Тиран (ЛП) - Фрейзер Трейси Мари - Страница 3

Малыша, который назвал меня «мамочкой».

С тех пор, как я проснулась без памяти, моя жизнь напоминала проклятую путаницу из непонятных событий, переплетающихся между собой в громадный клубок. Каждый раз, когда я оказывалась глупа настолько, чтобы думать, что могу распутать его, он закручивался сильнее вокруг меня. Сжимался до тех пор, пока не поглощал каждую унцию свободного пространства. Сворачивался вокруг потенциальных возможностей моего умения выживать.

Он выжимал жизнь из этих возможностей.

Привезти с собой мальчика было ударом ниже пояса. Только из-за него я сидела в абсолютной тишине, неспособная задать свой миллион вопросов. Слишком напуганная ребенком или тем, что скажу что-то неправильное и травмирую его до конца жизни.

Тишина в этой машине оглушала. Здесь было так тихо, что, уверена, если хорошенько прислушаться, то можно услышать мое состояние шока. Звук соприкасающихся с асфальтом шин, когда мы прибавили скорость, выехав на трассу, стал облегчением, которое я поприветствовала.

Мужчина, представившийся моим отцом, сидел на пассажирском сиденье спереди. Все в нем было напряженным и твердым, словно камень. На его костюме не было ни складочки, ни пятнышка от пота, и, несмотря на жару и влажность, он не снимал его. Я начала думать, что пиджак был отдельным дышащим существом. Предполагала, что в рукаве живет маленький инопланетянин, контролирующий жизнь сенатора. Он был слишком чертовски идеальным.

Спереди завибрировал телефон.

― Прайс, ― рявкнул сенатор в трубку. Спустя пару секунд бормотания по телефону, он потянулся над головой и нажал на кнопку, после чего перегородка между передними и задними сиденьями машины поднялась, отгородив нас от него.

Я сидела на краю одного из задних сидений. Маленькое тельце мальчика находилось на расстоянии от парня, который представился Таннером.

Моим парнем?

Нет. ЕЁ парнем.

― Знаешь… ― прошептал мне он, а в каштановых глазах заплясал злорадный взгляд. ― Малыш ― та самая причина, по которой они перестали здороваться в ответ на телефонный звонок. ― Я выдавила слабую улыбку, и Таннер снова уставился в окно.

Большую часть времени нашей часовой поездки, когда знала, что он не смотрел, я пялилась на профиль Таннера и желала, чтобы мой изнуренный мозг пролистал потерянные в нем связи в надежде, что сможет найти ту «карточку», в которой речь будет идти о том, кто такой Таннер и каковы были мои чувства к нему.

Хотя Таннер выглядел по-своему хорошо ― со свежим лицом и видом человека, работающего в коммерческой сфере. Но все, о чем я могла думать, глядя на парня, это то, что он… милый. Даже если мы с ним одного возраста, он был всего лишь мальчиком.

Единственное слово, которым я никогда не опишу… его.

Я пока не могла заставить себя думать о нем. Не хотела. Было слишком много всего, что стоило обдумать. Предательство Кинга. Его арест. Я не могла переварить это. Но когда вновь посмотрела на Таннера, то не смогла не сравнить их. Парень был чисто выбритым и загорелым, высоким и худощавым, как мальчик, а его тело было сложенным благодаря плаванию в бассейне, в то время как Кинг был загорелым и татуированным, с постоянной бурей в глазах. Его мускулистое тело выглядело так, будто было сложено благодаря борьбе с самим дьяволом.

Когда не пялилась на Таннера, то знала, что он смотрел на меня, потому что я чувствовала, как своим взглядом он прожигает дыру в моей щеке. Но каждый раз, когда я поворачивала голову, парень отводил глаза и притворялся, что заинтересован видом за окном.

А еще был этот маленький мальчик.

Тот факт, что я могла оказаться его матерью, был абсолютно смехотворным.

В крайнем случае, невозможным.

Но как бы странно это ни звучало, он был единственным в машине, в чем я была уверена.

Мой отец, мой парень и мой сын. Машина была наполнена людьми, которые должны были оказаться моими родственниками, и все равно, помимо этого единственного малыша, каждая фибра моей души говорила, что единственная семья, которая у меня когда-либо была, отдалялась с каждой оставшейся позади милей.

КИНГ.

Может, все было ложью. Каждый кусочек. Кинг говорил, что любил меня. Может, и это было враньем. Я не знала, чему теперь верить.

Не будь просто живой. Живи.

Таковы были его слова.

Поэтому я жила.

И любила.

Злость, которую я испытывала к Кингу за то, что он солгал мне, утихла в ту секунду, когда я увидела разочарование на его лице от понимания ― Макс не было в машине.

И когда детектив затолкал Кинга в авто в наручниках, я почувствовала ослепительную ярость.

Мне хотелось бороться за Кинга. Хотелось быть той, кто вернет ему дочь. Я желала дать ему то, что было в моих силах, но все, что могла сделать ― это наблюдать за ужасной сценой, которая разворачивалась передо мной, пока я была парализована руками сенатора, а они увозили Кинга от меня. Из внутренностей, казалось, выжали жизнь, когда Кинга толкнули головой в машину и увезли куда-то в камеру без окон.

Я говорила правду, когда сказала сенатору, что Кинг меня спас. И я имела в виду не те случаи, когда он избавил меня от Эда или Айзека.

Я подразумевала то, что он спас меня от меня самой.

Никогда не ожидала, что влюблюсь в Кинга. Моего похитителя, мучителя, любовника, друга. Мой мир.

Но я влюбилась.

Мальчик на моих коленях зашевелился. Его короткие вдохи и выдохи согревали мою кожу через рубашку, так как он прижимался своим маленьким носиком к моему животу.

У меня имелись вопросы. Так много вопросов, что голова кружилась еще больше, чем тогда, когда меня подстрелила Никки. Хотелось выкрикнуть их все, словно выстрелить из автоматной очереди, но я не желала пугать круглолицего мальчика, чьи реснички касались щек, пока он спал. Я провела пальцами по его кудрявым волосам, и малыш удовлетворенно вздохнул во сне.

― Не могу поверить, что это ты, Рэй. Я думал, что больше никогда не увижу тебя, и вот ты, сидишь рядом со мной. Ты меня еще не вспомнила? Или его? Хоть что-нибудь? ― спросил Таннер неуверенно. Я подняла взгляд, чтобы встретиться с тем единственным из прошлого, что я вспомнила, ― красивыми каштановыми глазами, которые я видела во сне.

Покачала головой.

― Только твои глаза. Они мне снились. Однажды, ― призналась я.

― Так, значит, я тебе снился, да? ― Таннер поиграл бровями. Он слегка толкнул мое плечо локтем, и я отодвинулась от незнакомого контакта. ― Прости, ― произнес парень, когда увидел мое напряжение. ― Привычка.

― Все нормально, ― ответила я, хотя не была уверена, нормально ли это. ― Мне нужно спросить тебя о нем.

Таннер посмотрел на мальчика с любовью.

― Спрашивай, что хочешь.

― Сколько ему лет? Ты сказал, что мне восемнадцать. Когда это случилось? Как?

― Как? ― Таннер нервно засмеялся. ― Ну, Рэй, когда мужчина и женщина любят друг друга… ― он сделал паузу, когда увидел, что я не улыбаюсь. ― Прости. Я привык шутить с тобой. Ты типа единственная, кто понимает мои шутки или, по крайней мере, понимала, ― Таннер запустил руку в волосы и вздохнул, потянул за шов на кожаном сидении.

Машина остановилась перед большим трехэтажным домом, отделанным яркой розовой штукатуркой. Высокие переплетающиеся колонны выстроились в ряд перед крыльцом, на котором было полно розовых пластиковых фламинго и садовых гномиков различных размеров. Длинная подъездная дорожка заканчивалась перед полосой, которая расходилась в стороны, словно лопасти, и была окрашена в такой же ослепительный оттенок розового. Еще больше розовых фламинго валялось на газоне. Бетонные фонтаны ― тридцать минимум ― были выполнены в разных стилях и разбросаны по двору.

― Мне сюда, ― произнес Таннер, открывая дверь. Он поднял малыша с моих колен, и мое сердце сжалось.

― Подожди, что ты делаешь? ― спросила я, внезапно ощутив панику.

― У него был длинный день. Он привык проводить ночи у тебя дома, но, с тех пор, как ты исчезла, был у меня, ― ответил Таннер. И хоть я и не помнила маленького мальчика, я не могла не почувствовать разочарование от того, что он не ехал со мной. Таннер, скорее всего, ощутил мое расстройство, потому что добавил: ― Но я обещаю, что скоро приеду. Отправляйся домой и осваивайся. Тогда мы сможем поговорить подольше.