Третий - не лишний! Книга 2 (СИ) - Славачевская Юлия - Страница 45

Роль бабочки, нанизанной на булавку, я отрабатывала с возмутительной регулярностью, хотя, скажу прямо - не мое амплуа. Или не доросла, или переросла, или два мужчины в одной постели - просто не мое. Вот честно!

Нет, совесть меня не мучила и правильное воспитание уже угасло, и ханжеством я не страдаю, но все как-то не могла смириться. И дело даже не в том. что с двумя сразу. Наверное, больше всего меня воротило от навязываемой волн. Оттого, что только я должна всегда чем-то жертвовать и приспосабливаться. Что все мои попытки нас спасти обязательно заканчивались нравоучениями и указанием никогда так больше не делать.

И ведь хорошие оба, и славные, и сострадательные (в меру. Не мою), но стоило мне попасть нм в загребущие руки - один Господь знает, сколько сил они прикладывали, чтобы оприходовать меня в разных позах, доставляя себе неземное удовольствие. Их от меня в любом виде пёрло: от улыбки, вкуса кожи, запаха... Коты над валерьянкой. Вылижут-покусают. покусают-вылижут, вы... нет, о печальном не будем.

Признаю, теоретически мне они его, это самое неземное удовольствие, тоже доставляли... ага. Чисто теоретически. Но! Убейте меня веником: когда затраханная до полусмерти, сонная женщина, закатывая глаза, все-таки получает оргазм, переходящий в продолжительный обморок - что хотите, но это не то удовольствие, которое настоящее удовольствие.

Понимаю, некоторые дамы, мои коллеги по офису, наверное, коренной зуб бы отдали, чтобы оказаться на моем месте. Но то по незнанию. А побывав в моей шкуре первую неделю, отдали бы еще два коренных зуба, чтобы от этой мечты садомазохистки избавиться.

Эй, милые дамы, согласные занять мое место, где вы? Откликнитесь! Поменяемся с доплатой! Я что-нибудь обязательно придумаю!

Молчат. Нету таких. НЕТУ! Обидно, да?

Хотя что-то такое в этом было. И мужья любили меня -действительно любили, хоть и не знали такого слова. Я могу не сомневаться - защитят, поддержат, приласкают, если надо - даже свою жизнь за меня отдадут... но, опять же, все это по своим правилам и в своем понимании.

Мне даже порой мерещилось, что отношение ко мне сродни отношению к дорогому породистому животному: накормить-напоить, выгулять, вовремя осеменить... Ну, бывают же такие... гм, любители собачек, лошадок и овечек. А я чем лучше - что перемешаюсь не на четырех, а на двоих? Да уж, конечно, впечатляющая разница! Еще не мычу, не ржу, не хрюкаю, не лаю... Но прав имею ровно столько же, как все эти ржуще-мяукающие. Примерно столько же, как почетный производитель - и обязанностей. Блеск! Я могу собой гордиться! От мыслей о значении своей роли в коллективной семейной жизни впору вешаться.

Больше всего бесило то, что когда они начинали меня ласкать и заводить жаркими ласками, страстью и нежностью - я всегда поддавалась, словно мягкий пластилин в чужих руках. Через короткое время они крутили мной, как хотели, выгибали, ставили на четвереньки, насаживали на себя и даже привязывали, и при этом возражай-не возражай: очевидно, что дама хочет и дама просит.

Хоть кричи, хоть не кричи - да без разницы. Крикам желающей мужчины женщины, которая истекает вожделением и при том вопит: «Спасите, помогите, насилуют!» - элементарно нет веры.

И все же, спасая тело и душу, я сопротивлялась, чем удивляла их безмерно. Просто не могла нм дать раздавить себя мужским целеустремленным напором, основанном на насилии, пыталась сохранить остатки самоуважения. Косо, криво, неправильно, бессистемно - но ожесточенно спасала в себе человека, женщину.

Мужей временами мое сопротивление дико злило, порою - забавляло. Они считали его капризами, бабской придурью. И при этом не ударили меня ни разу - ни разу! Просто, не считаясь со мной, моим желаниями и чаяниями, делали все по-своему, ласково затыкая рот или небрежно пожимая плечами.

- Что ж вы делаете?!! - попыталась возмутиться жертва, раздираемая на части разумом и сердцем. - Неужели вам во мне нужна безропотная игрушка, исполняющая любое желание господина и повелителя?

- Нет! - резко ответил Фил, приподнимая мой подбородок и заглядывая в глаза. - Не меняйся. Маруся. Ты прекрасна такая, какая есть! - И все это приказным тоном. Типа, вставай и отдавай ту честь, которую еще не отобрали. А нету больше ничего! Честь распята, совесть заколота, мозги утрамбованы!

- Родная, - поцеловал в шею Эмилио. - Твоя индивидуальность уникальна.

- Так что ж вы меня, как березку, гнете? - возмутилась я на последнем издыхании.

- Мы?!! - Раздалось в ответ справедливое мужское негодование. Не поняли.

- Если б я знала, если б я знала, - дама скуксилась от такого пренебрежения. - Прежде чем в душу к вам постучала, я бы паяльную лампу достала!

- Мне кажется, тебе чего-то не хватает, - запоздало сообразил Эмилио. Но, как всегда, перевел все в одну плоскость. Горизонтальную.

- Малышка, разве тебе неприятно? - обеспокоился Филлипэ.

Все сначала: зажали с двух сторон, обездвижили, захватили в плен сильных рук. А ты, постельная игрушка, просто наслаждайся количеством тестостерона на себя одну, бери и наслаждайся! Тебя обласкают и намажут, а потом отдерут так, что ни сидеть, ни на ногах прямо стоять не сможешь, только из положения лежа в стороны их разводить. Хотя... наверное, именно в том и состоит главная стратегическая задумка.

Первое, что попало мне на глаза рано утром, когда забрезжил рассвет - это печать на руке Эмилио. Она стала более яркой, цвет уже заполнил больше половины. Надпись тоже поменялась. Теперь на двух языках там было сказано: «Подвиги еще можно совершать головой».

Я глянула на свою и зажала рот ладонью. Моя печать мне сообщала «Маруся, два конца - это не всегда ножницы!»

- Это не ножницы, - простонала я со слезами на глазах. - Это вилы!

- Спи, сладкая. - натянул на меня одеяло Эмилио. - Карла здесь нет.

«Тьфу! - мысленно сплюнула я. - Кто о чем... А о чем это я?..»

Спать мне уже не хотелось, и в голову полезли всякие разные мысли. Я устроилась поудобнее и принялась, как истинная женщина, раскладывать их по полочкам.

Если взять за основу, что с каждым посещенным городом у нас меняются печати, причем, после первого секса в этом самом городе... До этого безобразия ничего не меняется и новые афоризмы меня не радуют. И что?..

А то... Если к этим двум слагаемым - секс и новый город - добавить порчу- супердорогих кристаллов на пути нашего следования... Мне резко поплохело.

Пипец! Нас точно прибьют! Своей семейной оргией, похоже, мы обезвредили все магические ловушки Азалемары!

Ну хорошо... опять же «если»... если все так, то зачем это нужно Хаосу, так настойчиво подталкивающему меня на скользкую дорожку разврата? И почему именно мы?

Та-ак... Ну-ка, ну-ка...

О, вот оно! Эмилио посвящен Сольгри, Филлипэ под рукой Игори, а меня пригреб Хаос. То есть, объединяясь в одно (точнее сказать, в одной мне) мы как бы сливаем силу трех богов... Господи, это до чего ж я додумалась-то? До научно-фантастического романа? Жуть!

Ладно, на сотую долю секунды допустим, что так оно и есть: наша маленькая нетрадиционная шведская семейка разломает им тут все магические штучки. А что это даст Хаосу? На кой ляд ему вести подрывную деятельность, являясь богом-основателем?

Но если предположить...

За окном заунывно завопил разносчик:

- Кому молока? Свежее молоко! Только из коровы! Кому молока?

- Что? - оторвался от подушки растрепанный Филлипэ. - Что за хрень?

- Эту «хрень» за вредность выдают, - выплыла я из своих размышлений. Посмотрела на мужчин и поняла, что если я им изложу свои догадки, то остаток жизни проведу в маленькой комнате, оббитой ватином и в смирительной рубашке. Мне, кстати, тоже во все это верилось с трудом, но почему-то все сводилось к одному: на нас кто-то сильно обиделся и решил отыграться. А поскольку, кроме секса и двоемужия, я ни в чем замешана не была, то все сводилось к этим проклятым кристаллам. Покупали бы на них гарантию, что ли!