Воспитание идеальной жены (СИ) - Ваниль Мила - Страница 46

- Согласен. Поедем ко мне?

- Да. А куда? В Подмосковье?

- Нет, дом я сдаю. Аленке же еще и жить надо на что-то в Америке. А сам снимаю квартиру в Москве.

- М-м-м… А Бармалей где?

- Дома, конечно. Мне кажется, он по тебе скучает.

- Тогда сначала ко мне, за Снежкой.

Они медленно пошли по аллее парка, держась за руки. Тери все казалось, что она видит сон, и время от времени она крепко сжимала пальцы, чтобы убедиться – Игнат ей не снится, он настоящий. Возможно, он тоже боялся, что Тери исчезнет, потому что, в свою очередь, сжимал ее ладонь.

- А чем закончился твой роман о рабе? – вдруг спросил Игнат.

Тери чуть не споткнулась, настолько неожиданно прозвучал вопрос.

- М-м-м… Свадьбой. Как и все приличные любовные романы.

- Правительница вышла замуж за раба?

- Нет. Сначала она его отпустила, когда поняла, что нельзя заставить любить. Потом он вернулся и украл ее, сделав своей рабыней. А потом женился на ней, потому что понял, что ему нужна она, а не месть. Глупо, да? – Тери улыбнулась. – А почему ты спросил?

- Мне все время казалось, что на месте этого раба ты представляешь меня. Хотелось узнать, как ты… «отомстила», - нехотя признался Игнат.

- Любовью, - фыркнула Тери. – Они жили долго и счастливо.

- Тогда я за нас спокоен. А дашь почитать, что он со своей рабыней делал?

- Даже не мечтай!

Тери шутливо ткнула его локтем в бок, Игнат захохотал и подхватил ее на руки.

- Ничего, я сам придумаю, - пообещал он. – У меня тоже богатое воображение. А потом все равно на тебе женюсь.

- Хорошо, - покладисто согласилась Тери, из вредности. – Но учти, тебе досталась строптивая рабыня. Очень строптивая рабыня.

- Как раз такую я и искал, - хмыкнул Игнат. – Ты права, случайностей не бывает. И я выбрал, это награда.

= 18 =

Эпилог

Игнат по привычке тихо открыл дверь ключами, хотя Олюшка в этот час не спала, и сразу понял, что у них гости. С кухни доносились голоса Тери и ее родителей.

- Давайте проще, я торт испеку, посидим дома в тесном семейном кругу, - ныла Тери.

- Нет уж, хватит, - протестовала ее мама. – Свадьбу вы нам уже зажали, расписались втихую. Крестины внучки мы должны отметить, как полагается.

- Да, Тери, уж уступи, будь добра, – попросил и отец.

Игнат на цыпочках прошел в ванную, переоделся, умылся и отправился здороваться с дочкой. Олюшка лежала в своей кроватке, тихонько гулила и махала ручками и ножками, словно пыталась дотянуться до карусели с игрушками. Ребенка караулили коты. Вернее, они дрыхли без задних лап в кресле рядом с кроваткой, и рыже-белое нечто только слегка заворочалось, почуяв хозяина.

- Здравствуй, моя хорошая, папа пришел. - Игнат осторожно взял дочку на руки.

Она радостно заулыбалась в ответ. Тери вычитала, что в два месяца дети уже осмысленно улыбаются тем, кого узнают, но Игнату казалось, Олюшка улыбалась им обоим сразу после рождения. Он боготворил дочку так же сильно, как любил жену, и всегда, возвращаясь домой, первым делом шел к ее кроватке. Тери задумчиво говорила, что теперь, пожалуй, она понимает своих родителей – они так же беззаветно ее любили и баловали. А Игнат смеялся и напоминал, что если у нее не получится научить дочку женским премудростям, то он – на подхвате.

Расцеловав малышку в пухлые щечки, Игнат положил ее в кроватку и завел карусель.

На кухне все еще спорили.

- Как Игнат решит, так и будет.

- А он скоро вернется?

- Уже вернулся, с Олюшкой поздоровается и придет.

- Уже тут, добрый вечер.

Игнат зашел на кухню и, наклонившись, поцеловал Тери в макушку. Она всегда безошибочно чувствовала, что он дома. Даже когда работала и «пребывала в иных мирах» - тут же вставала и шла его встречать. Но до сих пор стеснялась проявлять нежные чувства при родителях.

- Мне кажется, они обидятся и будут думать, что тебя я люблю больше, чем их, - смущалась она.

- А кого ты любишь больше? – дурачился Игнат. – Меня?

- Всех одинаково, - тут же отрезвляла его честная жена.

С ее мамой он сегодня уже виделся в школе, они кивнули друг другу, а с отцом обменялись рукопожатиями. Вопреки опасениям Игната подружились они легко. Тери рассказала, что он сразил отца наповал, когда явился к нему просить ее руки, как в старые времена. Игнат же помнил, как тому было неудобно принимать человека, которого он искренне считал мерзавцем, обманувшем его дочь. Впрочем, со смущением он справился быстро, даже пытался извиниться, и закончилось сватовство вполне мирно – единогласным родительским благословением.

- Игнат, твоя жена не хочет устраивать праздник на крестины! – тут же пожаловалась мама.

Тери всегда становилась «его женой», когда спорила с родителями.

- Я не хочу пышного торжества, - тут же уточнила Тери. – Олюшка мала, нам не до банкетов.

- Но мы сами все устроим, - возразил отец. – И тебе меньше хлопот, чем ты сама собирала бы на стол, готовила…

- Вот как муж решит, так и будет, - вероломно ответила Тери и посмотрела на Игната.

Нет, она не просила принять ее сторону.

«Придумай что-нибудь, не хочу банкет, но и родителей расстраивать тоже не хочу».

«Хорошо, родная».

Если бы они владели телепатией, то их разговор звучал бы примерно так.

- Мы хотим крестить Олю в храме, что рядом с нашим домом. Там, где живут Алена и Митя. Дом большой, двор большой, погода теплая, темнеет поздно. Предлагаю устроить праздник там, с шашлыками. Тери не будем заставлять готовить…

- Ой, да я девчонок попрошу, они с удовольствием! – встрепенулась Тери. – У Светки жених – совладелец кафе, а они обе дуются, что я не выбрала их крестными. Они будут рады помочь!

Логика в ее словах была. Ее подруги не обиделись, потому что крестную решили брать со стороны Игната, то есть его сестру, а со стороны Тери – крестного, и она вполне ожидаемо выбрала Максима. Света и Маруся просто хотели быть полезными, и готовка – вполне приемлемый вариант.

- М-м-м… Мне нравится твое предложение, - кивнула мама. – Меню мы согласуем. Количество гостей, думаю, тоже. Мы с отцом займемся организацией.

Тери незаметно сжала его ладонь, благодаря.

- Мам, пап, не хотите с Олюшкой поиграть? - спросила она. – А я Игната покормлю.

Бабушка и дедушка играли бы с внучкой всегда, если бы им позволяли. Они готовы были забрать ее к себе или переселиться к ним, «чтобы Тери не уставала». Тут уж Тери не просила у него помощи, сама все решила. И бабушка с дедушкой появлялись у них дома четко по расписанию – в основном, она доверила им прогулки. По будням с внучкой гулял дед, в выходные – чаще всего оба.

Игнат ни разу не пожалел, что женился на Тери. Она оказалась идеальной женой, и не потому что умела готовить и заботилась о нем. Она не пыталась его исправить или переделать под себя, принимала таким, какой он есть. И этому он ее не учил. Он старался отвечать ей тем же, и, в целом, у них неплохо получалось.

Игнат до сих пор с содроганием вспоминал, как жил до прогулки в Коломенском. Отрезок времени между побегом Тери и их новой встречей стал для него не меньшим кошмаром, чем болезнь Митьки. Игнат так и не признался Тери, что с депрессией он справлялся только из чувства долга перед сестрой и племянником. Если его не станет, кто о них позаботится? Он не признался, что номеров, с которых он обрывал телефон ее родителей, было больше сотни. Не признался и в том, что на встречу в парк шел, трясясь, как мальчишка. Он до одури боялся, что Тери не простит его, и тогда он потеряет ее навсегда.

Он считал себя везунчиком и баловнем судьбы. Ему повезло не единожды. Митька здоров, Тери – его жена, и в марте у них родилась очаровательная здоровая дочка. Их семейная жизнь не была похожа на сказку – они и ссорились, и ругались, все как у всех. Только Игнат знал, что после ссоры им даже не нужно просить друг у друга прощения. Ему достаточно было буркнуть: «Женщина, ну ты же знаешь, я все равно тебя люблю». А Тери и вовсе всего лишь подходила и обнимала его сзади, прижимаясь щекой к спине. «Всего лишь». Да этот жест значил для него больше, чем покаянные речи! И он точно знал, его «женщина» звучит для Тери необидно, наоборот, она как-то призналась, что после таких слов она просто не в состоянии на него сердиться.