Абхазские сказки - Бгажба Хухут Соломонович - Страница 54

— Прошу, — взмолилась она, — не тронь меня! Лучше убей этим кинжалом!

— Что я слышу! — удивился Соулах. — Ты меня не любишь. Ты не хочешь стать моей, — с горечью, чуть слышно, произнес он. — Ты любишь другого? Скажи мне — или я убью тебя и себя!

— Я люблю Шармата, и он любит меня, — простонала Шаризан. — Он пришел за мной и я думала, что он везет меня к себе. Только тут я узнала…

Наступило молчание, Соулах опустил руку. Потом от склонился, поцеловал кончик платка, опустившегося ей на лицо, и, тяжело ступая, вышел из амхара.

Велико было удивление гостей, когда Соулах вернулся из амхара. Но он спокойно сказал, что побудет с ними и свадебный пир должен длиться до тех пор, пока не явится новый гость. При этом Соулах попросил своих друзей немедля отправиться в Чегем и привезти Шармата.

— Скажите ему, — сказал он, — что я продолжу свадьбу день, неделю, месяц, пока он не приедет. Скажите ему, что без него, моего лучшего друга, мне свадьба не в радость. Хочу на этой свадьбе с ним породниться, совершить обряд братания.

Через несколько дней Шармат приехал.

— Дорогой Щармат, во имя нашей дружбы, неразрывной и чистой, я прошу тебя исполнить мою просьбу! — сказал, обнимая его, Соулах.

Шармат слушал, склонив голову в знак того, что всегда рад выполнить просьбу друга.

— Прошу тебя, — говорил Соулах, — взять в жены Шаризан. Она рассказала мне все, и я знаю, что вы любите друг друга. Пусть будет она мне сестрой, и пусть безоблачной, как небо в ясный день, будет и впредь наша дружба! Вот этим мизинцем, — продолжал он, подымая руку, — я коснулся ее груди. Пусть даже это не ляжет тенью на нашей дружбе!

И, выхватив из-за пояса кинжал, Соулах отсек себе мизинец.

Юноша и девушка

НОША полюбил девушку, и она полюбила его. Однако им никогда не удавалось встретиться и поговорить наедине. Несколько раз он посылал сватов к ее родителям, но сваты, увидев красавицу, теряли голову и забывали о поручении. В конце концов юноша оседлал коня и сам поехал к ней.

Было утро, когда он подъехал к воротам ее дома. Отец и братья девушки уже ушли на работу. Она встретила гостя и попросила его зайти в дом.

— Но ведь дома нет ни твоих братьев, ни отца, — возразил он. — Не подобает мне заходить, когда их нет.

Так беседовали они около ворот. Время текло быстро, и они не заметили, как стало смеркаться.

Мать девушки, приготовив мамалыгу, вышла за ворота и обратилась к юноше.

— Добро пожаловать, сынок! Сойди с коня и заходи к нам!

Услышав эти ласковые слова, юноша поднял голову.

— Добрый вечер! — ответил он. — Спасибо, но сейчас уже поздно… — и он тронул коня, собираясь уехать, но девушка ухватилась за уздечку и сказала:

— Нет, заходи!

Вскоре пришли мужчины. После ужина мать позвала к себе старшего сына и сказала ему:

— Этот юноша и твоя сестра любят друг друга!

Сказав это, она постелила постели в одной комнате сыну и гостю.

Укладываясь спать, брат девушки положил под подушку пистолет.

«Когда все уснут, — решил он, — моя сестра и этот гость, конечно, захотят встретиться. Присмотрю за ними…»

Действительно, когда все в доме уснули, юноша тихонько оделся. Девушка тоже встала. Он вышел на балкон. Она подошла к окну, и они говорили о своей любви, о своей будущей жизни.

Прокричали петухи, предвещая рассвет, и юноша спохватился:

— Какой стыд! — воскликнул он, — Какой позор, что мы тут разговариваем!

— Почему? — спросила она.

— Мы обманываем твоих родителей. Ведь я нарушаю закон гостеприимства. Застрелить меня за это мало.

Брат девушки наблюдал за влюбленными в щель, опасаясь, что их встреча не остановится на одних разговорах. Он захватил с собой пистолет, чтобы не допустить семейного позора. Убедившись в сдержанности и благородстве юноши, брат пошел спать.

Утром он оседлал коня своего гостя, разбудил его и сказал юноше:

— Я думаю, что лучшего зятя нам не найти. Поезжай домой, приготовь все к свадьбе. Невеста будет тебя ждать.

Через неделю сыграли свадьбу, и молодые счастливо зажили.

Мачеха и падчерица

ОДНОГО крестьянина умерла жена, оставив единственную дочь. Спустя год, после траура, он женился на вдове, у которой тоже была дочь.

Мачеха невзлюбила падчерицу, заставляла ее работать по дому и пасти корову. А родную дочь холила, лелеяла, поила сливками.

Падчерица была проворная, красивая, с косами, как вороново крыло, с блестящими, как ежевика, глазами. Сколько бы дел на нее не наваливала мачеха, она быстро и легко с ними справлялась. Чтобы заставить ее снова трудиться, мачеха смешивала пшено с просом и приказывала:

— Разбери, да побыстрей!

Но к девушке прилетали птицы и помогали ей за то, что она была доброй и всегда им высыпала крошки за окно.

Падчерица ходила босая: ей не во что было обуться.

Как-то раз, пригнав корову с пастбища, она пошла к соседям и спросила:

— Нет ли у вас обрезков кожи?

Соседи дали ей кусочки кожи, подобрав их по цвету; падчерица смастерила красивые туфли-чувяки. Но их носить пришлось ей только один день. Выгоняя коров из леса, она где-то в кустах потеряла чувяк. Девушка вернулась домой в слезах.

Потерянный падчерицей чувяк нашел царский сын, который охотился в лесу. Понравился ему простенький чувяк, сшитый умело и отделанный тонким узором. Он догадался, что его носила красивая девушка, видимо, с маленькой ногой.

«Я женюсь только на той, которая носила этот чувяк, кто бы она ни была!» — решил юноша и пошел разыскивать девушку, потерявшую обувь. Он зашел и в тот дом, где жила падчерица. Увидела она чувяк и, конечно, узнала. Только что она собралась крикнуть: «Это я потеряла!» — как мачеха, догадавшись, что знатный гость пришел неспроста, ударила падчерицу по губам, не дав промолвить слова, а сама обратилась к юноше:

— Это чувяк моей дочери-рукодельницы. Она потеряла его и долго искала, но не могла найти.

Тогда царевич сказал, что поклялся не жениться ни на ком, кроме той, кому чувяк окажется по ноге. Он договорился с мачехой, просватал ее дочь, и они назначили день свадьбы.

А мачеха, на всякий случай, отобрала у падчерицы и второй чувяк.

Наступил день свадьбы. Начали надевать невесте чувяки, но напрасно — они ей были малы. Все же с большим трудом ее обули, а чтобы прикрыть ее короткопалые руки, мать накинула на нее длинную шаль.

Приехал жених с дружками. После угощения невесту вывели во двор. Тут же стояла лошадь с позолоченным седлом, на которую посадили невесту.

Мачеха прогнала падчерицу в сад, чтобы она не попалась на глаза царевичу. Бедняжка села на качели из виноградной лозы и, роняя слезы, запела:

Царевич, услыхав эту песню, подошел к невесте, откинул шаль и увидел ее безобразные руки. Стянув чувяки, он увидел ее толстые ноги. Тут царевич догадался, что его обманули. Он прошел в сад и попросил девушку, которая качалась на лозе, примерить чувяки. Они оказались ей как раз впору. Тогда царевич запел: