Путешествие на Запад. Том 3 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У - Страница 20

– Чем же они безобразны? – заинтересовалась государыня. – Ну-ка, опиши мне наружность каждого из них, начиная с наставника, названого брата Танского императора!

– У Танского монаха очень величественный вид, – начала смотрительница, – он обладает прекрасными манерами, храбр и мужествен. Он настоящий мужчина, такой, каким должен быть подданный Серединного цветущего государства, находящегося на большом материке Джамбудвипа, к югу от горы Сумеру. Но ученики его, их трое, ужасны на вид, – сущие дьяволы.

– В таком случае, – сказала государыня, – почему бы их не разделить? Выдать троим подорожную, пусть отправляются на Запад, а Танского монаха оставить здесь.

Все чины – и военные и гражданские – снова пришли в восторг. А одна из сановниц обратилась к государыне:

– Твои слова, о повелительница, мудры и справедливы, и все мы готовы выполнить любое твое повеление, но в таком деле без сватовства не обойтись. Еще в древности говорили: «Брачный союз скрепляется красным листком, а новобрачных связывает красным шнурком Подлунный старец».

Государыня, не задумываясь, отвечала:

– Пусть будет по-вашему. Повелеваю старшей придворной советнице и наставнице быть нашей свахой, а смотрительнице почтовой станции Встреча с мужским началом быть распорядительницей на нашей свадьбе. Отправляйтесь на станцию и предложите Танскому монаху Сюань-цзану породниться со мною. Если он согласится, я выеду за городские ворота, чтобы встретить его как жениха.

Старшая советница вместе со смотрительницей почтовой станции тотчас покинули зал и отправились выполнять повеление.

В это время Танский монах и его спутники находились в парадном помещении почтовой станции и с аппетитом закусывали.

Вдруг они услышали, что кто-то снаружи доложил:

– Прибыла старшая придворная советница вместе с нашей начальницей!

Танский монах встревожился:

– Чего ради пожаловала сюда придворная советница?

– Не иначе как государыня пожелала пригласить нас к себе, – сказал Чжу Ба-цзе.

– Зачем ей нас приглашать? – вмешался тут Сунь У-кун. – Просто она решила породниться с нами.

Танский монах еще больше встревожился:

– А что, если ты правду говоришь и нас отсюда не выпустят, а заставят жениться, что мы будем делать?

– Если вас будут сватать, – отвечал Сунь У-кун, – соглашайтесь, а я знаю, что делать.

Не успел он договорить, как вошли обе женщины: придворная советница и смотрительница станции. Они низко поклонились Танскому монаху. Тот в свою очередь ответил почтительными поклонами и молвил:

– Я смиренный монах, отрешившийся от мирских сует, не знаю, за какие заслуги удостоен вашим вниманием и выражением столь высокого почтения?

Придворная советница с ног до головы оглядела Танского монаха и нашла, что он очень хорош собой. «Нашему царству действительно повезло! Этот монах вполне годится в мужья нашей государыне», – с радостью подумала она.

Закончив церемониальные поклоны, женщины поднялись с земли и встали по обе стороны Танского монаха.

– Милостивый сударь! Великая радость ожидает тебя! – торжественно произнесли они в один голос.

– Я не мирянин, – с отчаянием в голосе отвечал Сюань-цзан. – Какая же радость может ожидать меня?

Поклонившись в пояс, придворная советница объяснила цель своего прихода:

– Вы находитесь сейчас в женском царстве Силян, в которое еще никогда не заходил ни один мужчина. И вот, наконец, вы, брат Танского императора, со своими спутниками осчастливили нашу страну своим посещением. Я получила повеление явиться к вам и выразить желание моей государыни породниться с вами.

– О, я счастлив! – воскликнул Сюань-цзан. – Я бедный, одинокий монах, и прибыл в эту благодатную страну, сопровождаемый не сыновьями и не дочерьми, а этими тремя упрямыми учениками. Кого же из них удостоит государыня чести быть ее избранником?

– Я – ваша покорная слуга, – отвечала смотрительница почтовой станции, – только что была во дворце и докладывала о вас моей повелительнице. Она, ликуя, поведала нам о том, что ночью ей приснился сон, будто ее золотая ширма стала искриться всеми цветами радуги, а яшмовое зеркало начало излучать яркий свет. И вот, когда она узнала, что вы названый брат императора Серединного цветущего государства, то сразу же изъявила желание отдать вам все свои богатства и стать вашей женой, дабы вы приняли бразды правления и взошли на престол. Ничего, кроме этого, она не желает. Она повелела нашей старшей советнице прибыть сюда в качестве свахи, а мне поручила быть распорядительницей на свадьбе. Теперь вы знаете, какова цель нашего прибытия к вам. Ждем вашего ответа, милостивый государь.

Выслушав все это, Танский монах поник головой и молчал.

Старшая советница стала уговаривать его:

– Великий муж! – молвила она. – Вам привалило огромное счастье и упустить его никак нельзя. Войти в дом зятем дело не хитрое, но получить за это богатства целого государства, такое не с каждым случается. Прошу вас, дайте поскорей свое согласие, чтобы можно было доложить об этом нашей повелительнице.

При этих словах Танский монах просто онемел.

Тут Чжу Ба-цзе, стоявший в сторонке, вдруг выпятил свое свиное рыло и заорал:

– Послушай, ты, советница! Ступай скорее к своей государыне и объясни ей, что наш наставник давно уже стал праведником и приверженцем Будды, носящим священное звание архата. Ему не нужны никакие богатства, и ни одна красавица мира не сможет пленить его. Живей выправляйте наше проходное свидетельство и отпустите нашего наставника на Запад, а я охотно останусь здесь и буду мужем государыни. Ну, что скажешь на это?

Советница пришла в ужас и, дрожа от страха, не знала, что отвечать. Смотрительница почтовой станции сказала:

– Ты хотя и мужского пола, но так страшен и безобразен, что наверняка не понравишься нашей государыне.

Чжу Ба-цзе расхохотался и сказал:

– Ты, видно, ничего не смыслишь в превращениях. Слы – хала ли ты о том, что «умелый мужик даже из толстой коры ивы сплетет сито, а из тонкой – ведро», кому на свете в голову придет судить о том, красив ли он?

– Дурень! – осадил его Сунь У-кун внушительным тоном, – перестань молоть чепуху. Предоставь нашему наставнику поступить так, как он пожелает. Если он согласен, хорошо, а не согласен – ничего не поделаешь. Не надо задерживать свах.

– Посоветуй же мне, – умоляющим тоном произнес Танский монах, обращаясь к Сунь У-куну, – как быть?

– По-моему, – отвечал Сунь У-кун, – тебе, учитель, здесь будет хорошо. С давних времен говорится: «Те, кого связывают брачные узы, соединятся вместе, хотя бы их разделяло расстояние в тысячу ли». Где еще найдешь такое хорошее место?

– Братья, – с отчаянием в голосе промолвил Танский монах, – а кто же отправится на Запад за священными книгами, если мы останемся здесь, обольщенные богатством и знатностью? Не навлечем ли мы беду на императора Танского государства, который ждет не дождется нашего возвращения?

– О милостивый сударь мой! – вкрадчивым голосом сказала советница. – Я, ваша ничтожная раба, не осмелюсь скрыть от вас повеления моей государыни. Она хочет породниться именно с вами, названым братом Танского императора. А вашим ученикам она хочет выдать после свадебного пира довольствие и проходное свидетельство, чтобы они могли совершить путешествие на Запад и получить там священные книги.

Услышав это, Сунь У-кун встрепенулся и сказал:

– Высокочтимая советница! Ваши слова поистине справедливы и нам не следует противиться желанию государыни. Мы охотно оставим нашего наставника в мужья вашей государыне, только поскорей выпишите нам проходное свидетельство, чтобы мы могли продолжать наш путь. Когда мы будем возвращаться со священными книгами, то посетим ваше царство, чтобы засвидетельствовать уважение наставнику и его супруге, а вы дадите нам средства на дорогу, и мы благополучно вернемся в великое Танское государство.

Тут старшая советница и смотрительница станции поклонились Сунь У-куну и сказали в один голос: