто служит [другому] человеку, не смеет от него уйти. Если слуга [человека] поступает так, то тем более [должен поступать так] слуга Неба!

— Что означает, «не изведал, как трудно приобрести человеческое»?

— Вначале используются [все] четыре преимущества, — ответил Конфуций, — ранги вместе с жалованьем растут без конца. Но польза, приносимая вещами, [зависит] не от меня самого, моя судьба зависит и от внешнего. Государь не разбойничает, добродетельные люди не воруют, как же я стану брать? Поэтому и говорится: «нет птицы умнее ласточки». Увидев, что место [для гнезда] не пригодное, больше [туда] не заглянет; уронив свою добычу, ее не подбирает и улетает. Она боится людей, [но] к ним [в дом] влетает, гнездится же в храме Земли и Проса {13}.

— Что означает, «[таким испытаниям] не было начала и не будет конца»?

— Тьма вещей изменяется, а кто кому [свое место] уступает — неведомо. Как узнать, что [испытания] кончаются? Как узнать, что они начинаются? [Остается] лишь ожидать.

— Что означает «человек и природа едины»?

— Есть природное в человеке; есть природное в природе; [но] то, что в человеке не может быть природным, — это характер. Мудрый человек спокойно уходит телом и [на этом] кончается.

Зайдя за ограду, Чжуан Чжоу бродил по заброшенному кладбищу, когда с юга прилетела странная птица: крылья — три-четыре локтя размахом, глаза с вершок. [Пролетая, она] задела лоб Чжуана и села в каштановой роще.

— Что за птица! — удивился Чжуан Чжоу. — Крылья большие, а не улетает, глаза огромные, а не видит.

Подобрав полы, [он] поспешил [за ней], держа наготове самострел. [Но тут] заметил, как цикада, наслаждаясь тенью, забыла о самой себе; как кузнечик-богомол, незаметно подобравшись, на нее набросился, и, глядя на [добычу], забыл о самом себе; как затем схватила их обоих странная птица и, глядя на добычу, забыла о своем истинном [самосохранении].

— Ах! — воскликнул опечаленный Чжуан Чжоу. — Различные виды навлекают друг на друга [беду], вещи, конечно, друг друга губят.

[Он] бросил самострел, повернулся и пошел прочь, [но тут] за ним погнался Лесник и стал его бранить.

Вернувшись, Чжуан Чжоу три луны <три дня> не выходил из дома.

— Почему [Вы], учитель, так долго не выходили? — спросил ученик Лань Це {14}.

— Сохраняя [телесную] форму, я забыл о самом себе, — ответил Чжуан Чжоу. — [Так долго] наблюдал за мутной лужей, что заблудился в чистом источнике. А ведь я слышал от [своего] учителя {15}: «Пойдешь к тому пошлому и последуешь за тем пошлым». Ныне я бродил по заброшенному кладбищу и забыл о самом себе. Странная птица задела мой лоб [и] летала по каштановой роще, забыв об истинном. Лесник же в каштановой роще принял меня, за браконьера. Вот почему я и не выходил из дому.

Придя в Сун, Янцзы заночевал на постоялом дворе. У хозяина постоялого двора были две наложницы: красивая и безобразная. Безобразную [хозяин] ценил, а красивой пренебрегал. На вопрос Янцзы, какая тому причина, этот человек ответил:

— Красавица сама [собою] любуется, и я не понимаю, в чем ее красота. Безобразная сама себя принижает, и я не понимаю, в чем ее уродство.

— Запомните это, ученики, — сказал Янцзы. — Действуйте достойно, но гоните от себя самодовольство, и [вас] полюбят всюду, куда бы [вы] ни пришли.

Глава 21

ТЯНЬ ПОСТОЯННЫЙ

Тянь Постоянный {1}, беседуя с вэйскйм [царем] Прекрасным, неоднократно упоминал Работающего у Ручья {2}.

— Работающий у Ручья Ваш наставник? — спросил царь Прекрасный.

— Нет, — ответил Тянь. — [Он мой], Постоянного, односельчанин. [Я], Постоянный, потому его хвалю, что [он] не раз очень верно говорил об учении.

— Значит, у Вас нет наставника? — спросил Прекрасный.

— Есть, — ответил Постоянный.

— Кто же Ваш наставник?

— Учитель Кроткий из Восточного Предместья. — Почему же [Вы], учитель, никогда о нем не упоминали? — спросил царь Прекрасный.

— Разве [я], Постоянный, достоин упоминать о нем? Ведь он — настоящий человек! Облик человека, а пустота — природы; следуя [за ней], хранит истинное. Чист [сам], но относится терпимо ко [всем другим] вещам. Тех, которые не обладают учением, он вразумляет снисходительно, так что человеческие намерения [у них] рассеиваются, — сказал Постоянный и ушел.