Черно-белый танец - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 39

Арсений выпрыгнул из рафика на Измайловском бульваре. Пошел дворами – темными, спящими, заснеженными дворами.

Голова, казалось, ничегошеньки не соображает. Легкий, нападавший за полночи снежок скрипит под ногами. Ни единого горящего окна в окрестных пятиэтажках.

То ли явь, то ли сон. Слишком много всего произошло сегодня.

До родного подъезда оставалось метров двадцать. Дверь в подъезд распахнута настежь, внутри бесцельно горит свет: привычная, никого не удивляющая советская бесхозяйственность.

Вдруг из подъезда навстречу Сене вышел человек – темная крепкая фигура. Арсений на всякий случай сжал кулаки в кармане тулупа, напряг мышцы плеч: мало ли что за хулиганы шляются ночами по Москве.

Мужчина-крепыш шел прямо на него.

Арсений оглянулся, чтобы разглядеть на всякий случай пути к отступлению. И увидел: сзади к нему неслышными шагами приближаются еще двое! Такие же, как и первый: мощные, плечистые.

А первый подошел уже совсем близко, преградил Арсению дорогу к подъезду.

– Челышев Арсений Игоревич? – вдруг спросил он.

– Да, – растерянно отвечал Сеня, остановившись.

– Вам придется пройти с нами.

И в ту же минуту двое, заходившие сзади, бережно, но цепко взяли Арсения за локти – каждый со своей стороны. Пара шагов – и вот они уже влекут его к черной «Волге». Машина, казавшаяся необитаемой, вдруг зажигает огни, и изнутри нее сама собой открывается дверца. Арсения мягко, но властно нагибают и заталкивают внутрь машины. Он садится, ошеломленный, не понимая в чем дело. Следом влезает один крепыш, за ним другой. Еще один плюхается на переднее сиденье. И тут же «Волга» резко рвет с места и, шелестя шинами по свежему снегу, несется к выезду со двора, на улицу...

...Настя Капитонова превратилась в робота. Робот получился довольно совершенным: он умел ходить, одеваться и умываться, пить чай и даже тупо, не понимая смысла, записывать лекции.

Но ни единой эмоции, ни одной самостоятельной мысли у робота-Насти не было.

Она впала в оцепенение в тот самый момент, когда отомкнула входную дверь. В ту ночь на двенадцатое марта, в четыре утра... Настя была уверена, что отпирает Сеньке. Даже нацепила на лицо укоризненную ухмылку: где, это мол, ты шляешься?

Она не стала спрашивать, кто там, – широко распахнула дверь и чуть не упала от напора двух сумрачных дяденек.

Настя вскрикнула.

– Милиция, Анастасия Андреевна. – небрежно успокоили они ее. – Вот и ваша соседка с нами, узнаете ее?

Настю оттеснили в глубь квартиры, захлопнули дверь.

А она удивилась, почему это соседка по лестничной клетке, вредная тетка-Машка, смотрит на нее чуть ли не ласково...

– В чем дело? – потребовала Настя объяснений у незваных гостей.

– Дела у вас, Настя, неважные, – ухмыльнулся первый мент.

А второй, с виду скучающий и безмерно усталый, нехотя объяснил ей, в чем дело.

– У ваших бабушки с дедушкой неприятности. Ну, то есть – их убили, а их квартиру на Большой Бронной – ограбили. И у нас есть сведения, что похищенное находится на вашей жилплощади... Понятые, готовы? Приступаем к обыску.

– Вы какую-то чушь несете! – обратилась к ним Настя.

Но они ее не слушали. Квартира заполнилась топотом, светом, голосами.

– Постойте! – громко крикнула Настя. – Вы не имеете права!

Первый лениво перебросил ей сероватую бумажку (слепой машинописный текст, крючковатая подпись, полустертая печать). «Ордер на обыск», – в ужасе прочла Настя.

– Но почему здесь? Какая связь?! – она пока не думала ни о бабушке, ни о дедуле. А просто физически ощущала, что от пришельцев исходит угроза. Угроза даже более страшная, чем гибель близких.

– Будет вам, Анастасия Андреевна, и связь, – утешил ее второй. – Попрошу вас, в ванную комнату пройдите...

И Настя увидела: мамино серебряное ожерелье с пятнышками камней-ониксов... ее же колечко из белого золота с маленьким бриллиантом... сберкнижку, открытую на страничке остаток 5034 рубля...

«Не может этого быть!» – думал робот.

«Я, наверное, сплю», – думала Настя.

– Почему это здесь? – выдохнула она.

Первый безучастно спросил:

– А вы не догадываетесь?

И кровожадно улыбнулся.

– Нет, не догадываюсь. – твердо сказала Настя.

– А вы попробуйте сообразить. – усмехнулся он. – Вы, возможно, это сюда не приносили. Впрочем, следствие покажет... Правда, кроме вас, здесь проживает также ваш друг, Челышев Арсений Игоревич.

У Насти закружилась голова. Борясь со слабостью, она выдавила:

– Вы хотите сказать, что... что Сеня... Что они... Что это Сеня... Убил их?...

– Я ничего не хочу сказать, – оборвал ее он. – Но ценности, похищенные из квартиры Капитоновых, то есть ваших деда и бабки, обнаружены на вашей жилплощади.

...Квартира опустела только в семь утра.

Настя тупо смотрела на развороченные шкафы и жалкие обрывки бумаг на полу. А в голове билась мысль: «Соседкину комнату тоже разворошили. Что я ей скажу?...»

Она бессильно опустилась прямо на затоптанный пол. «Дед... бабка... Сеня... поплакать бы... Не могу!»

Настя добрела до кухни. Достала из холодильника «Апсны Абукет» – Сенин подарок. Сделала глоток прямо из горлышка. «Уж сейчас-то – напьюсь!...»

Но организм от спиртного снова отказался, и Настя долго стояла, склонившись над ненавистной, подклеенной изолентой раковиной... Поднять голову она смогла нескоро. Наконец, бунт в желудке прекратился, Настя увидела в зеркале собственное бледное лицо (глаза обведены траурными рамками) – и наконец зарыдала...

Утешать ее было некому.

...Мама – ей Настя позвонила на следующий день – сказала ней коротко: «Дрянь!». И раздались противные короткие гудочки.

Милка – Настя попросила подругу прийти – тоже встала на сторону врага. Виновато посмотрела на Капитонову, пропищала:

– Конечно, Сеньку можно понять... Он же хотел как лучше!

– Что?! Что он хотел?! – взорвалась Настя. – Обеспечить семью он хотел – этими побрякушками?! Ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь?!

Милка сникла:

– Ну, он, наверно, думал, что вы теперь на Бронную могли бы вернуться... Ты ж там прописана...

Настя прикрыла глаза и попросила: