Связанные честью (ЛП) - Рейли Кора - Страница 22

— Маттео и вся твоя семья в гостиной.

— Изучают простыни?

— Будто они смогли бы прочитать их, словно чайные листы, — подтвердил Ромеро, подарив мне извиняющийся взгляд.

Казалось, он ничего не подозревал.

— Пойдем, — сказал Лука, подталкивая меня к двойным дверям.

Как только мы вошли в гостиную, все взгляды устремились на нас. Женщины, стоявшие с одной стороны, разбились на маленькие группы и глазели, в то время как мужчины сидели вокруг большого обеденного стола, заставленного чиабаттой, виноградом, ветчиной, мортаделой, сыром, фруктами и печеньем. Я поняла, что на самом деле очень голодна. Уже было практически время обеда. Маттео неслышно подошел к нам с эспрессо в руке.

— Ты дерьмово выглядишь, — произнес Лука.

Маттео кивнул.

— Десятый эспрессо, и я все еще не проснулся. Много выпил прошлой ночью.

— Перебрал, — заговорил Лука, — не будь ты моим братом, я бы отрезал тебе язык за некоторые вещи, произнесенные в адрес Арии.

Маттео с ухмылкой посмотрел на меня.

— Надеюсь, Лука и половины не сделал из того, что я предложил.

Было непонятно, как на это ответить. Маттео все еще нервировал меня. Он обменялся взглядом с Лукой, который пробежался большим пальцем по моей талии, заставив подпрыгнуть.

— Ты представил нам практически произведение искусства, — вымолвил Маттео, кивнув в сторону комнаты, где простыни были перекинуты через своеобразную вешалку для лучшего обозрения.

Мое тело напряглось. «Что он имел в виду?».

Но Лука не выглядел обеспокоенным, он просто покачал головой в ответ. Сальваторе Витиелло и мой отец ждали, когда мы присоединимся к ним, и задерживаться еще дольше было бы не вежливо. Уже у стола отец встал и заключил меня в объятия. Столь открытое проявление любви удивляло. Он прикоснулся к моей голове и прошептал: «Я горжусь тобой».

Я выдавила из себя улыбку, когда он отстранился. «Гордится чем? Что потеряла девственность? Что раздвинула ноги?».

Сальваторе положил руку на плечи мне и Луке, одарив нас улыбкой.

— Надеюсь вскоре ожидать маленького Витиелло.

Мне удалось скрыть свое непомерное удивление. Разве Лука не упомянул, что я пила противозачаточные таблетки?

— Мне бы хотелось наслаждаться Арией в одиночку еще долго. Не хочется волноваться еще и за детей, когда Братва наступает, — жестко отрезал Лука.

Не выразить словами, какое облегчение я почувствовала от его слов. Я действительно не была готова к появлению детей. Жизнь подбросила уже достаточно перемен и без бонуса в виде ребенка.

Его отец кивнул.

— Да, да, конечно. Понятно.

После этого они начали разговор о Братве, стало ясно, что ко мне потеряли интерес. Выскользнув из хватки Луки, я направилась к женщинам. Джианна встретила меня на полпути.

— Отвратительно, — пробормотала она, сердито зыркнув в сторону простыней.

— Знаю.

Я оглянулась, но не увидела Фабио или Лили.

— Где…

— Наверху, в своей комнате с Умберто. Мать не хотела, чтобы они присутствовали на показе простыней.

Она заговорщически наклонилась:

— Я так рада, что ты наконец здесь. Эти женщины часами делились своими историями презентации простыней. Что, блядь, не так с нью-йоркской мафией? Если услышу еще хоть одно слово об этом, то устрою им настоящую кровавую баню.

— Теперь, когда я здесь, сомневаюсь, что они будут обсуждать что-то, кроме тех развешанных тряпок, — пробормотала я.

Оказалось, я была права. Практически каждая женщина ощущала потребность обнять меня и дать совет, который заставлял нервничать. «Будет лучше». «Иногда женщине требуется время, чтобы привыкнуть». И самое лучшее: «Поверь, у меня ушли годы, чтобы научится этим наслаждаться».

Мать держалась в стороне. По неведомым мне причинам. Валентина ничего не сказала, обняла, коснулась моей щеки и улыбнулась, прежде чем отойти и уступить место другой женщине. Мать стояла со сжатыми перед собой руками и осуждающим выражением лица. Радовало, что она не делилась историями о своей первой брачной ночи с отцом. Я шагнула к ней, и она крепко обняла меня. Как и отец, она не была слишком ласкова, но ее близость вызывала чувство радости.

— Как бы мне хотелось защитить тебя от всего этого, — прошептала она, прежде чем отойти.

На ее лице промелькнуло чувство вины. Я кивнула; и не винила ее. Что она могла сделать? Отец не позволил бы ей переубедить себя и отменить договор.

— Лука не перестает смотреть на тебя. Должно быть, ты произвела на него сильное впечатление, — насмешливо произнесла мачеха Луки.

Я повернулась в ее сторону и вежливо улыбнулась. Возможно, Лука просто хотел убедиться, что я случайно не выдам наш секрет. Уголком глаза я увидела позади открытую дверь, вслед за Фабио в комнату вошла Лили. Вероятно, они воспользовались случаем - Умберто пошел в туалет, - и убежали. Джианна скорчила гримасу, когда наш брат остановился у простыней.

Высвободившись, я направилась в их сторону с Джианной, что следовала за мной по пятам. Мать была вовлечена в более чем вежливую беседу с мачехой Луки.

— Что ты здесь делаешь, мой маленький монстр? — спросила Джианна, хватая Фабио за плечи.

— Почему на простынях кровь? — он едва не сорвался на крик. — Кого-то убили?

Джианна расхохоталась, в то время как Лили выглядела откровенно огорченной видом простыней. Думаю, это разрушило ее иллюзии о сказочных принцах и любви под звездами. Мужчины за столом тоже начали смеяться, и лицо Фабио сморщилось от гнева. Несмотря на восьмилетний возраст, у него был характер. Я надеялась, что он успокоится, в противном случае попадет в беду после своей инициации. Джианна взъерошила ему волосы.

— Ты поедешь в Нью-Йорк с Лукой? — спросил вдруг Фабио.

Я прикусила губу.

— Да.

— Но я хочу, чтобы ты поехала с нами.

Слыша, как он это говорит, я моргнула в попытке скрыть тоску.

— Знаю.

Лили ненадолго оторвала взгляд от простыней.

— Ты не хочешь поехать куда-нибудь в медовый месяц?

— Не сейчас. Русские и тайваньцы доставляют Луке неприятности.

Фабио кивнул, как будто понял, а может, так и было. С каждым годом он все больше узнавал о темном мире, в котором жил.

— Хватит пялиться на простыни, — тихо сказала Джианна, но Лили казалась слишком захваченной видом.

Ее лицо сморщилось.

— Думаю, меня сейчас стошнит.

Я положила руки ей на плечи и повела к выходу. Она дрожала.

— Терпи, — приказала я, и когда мы почти выбегали из комнаты, все взгляды устремились в нашу сторону.

Мы спустились в холл.

— Где туалет?

В этом здании было слишком много комнат. Ромеро направил нас в конец коридора, открыл дверь и закрыл, как только мы оказались внутри. Я держала волосы Лили, пока ее тошнило, а затем усадила на пол и вытерла лицо влажной салфеткой с мылом.

— Я все еще чувствую себя странно.

— Положи голову между коленями. В чем дело? — Я присела перед ней.

Она слегка пожала плечами.

— Я принесу тебе чаю.

Я выпрямилась.

— Не позволяй Ромеро видеть меня такой.

— Ромеро не….

Лили была явно в него влюблена, мне оставалось лишь промолчать. Это было бесполезно, но можно позволить хотя бы маленькую фантазию, ведь вид простыней и так сильно ее огорчил.

— Я не позволю ему войти, — вымолвив обещание, я вышла из туалета.

Ромеро и Лука ждали у дверей.

— Твоя сестра в порядке? — поинтересовался Лука.

Он и в самом деле беспокоился или то была простая вежливость?

— Ее стошнило из-за простыней.

Лицо Ромеро потемнело.

— Они не должны позволять молодым девушкам быть свидетельницами чего-то подобного. Это только пугает их.

Он взглянул на Луку так, будто сказал лишнее. Но Лука отмахнулся.

— Ты прав.

— Лили необходимо выпить чаю.

— Я принесу и останусь с ней, чтобы ты могла вернуться к гостям, — предложил Ромеро.

Я улыбнулась.

— Это мило, но Лили не хочет, чтобы ты ее видел.