Черно-белый танец - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 97

Наши дни

Николенька опередил швейцара – сам распахнул перед Настей дверь. И гардеробщика отогнал: лично помог маме снять пальто. «Моя кровь! – гордо подумала Настя. – Порода!»

Николенькин день рождения они решили отметить в ресторане. В хорошем.

– А почему не дома? – удивилась Настя.

– А потому что не хочу я, чтобы ты весь день возилась на кухне. – сказал муж. – Ты должна быть отдохнувшей, молодой и красивой.

Николенька папу, разумеется, поддержал:

– Конечно, мам! В ресторане – прикольней. И торжественней. Восемнадцать лет все-таки. Дата!

– Да кто бы возражал! – воскликнула Настя. – А в какой ресторан мы пойдем?

– В самый лучший! – хором ответили папа с сыном.

А Настя радостно подумала: «Счастливая я! Многих ли женщин их мужчины водят в самые лучшие рестораны?!»

...Настя с сыном заглянули в зал. Там было пусто. Только сияли идеальной сервировкой столы.

– А папа, небось, в пробке стоит, – предсказал Николенька. – Или нет, не стоит: включил дальний свет и несется по встречной.

– Николай, прекрати! – цыкнула на сына Настя.

– Или вызвал вертолет и сейчас запрашивает посадку на Красной площади! – продолжал балагурить Николенька. – Ну и ладно. Давай садиться. Ты мне пока все будешь рассказывать. Интересно ведь!

...Пока шли к ресторану, Настя рассказала сыну только про Сеню-десятиклассника, абитуриента, первокурсника. Хватит с него пока и этого. Тяжелый, неприятной правды о семье знать ему совсем не обязательно. Узнает когда-нибудь – но потом, много позже...

Хлопнула входная дверь. У входа в зал стоял Сеня, слегка постаревший – по сравнению с теми временами. Немного усталый. Но глаза – такие же озорные, беззаботные, шалые.

Он быстрым шагом прошел к их столику:

– Извиняйте, дамы и господа. Заторы! Еле пробился! И с голоду умираю!

Официант, расслышавший последнюю фразу, кинулся к их столику со всех ног. А Настя блаженно вытянулась в удобном кресле.

«Все-таки отравлена я красивой жизнью. Отравлена до мозга костей».

Арсений наклонился и вытащил из-под стола огромный букет роз. Очевидно, заранее договорился с администратором ресторана...

– Поздравляю тебя, моя королева.

Он подал букет Насте.

– И тебя, мой сын, поздравляю. – Сеня протянул Николеньке запечатанный конверт из плотной бумаги. – Только, чур, до конца вечера не открывать. И вина не пить. Тогда сможешь воспользоваться подарком сегодня же.

– Ой, папа!... – завопил Николенька. – Я понял! Понял! Спасибо!... – сын бросился отцу на шею. – Какая она?! – затормошил он Арсения. – Ну, скажи, какая?!

– «Запорожец». – отшутился Сеня.

– Нет правда?! Ну, скажи, ну!... Пожалуйста!...

Официант немедленно забрал у Насти букет: «Я поставлю его для вас в воду». Настя украдкой улыбнулась. Глядя на взбудораженного сына, она поняла, что отцовский подарок заставит его напрочь забыть о ее рассказе и о прошлом их семьи... «Но когда-нибудь, – подумала она, – Николенька снова вернется к этой теме... Ну, что же – вернется так вернется... Тогда – продолжение следует...»

Видно, также считал и Николенька. Он сказал, продолжая прерванный разговор:

– Меркантильная ты, мамуль. И избалованная. Подумаешь, съемная квартира!

– О чем это вы? – удивился Сеня.

– Да я рассказала Николеньке... помнишь, мы же договаривались – рассказать ему все – на восемнадцать лет. – Она многозначительно посмотрела на мужа.

А Николенька продолжал гнуть свое:

– Ну и подумаешь, что ободранная. Ну, с тараканами. Зато, – сын сладко улыбнулся, – зато – почти своя! Как это там вы в ваше время говорили? «Чистый флэт на найт»?

Арсений не удержался – фыркнул. Настя шутливо прикрикнула на сына:

– Николай! Я тебе – о серьезных вещах рассказываю! А у тебя – одно на уме. Флэт... на найт...

– Ну, мам... – пробасил сынуля. – Нам же с Ксюшкой надо где-то встречаться!

– Вырос. – констатировал Сеня.

– Вырос. – согласилась Настя.

А Николенька вкрадчиво сказал:

– Раз вырос – давайте вина наконец закажем. Винище тут – зашибенное!

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросила Настя.

– В меню ж написано! – снисходительно буркнул сын. – Бордо. Божоле. Каберне Совиньон.

– Ладно, – согласился Арсений. – Возьмем бутылку. Только ты, Николенька, особо не налегай. А то похмелье будет.

Сын снисходительно посмотрел на папу. На хитрой физиономии читалось: «Да разве с таких доз похмелье бывает?!» Но вслух он покорно произнес:

– Хорошо, я чуть-чуть. Действительно, мне в институт завтра...

Официант заказу обрадовался – французские вина стоили отнюдь не дешево. Наполнил бокалы. Неслышно отошел.

Челышевы чокнулись:

– Ну, за тебя, Коленька. За твои восемнадцать. – растроганно сказала мама.

– Хороший у меня вырос сын. – гордо провозгласил папа. – Красавец. Умница.

– Ну вы смешные, ей-богу, – смутился Николай. – Развели сюсюканье... Впрочем, что от вас еще ждать? Не жизнь у вас – а сплошная мыльная опера. «Санта-Барбара» на российских просторах.

– Да, любовный сериал. – усмехнулась Настя. – Двести двадцать восемь серий.

– А когда следующая будет? – лукаво спросил сын. – Про то, как вы дальше жили? Все прочие годы? С восемьдесят девятого по ноль-ноль-третий?

– Продолжение следует. – улыбнулась Настя.

– Н-да, никогда бы не подумал... – протянул сынуля. – А глянешь на вас – с виду такие обычные...

– ...Обыватели. – закончил его мысль Арсений.

– Тавтология. – заклеймила Настя. – «Обычный» и «обыватель» – слова с одним корнем.

– Пардон. Университетов не кончал, – привычно отбился Сеня.

– Так ты что, папуль? – изумился сын. – Так и остался без диплома? А кто мне в десятом классе мозги компостировал, что без высшего образования – никуда?!

Сеня скривился:

– Конечно, никуда... Но у меня ж была судимость... И только потом...

Николенька восхищенно посмотрел на отца и перебил:

– Ты так спокойно об этом говоришь. В смысле – о судимости. Слушай, а почему у тебя татуировки нет? Вон, Темка из тридцатой квартиры с зоны пришел – весь разрисованный!