Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" - Страница 168

- Да не горячо уже, золотая наша, - улыбнулась внучка настоятеля, - забирайся.

- Золотая? – удивилась я. В одном из диалогов в беседке, ребята сказали мне, что девушки, даже если отучатся, станут не золотыми, а серебряными, потому что золотыми могут быть исключительно парни. Они где-то прочли о некой легенде, что когда-то спутницы у воинства уже имелись, и именно так их и величали.

- Её имя так переводится, - уточнила Элия, покосившись на Заринэ в поисках подтверждения. Та кивнула.

- Да, оно переводится как «золотая».

- Какое совпадение! – восхитилась я, подобравшись к бортику бочки и положив на него ладони, а поверх – подбородок. – Наверное, родители тебя очень ждали, раз дали такое красивое имя?

Заринэ осторожно погрузилась в воду и, убедившись, что не поскользнётся, повернулась ко мне:

- У меня было четыре брата… старших… Отец ими очень гордился. Баловал их. Они выросли лентяями, ничего не хотели делать, ничем заниматься. Хозяйство всё разваливалось. И отец решил, что нужна дочка, чтобы выгодно продать за богатого. Чтобы я принесла ему богатство, он назвал меня так. – Объяснение Заринэ развеяло моё радужное представление о мифических любящих родителях.

- А мама? – несмело уже спросила я.

- Она никогда отцу не перечила, боялась. Вот, даже родила дочку, как тот и велел, - слабо улыбнулась персиянка. – Что она могла сказать? Когда нашёлся покупатель, дал… дающий… давший за меня много денег, меня за него и выдали. Правда, половину выкупа за меня старший брат проиграл туда же… тогда же, - поправила она себя, говоря с акцентом, и иногда путая слова, - в тот же год.

- Жаль, что не всем везёт с родителями, - сказала Джоанна. – И наверняка вот такие уродские живут по сто лет, а такие отцы, как мой, погибают рано! – резко возмутилась девчонка. Я хотела её остановить, но не успела. Посмотрела на Заринэ. Заступится ли она за своего отца, воспротивившись тому, что он «уродский»? Нет, она ничего не произнесла, похоже, вполне согласная с определением.

- Мне тоже повезло с родителями, - поделилась и я, - но они разбились.

- О чём я и говорю! – убежденно подтвердила Джоанна.

- Я своих вообще не знала, - вздохнула Элия. – Знаете, я считаю, что в детстве в человека закладывается самое главное, и если ему что-то не дать – любви, уверенности, умения быть счастливым, то этому во взрослой жизнь уже не научишься. Ну, или научишься с огромным трудом.

- Да, детям нужна любовь, - согласилась Заринэ. – Но я не хочу дочку. Женщинам тяжело. Мужчины живут, как хотят. Женщинам же должно повезти, иначе туго. Не везёт с родителями, и с мужьями не везёт.

- Разве вам с мастером Лео не повезло? – спросила Джоанна. Заринэ смутилась. Похоже, никто никогда не решался говорить с ней о её личной жизни, а сама она о ней и подавно не заговаривала, потому что для неё Лео был каким-то священным, полубогом, о котором всуе болтать нельзя.

- Повезло, - разрумянилась она. – С ним очень повезло. Но таких нет больше. Где девушки… остальные… все найдут себе хороших мужей?

- Да, золотых маловато, - улыбнулась я. – Но, Заринэ, если у тебя будет девочка, то её в обиду не дадут. С таким-то папой и двумя старшими братьями!

- Всё равно. Пусть лучше ещё сын, - твёрдо определилась она.

- А я бы когда-нибудь хотела мальчика и девочку, - размечталась Джоанна, подперев щёку. – Как и мы с Джонханом у родителей. Быть младшей сестрой действительно здорово. Я скучаю по брату.

- А я не хочу детей вообще, - сказала я.

- Вообще? – изумилась Заринэ, посмотрев на меня, как на ненормальную. – Как?

- Ну… вот так. Не хочу заводить детей. У меня другие интересы.

- Но как же… почему? – Похоже, я сбила ей систему. В её лице было столько растерянности, что я пожалела о заявлении, но всё-таки не отступать же?

- Наверное, потому что я тоже собираюсь жить, как хочу, как и мужчины.

- Но… - хотела что-то ещё противопоставить Заринэ, однако слова потерялись. Или она передумала. В любом случае, продолжению предшествовала долгая пауза. – Что же в старости будешь делать?

- В старости? – хмыкнула я. – Может, и не доживу до неё. Я хочу сражаться, как золотые, вместе с ними.

- Но у мужчин всё-таки остаются дети… - начала она.

- Не у всех, - возразила я, - больше половины золотых – холостяки. И останутся таковыми. Воины понимают, что старость для них не предназначена, так зачем же обременять кого-то, вешая на них своих детей, если сам о них заботиться не собираешься? На земле много людей, о которых стоит позаботиться, лучше этим я и займусь, чем обременю свет ещё кем-то.

- Это неправильно, - повторила знакомую формулу Заринэ.

- Да почему?! – взмахнула я руками. Капли отлетели в Джоанну, но она ничего не сказала, только тряхнула головой. – Правильное и неправильное для каждого своё.

- Нет, разве убийства и насилие не одинаково плохо для всех?

- Ну, хорошо, какие-то вещи всегда неправильные есть, - согласилась я, - но, опять же, золотые убивают злых людей, и в таком случае убийство становится правильным.

- Я тоже не хочу детей, - прервала нас Элия, поддержав мою сторону. – Мой ребёнок, скорее всего, будет… не таким, как все. Ему будет трудно. Уверена, что любая женщина, узнав, что родит больное или несчастливое дитя, отказалась бы от этого.

Даже сквозь бочку я догадалась, что Заринэ с суеверным страхом положила ладонь на живот. Она очень пеклась о своих детях, для неё они были смыслом жизни. Они и Лео – муж, любовь её души и сердца. Переосмыслив что-то, она тихо признала:

- В таком случае да. Возможно, не всем женщинам правильно быть матерями.

Мы не поругались и не поссорились, а нашли компромисс, и это было первым успехом такого рода в моей жизни. Я не любила женские коллективы, у меня складывались отношения только с сёстрами, а с одноклассницами и девчонками из секций – нет. Там всегда были склоки, зависть, сплетни за спинами. С ребятами, Югёмом, Джуниором, Ильхуном, мы всегда приходили к выводу, что все девчатники – серпентарии. Но здесь, в Тигрином логе, у нас сложилось зачаточное взаимопонимание, и я была уверена, что никакой вражды и ненависти за спинами не возникнет.

Из бани Заринэ ушла в сопровождении мастера Лео и двух своих мальчишек. Отец опять рассказывал им что-то увлекательное, уже не о звёздах, а знаменитых воинах древности. Персиянка светилась счастьем и улыбалась, глядя на них. Когда они отошли чуть подальше, туда, где на них уже не должны были смотреть (но я почему-то подзависла), я заметила, что мужчина взял Заринэ за руку, и она прислонила голову к его плечу. Вздохнув, я подумала, что идти вот так с кем-то, кого любишь – это здорово, когда он с тобой рядом, честен с тобой, заботится о тебе, и когда у него нет никакой другой. Проклятый Чжунэ!

Мы пошли наверх, но встретили по пути Диэйта, Ямаду и Самуэля, заставивших нас остановиться. Первые двое возвращались с дополнительных занятий, которые сами себе устраивали, а Самуэль направлялся в библиотеку.

- Никто из них, - указал он на китайца и японца, - достаточно хорошо не знает корейский, а я им владею ещё не в совершенстве. Джоанна, не сходишь со мной помочь в чтении кое-каких книг? Если ещё не засыпаешь, - попросил он.

- Ладно, идём, - согласилась дочь мастера Хана без задних мыслей, и отправилась с ним. Мы, оставшиеся четверо, заговорщически переглянулись. Расцветающая юная любовь бросалась всем в глаза, но только я плюс ко всему знала, что Джоанна влюблена в мастера Эна, из-за чего не замечала других юношей и их подозрительных ухаживаний. Добьётся ли какой-нибудь взаимности адепт?

Простившись с Элией, как обычно, на верхней площадке, я, расслабленная в бане, уставшая за день, добрела до нашей комнаты, но когда открыла её – вздрогнула. В ней горел свет, а на моей кровати лежал Мингю, правда, когда я вошла, он тотчас поднялся. Я недоумевающе на него воззрилась.

- Ты что тут делаешь?

- Я ждал тебя. – Не спрашивая разрешения, он подошёл ко мне, буквально нарушив личное пространство.