Горец. Кровь и почва (СИ) - Старицкий Дмитрий - Страница 5

  - Два десятка, ваша милость, - ответил он, долго не раздумывая.

  - Вооружены?

  - А как же, ваша милость. Они же императорские ловчие егеря. И стреляют все очень метко.

  - Вы мне их одолжите на несколько дней? Как проводников. Они же вокруг все тропки знают.

  - Как прикажете, ваша милость, - поклонился он.

  - Лыжи есть?

  - А как же, ваша милость. На любой вкус. И беговые и охотничьи. Десятка три найдется. А если еще по домам собрать...

  - Хорошо. Я доволен вами. Присылайте егерей ко мне сюда. В холл. Я поставлю им задачу на службе императора. Присягу они приняли?

  - Сразу после гвардейцев, ваша милость, одновременно со всеми служителями. Мы все верные слуги императора.

  Императорский лесничий еще раз поклонился мне и вышел на двор.

  Ну и где черти носят Моласа, пока мы тут сидим слепые и глухие.

  'Мятеж не может кончиться удачей. В противном случае его зовут иначе'##1. У мятежников с каждым часом утекает возможность удержать власть. Это в теории из совсем даже не этого мира. Но пока в стране никто не знает, что император жив Тортфорт может резвиться как хочет. У нас тоже с каждым часом положение не улучшается. Завтра нас придут убивать. Однозначно. Живой император инсургентам не нужен. А мы все определены на заклание за компанию с ним. Вплоть до того что раскатают весь этот пряничный городок полевой артиллерией. Надо, кстати, осмотреть подвал в доме на предмет бомбоубежища.

  ##1 Эпиграмма Джона Харрингтона (1561-1612). Перевод С.Я. Маршака.

  Где этот Аршфорт, черт возьми? И где наши верные войска? Так ведь и на измену сесть недолго. Нервы все и так на вздёрге. Я тут кто такой, чтобы решать судьбы империи? У меня даже придворного звания никакого при императоре нет, чтобы меня тут слушались.

  Мне бы своего герцога домой отправить. В безопасность. В покой.

  В холл спустился пожилой огемский писарь, который постоянно дежурил на втором этаже около палаты императора.

  - Ваша милость, император приказал это передать вам, - и протянул мне кожаный тубус. - Сейчас он спит, - поспешил меня писарь предупредить, так как я уже дернулся к лестнице.

  Внутри тубуса находилось несколько бумаг.

  Красиво написанный на пергаменте императорский рескрипт, назначающий барона Савву Бадонверта императорским флигель-адъютантом и офицером для особых поручений при монархе империи. Наконец-то, хоть какая-то определенность со статусом моей тушки.

  Второй рескрипт наделял меня правами чрезвычайного императорского комиссара, аналогичными тем, которые я имел на Восточном фронте в Ольмюцком королевстве. В том числе и правом внесудебной расправы над изменниками отечества и пособниками врага. В отсутствие фельдмаршала Аршфорта я обладал всей полнотой военной власти над имперской гвардией, любыми армейскими частями, а также гражданскими чиновниками в столичном округе Цебс.

  И сам указ о создании Чрезвычайной императорской комиссии, которой временно передается вся полнота власти в стране, пока император лечит свои раны, полученные при подлом покушении на его жизнь. Комиссарами назначены: я, Молас и Аршфорт. Все подписи и печати на месте.

  Опять я в ЧК. Принц, простите - император, в своем репертуаре. Всегда использует доказавшие свою работоспособность политические технологии до конца. Даже мои пожелания учтены, в генералы меня не пожаловали. Лишнее это.

  Когда мы с императором пили сегодня тишком от врачей коньяк, я во второй раз отказался от генеральского чина, мотивировав это тем, что сами же Бисеры меня активно загоняли в Рецию из-за зависти придворной камарильи. Так что я там уже прижился и не хочу покидать герцогскую гвардию. Да и авиационный завод у меня в Калуге остался без присмотра. Не считая других предприятий, в том числе и Тракторный завод, который делает его так горячо любимые танки. Бисер I Срединный император, он же ольмюцкий король Бисер XIX моим доводам внял.

  Ну, вот я и главнокомандующий... черный полковник, мля, - криво усмехнулся я своему отражению в большом зеркале в холле 'избушки лесника'. - Взялся за гуж...

  И как же мне быть на такой должности да без мудрых советов покойного Онкена, - грустно подумалось. Генерал-адъютант ольмюцкого короля Бисера XVIII старина Онкен лежал в большом леднике изломанным хладным трупом рядом со своим не менее хладным сюзереном. Верность до гроба.

  В холл, вслед за лесничим, хлопая тяжелой входной дверью, стали заходить штатные егеря охотничьего замка.

  - Двенадцать человек, ваша милость, - доложил мне императорский лесничий. - Восемь егерей завтра с утра хоронят родных, погибших при взрыве, и я взял на себя смелость сегодня не трогать их.

 Глава  2.

  О том, что будет дальше, я вообще не думал. Сейчас главное жизнь и здоровье императора с рецким герцогом. Всё остальное потом. Будет день - будет пища. Похоже, в этом я уподоблялся местным мятежникам. Те как украинские майданутые упёрто били в одну точку: ''убрать Януковича, а там видно будет''.

  Олеся, как помню, смотря этот майдан в прямом эфире, только за голову хваталась: ''Савва, они, что там все под наркотой? Столько времени можно так скакать и дурь орать?''. Олеся, Олеся... Красивая веселая хохлушечка. Так и не угостил я тебя грибным супчиком... Теперь уже никогда не угощу. Жена, сын, ясырка, ее дети... Семья у меня. Да и сам я в другом мире. И грибы больше не собираю. Совсем.

  Что это я вдруг про Олесю вспомнил и сладкое лоно ее? Да как всегда в минуты боевого ожидания мне мучительно хотелось бабу, сбросить напряжение, а жена была далеко, в Реции. Альта тоже. А изменять им мне не хотелось. Вот и блазнится бывшая любовница из другого мира.

  Поднялся с топчана. Огляделся при свете слабенького ночника. У противоположной стенки на двух составленных банкетках спал мой денщик Ягр, раскинув длинные конечности и сладко причмокивая во сне. Солдат спит - служба идет. Завидую.

  На выходе из особняка облепленный снегом часовой из рецких штурмовиков, направив на меня автомат, потребовал.

  - Стой! Двенадцать, - негромко окликнул он меня. - Что отзыв?

  - Два, - сообщил я в ответ.

  На сегодня пароль был четырнадцать.

  - Проходите, командир.

  Бдят. Это хорошо.

  Скрипя свежим снегом под сапогами - Ягр привез со станции из нашего эшелона мой багаж с последним обозом (еле-еле они ушли из-под носа мятежных гвардейцев, занимавших станцию, прямо у них на глазах) и я сразу же снял парадную лётную форму с ее холодной тонкой шинелью и переоделся в танкистскую, полевую. Она удобнее, да и теплее по большому счету.

  За недолгое командование ''Железной'' бригадой я успел сделать некоторые поправки в зимнюю полевую форму на основании боевого опыта и даже утвердить их у герцога. Все бронемастера при технике ходили в комбинезонах из чертовой кожи, надетых на ватники и ватные штаны. На головах утепленные шлемы с ребристыми амортизаторами. Так что знаки различия я перенес с плеч на петлицы воротника в виде миниатюрных погончиков полевого фасона из серебряного сутажа и золотых звездочек. Только не семилучовых, а ромбических. Это левая петлица. А правая черная с белой окантовкой и на ней эмблема нового рода войск - скрещенные серебряные пушки, наложенные на золотую шестеренку. В нижнем углу пушечного солтира ##1 миниатюрный серебряный череп без нижней челюсти на скрещенных костях. Традиции надо блюсти. У бронепоездов череп и у самоходок череп, только у них черный, а у нас ясный.

  ##1 С о л т и р - косой крест в геральдике. В русской традиции его чаще называют Андреевским.

  В здании кордегардии было не так жарко натоплено как в ''избушке лесника'', где квартировали император с герцогом.

  Назвав часовому пароль, я прошел в комнату оперативного отдела ведомства Моласа. По ночному времени помещение было пустым. Единственный офицер - моложавый майор с седыми висками короткой черной шевелюры поднял на меня уставшие глаза.