Стеклянные дома - Пенни Луиза - Страница 18

Оставалось только задать последний вопрос и выслушать ответ.

– Старший суперинтендант Гамаш, – сказал прокурор. На сей раз в его голосе не слышалось ни напыщенности, ни помпезности. Впервые за весь день он не хорохорился и не актерствовал. Голос его звучал тихо, мрачно. – Вы пришли к какому-нибудь заключению на основании тех данных, которые вам предоставил о кобрадорах инспектор Бовуар?

– Пришел.

– К какому конкретно?

– Кто-то в деревне совершил нечто столь ужасное, что пришлось взывать к совести.

Глава седьмая

– Ты сегодня не вернешься? – спросила Рейн-Мари, когда Арман позвонил ей вечером.

– Боюсь, что да. Переночую в монреальской квартире. Тут много дел, а заседание завтра начнется рано.

– Хочешь, чтобы я приехала? Могу привезти что-нибудь из бистро.

– Нет, спасибо. Боюсь, из меня сегодня плохой собеседник. И мне нужно поработать.

– По процессу?

– Oui.

– Дела идут так, как тебе нужно?

Он потер лоб, взвешивая ответ:

– Трудно сказать. Столько всего должно сойтись. Похоже, между «все идет как надо» и «все идет наперекосяк» очень тонкая грань.

Рейн-Мари и прежде видела, как беспокоится Гамаш по поводу судебных слушаний, в особенности о показаниях некоторых свидетелей. Но в данном случае он был пока единственным свидетелем. Что же обеспокоило его так скоро?

– Ты добьешься приговора?

– Да.

Но ответ был слишком поспешным, слишком уверенным для человека, обычно весьма неторопливого и вдумчивого.

– А как у тебя с обедом? – спросила она.

– Перехвачу что-нибудь здесь, на работе.

– Один?

Арман через приоткрытую дверь заглянул в конференц-зал, где, склонившись над картами Квебека, сидели Жан-Ги, Изабель и другие офицеры. Кружки кофе и тарелки с сэндвичами из кафе по соседству стояли на длинном столе между графинами с водой, ноутбуками и бумагами. А за всем этим виднелись огни Монреаля.

– Oui.

Старший суперинтендант Гамаш вернулся к своей команде и, надев очки, склонился над большой картой Квебека.

На карте лежали прозрачные пленки. Каждая со своим рисунком, со своими красками.

Яркие всплески. Красного. Синего. Зеленого. Черного.

Сами по себе яркие линии, проведенные фломастерами на прозрачных пленках, не имели никакого смысла. Но если наложить их друг на друга, а потом на карту Квебека, линии соединялись. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что это схема метро. Очень большой сети метро и чрезвычайно загруженной.

И он был бы недалек от истины.

По сути, это была карта подземного мира. Карта организованной преступности.

Одни линии проходили вдоль реки Святого Лаврентия. Другие шли с севера. Многие – из Монреаля и Квебек-Сити. Но все они устремлялись к границе с Соединенными Штатами.

Суперинтендант Туссен, недавно возглавившая отдел по расследованию особо тяжких преступлений, взяла синий фломастер из чашечки на столе.

Для некоторых более молодых членов внутреннего круга Квебекской полиции это было все равно что взять молоток и долото, настолько примитивным был подобный метод картографии. Они привыкли к компьютерам и более точным, более мощным инструментам.

Но карта и прозрачные пленки имели большое преимущество перед компьютером, который можно взломать. А когда они хранились по отдельности, никто не мог разгадать их скрытый смысл.

И это было крайне важно.

– Вот последняя информация, – сказала Мадлен Туссен. – Наш информатор с островов Мадлен сообщает, что груз прибыл два дня назад на борту судна из Китая.

– Два дня назад? – переспросил один из агентов. – Почему потребовалось столько времени на получение информации?

– Еще хорошо, что мы ее вообще получили, – отрезала Туссен. – Мы все знаем, что случится, если они найдут нашего информатора. И он тоже знает.

Она провела фломастером синюю линию от островов Мадлен к заливу Святого Лаврентия.

– Нам известно сколько? – спросил Бовуар.

– Восемьдесят килограммов.

Они молча посмотрели на нее.

– Это фентанил? – спросила Изабель Лакост.

– Oui.

Туссен подняла фломастер. Синий для фентанила.

Все переглянулись. Восемьдесят килограммов.

Самая крупная поставка в Северной Америке. Почти в два раза больше обычного. Определенно самая крупная из тех, о которых им известно.

Картели наглели с каждым днем.

А почему нет? Ведь им никто особо и не мешал.

Все находившиеся в зале повернулись к старшему суперинтенданту Гамашу, который смотрел на крохотную группу островов. Они словно покачивались в морской воде между Гаспе и Ньюфаундлендом. Красивее места не найдешь. Или идеальнее места для наркотрафика.

Земля, обдуваемая ветрами, изолированная, почти необитаемая. И в то же время на торговом пути грузовых судов со всего мира.

Это были ворота Квебека. Канады. Что-то вроде задней двери. Вращающейся двери. Обделенной вниманием властей, которые наблюдали за главными портами, воздушными и морскими.

Но маленькие, невыразимо прекрасные острова Мадлен были оптимальным вариантом.

А оттуда?

Гамаш охватил взглядом четкие линии, проведенные фломастерами разного цвета. Они начинались в разных концах Квебека, но шли в одном направлении.

К границе. La frontière.

К Соединенным Штатам.

Почти все линии, все цвета сливались и проходили через маленькую деревню, даже не отмеченную на карте. Гамашу пришлось обозначить ее.

Три Сосны.

Теперь она исчезла под цветными линиями, идущими к границе.

Наркотики текли в Штаты через эту дыру в границе, а назад через нее текли деньги.

Тонны кокаина, метамфетаминов, героина пересекали здесь границу. На протяжении многих лет.

Когда Гамаш встал во главе Квебекской полиции и оценил масштабы проблемы с наркотиками в самом Квебеке и за его пределами, он понял кое-что еще. Только часть грузов могла перемещаться по традиционным маршрутам.

Как же проходило остальное?

Арман Гамаш, новый старший суперинтендант Квебекской полиции, собрал несколько команд, чтобы выявить наркотики, изготовляемые в самом Квебеке и импортируемые, потребляемые здесь или предназначенные для более емкого рынка.

Он организовал ряд команд. В них вошли ученые, хакеры, бывшие преступники, информаторы, морские и авиационные эксперты, люди, внедренные в банды байкеров, докеры, представители профсоюзов, упаковщики и даже маркетологи. Большинство понятия не имели о конечной цели или даже о том, на кого они работают. Каждому поручались маленький сектор и решение одной задачи.

Если наркотики сходились в одной точке, то и информация тоже.

Она поступала к старшему суперинтенданту Гамашу.

Готовился решительный удар. Не серия мелких уколов, а сильный, быстрый, эффективный удар. В самое сердце.

По прошествии почти года тщательных расследований появились линии на прозрачных пленках. Они пересекались. Переплетались. Так была выявлена система.

Но старший суперинтендант Гамаш бездействовал.

Невзирая на уговоры старших офицеров, Арман Гамаш выжидал. Терпел удары критики от отдельных людей, профессионалов, политиков, общества и коллег, которые видели только рост преступности и бездействие со стороны Квебекской полиции.

Наконец команда нашла то, что искала. Человека, стоявшего во главе всего этого.

Прорыв произошел благодаря сотрудничеству, разведке, мужеству агентов, работавших под прикрытием, и информаторов.

И появлению темной фигуры на исхлестанном дождем деревенском лугу.

Хотя немногие знали, что это и есть поворотный момент, а Гамаш делал все возможное, чтобы сохранить это в тайне.

Офицеры смотрели на старшего суперинтенданта Гамаша. Ждали, когда он скажет что-нибудь. Скажет, что делать.

Суперинтендант Туссен опустила ярко-синий фломастер и провела на пленке линию от гавани на островах Мадлен через кривую полуострова Гаспе. Фломастер скрипел, неторопливо двигаясь вдоль реки Святого Лаврентия. Наконец повернул вглубь континента. И вниз, вниз.