#НенавистьЛюбовь (СИ) - Джейн Анна - Страница 92

Истина вторая. Если ничего не поменяется – если не поменяемся мы – то у наших отношений не будет будущего.

Дело не в ненависти. Дело в нас. Счастье дается нам дорогой ценой. Ценой наших ошибок, детской глупости, сломленной гордости, невысохших слез, невысказанных слов.

Мы хотели найти счастье, а нашли друг друга. И оба запутались.

3.4

– Даша, не молчи, – попросил Матвеев. – Мне тоже фигово. Я думаю только о тебе. Мне тяжело слушать твои упреки, хотя я понимаю, как виноват перед тобой.

– Не знаю, что сказать. Я так устала, Даня, – призналась я, чувствуя себя опустошенной и разбитой. – Одна часть меня хочет надавать тебе пощечин и послать к черту, вторая – забыть обо всем и быть с тобой снова. В любом случае спасибо, что защищал меня.

Мой голос звучал необычно – серьезно, по-взрослому. И когда я успела повзрослеть? Как это произошло?

– Что мы будем делать дальше? – Матвеев не сводил с меня взгляда.

– Играть роль мужа и жены – это наше обязательство перед Стасом и Русланой.

– А потом?

– Потом… Не знаю, Даня. Мы можем быть вместе. Можем плюнуть на все и снова встречаться. Но сколько это будет продолжаться? Мы должны измениться. И ты, и я. Иначе вскоре мы разбежимся – через год, два или три. Еще раз я не выдержу, – жалобно сказала я. – Я уже смирилась, что потеряла тебя. Второй раз… Не смогу. Тогда и себя потеряю. Ты мой герой, правда. Но я безумно зла – так зла, что не могу даже кричать. – Я взлохматила волосы. – Я безумно зла и обижена! Я хочу встретить Серебрякову и Савицкого и втащить им обоим. Парочка мразей. Как ты мог им поверить? Как, Даня? А этот Алан… неужели на такого, как он, нет управы?!

– Стас, – обронил Даня.

– Ах да. Деньги побеждают только еще большие деньги, – усмехнулась я, вспомнив слова Матвеева о том, что он согласился на подставную свадьбу вовсе не из-за денег, а для того, чтобы Стас смог защитить меня от Алана. После того ужасного дня, когда Савицкий под кайфом приставал ко мне, Даня спас меня (в очередной раз!), а потом разбил его машину, он понял, что доверять Владу больше нельзя. И стал искать другие способы, чтобы защитить меня. Очень вовремя подвернулся Стас с его странным предложением.

Боже, как же дико это звучало! Защитить... При этом слове я чувствовала себя беспомощной куклой.

– И как же Стас заставил Алана угомониться?

Даня пожал плечами.

- Не спрашивал. У него есть не просто деньги, Даша, но и связи. В том числе, с криминалом. Стас не так прост, как тебе кажется. После того, как он пообещал разобраться, мне позвонил Серый и сказал, что Алан устал развлекаться, и я могу быть спокойным.

«И да, Даня, я уладил ту проблему, о которой мы разговаривали», - так сказал однажды Стас, а я и не поняла, что он имеет в виду. Чернов говорил об Алане.

- Вот оно что… Но ведь ты мог рассказать мне обо всем сразу после того, как Стас все решил. Но ты не сделал этого. – Я никак не могла простить Матвеева за его молчание. Лишь со стороны кажется, что такие вещи легко простить и – самое главное – принять, а после – отпустить. Но когда ты сталкиваешь с этим лицом к лицу, все меняется.

- Не хотел впутывать тебя в это. Но сейчас я все же рассказал тебе обо всем.

– Потому что я увидела Серебрякову с Савицким!

– Я мог бы солгать, – сдвинул он брови к переносице. – Но я все-таки переборол себя и рассказал тебе все. Чтобы ты решила, достоин я тебя или нет.

– Только это тебя и оправдывает в моих глазах, Даня. Если бы я узнала обо всем от Серебряковой или Савицкого, было бы хуже…

– Ты права. Я слишком гордый, – с трудом признался он. – Меньше всего я хотел выглядеть в твоих глазах беспомощным неудачником, который не смог тебя защитить. Даш, я правда хотел все рассказать. Несколько раз собирался. Но так и не смог.

– Лучше выглядеть в моих глазах предателем, чем трусом?

– Не пытай меня. Мне и так хреново. Просто скажи, что мы будем делать дальше? Чего ты хочешь?

Я встала, и, прежде чем уйти, задержала взгляд на его татуировке – символе бесконечности, переходящем в неровный пульс. Мне хотелось снова дотронуться до нее, погладить кончиками пальцев, но я сдерживала себя. Зато губы опалило жаром – внезапно вспомнилось все то, что мы делали в гардеробной. Еще немного, и мы бы точно пересекли важную в отношениях черту.

– Не знаю. Давай отдохнем друг от друга. Остынем – по крайней мере, я. И, может быть, поймем, что нам делать дальше.

Даня поймал меня за руку и коснулся горячими губами тыльной стороны ладони, а после крепко сжал – до легкой боли.

– Без тебя плохо. Чувствую себя слабаком, когда говорю это. Но без тебя все иначе, Сергеева. Не знаю, химия это, физика или биология. А может, я просто сошел с ума – любовь не лечится.

– Мне нужно время, – твердо сказала я и вырвала руку из его пальцев. – Я в душ и спать. Доброй ночи.

И я пошла прочь. Правда, через несколько шагов оглянулась. Матвеев не отрывал от меня взгляда, будто был большой преданной собакой, следящей за хозяином.

– Лиза… Она в порядке? – осторожно спросила я.

– Сейчас – да.

– А Дима?

– Сначала злился на меня. Сейчас вроде отошел. Я отдал им деньги, полученные от Стаса. На реабилитацию Лизы.

Меня это приятно удивило, но я не подала вида.

– Дай завтра мне номер ее телефон.

Даня только кивнул.

– Надеюсь, для Алана приготовлен отдельный котел в аду, – в сердцах сказала я и ушла, оставив Даню одного.

Уснуть удалось с большим трудом – в голове было так много противоречивых мыслей, что казалось, еще немного, и она просто взорвется. Эмоционально я очень устала – выдохлась после авантюры со свадьбой и безумного признания Дани. Почти час я просто лежала в кровати, глядя в потолок и зная, что на диване, совсем недалеко от меня спит Матвеев. А может быть, как и я, молча лежит в темноте – такой же опустошенный.

Проспала я всего несколько часов и проснулась без будильника, совершенно внезапно – так бывало, когда я ужасно нервничала, например, перед экзаменами. За окном стояла предрассветная тьма, от которой почему-то становилось совсем тоскливо.

Я встала, осторожно, чтобы не разбудить Матвеева, с которым мне было страшно пересекаться, приняла душ и пробралась в гардеробную. Оделась, привела в порядок волосы и направилась в прихожую. Даня все еще спал – на спине, привычно закинув руку под голову, без одеяла – он всегда скидывал его на пол. В тот короткий и далекий период, когда мы были вместе – прошла уже целая вечность! – мне нравилось смотреть на спящего Даню. Во сне он казался беззащитным мальчишкой, и лицо его всегда было красиво и спокойно – лишь изредка подрагивали густые темные ресницы. Сейчас я тоже остановилась рядом с Матвеевым, будто заколдованная, разглядывая его в полутьме, словно видела в первый раз.

Даня вдруг несколько раз дернулся и что-то неразборчиво прошептал – я разобрала лишь свое имя. Его дыхание стало прерывистым, он вдруг крепко сжал зубы, и на лице появилась печать страха и гнева. Дане явно снилось что-то плохое. Сама не понимая, что делаю, я бесшумно опустилась рядом и успокаивающе погладила его по волосам, а после осторожно взяла за руку.

«Все хорошо, – хотела сказать я ему, – успокойся, пожалуйста».

Его пальцы крепко сжали мою ладонь, а лицо вдруг стало спокойным. Кошмар отпустил его.

3.5

Я посидела с ним несколько минут, прежде чем смогла убрать руку. Потом накрыла его одеялом и, наконец, выскользнула из дома, прижимая к груди сумку. Глупо было отрицать, что я люблю этого человека и переживаю за него. Но что сейчас делать, я категорически не знала.

Надеюсь, тебе больше не будут сниться кошмары, Матвеев.

Когда я добралась до университета, на улице было уже светло, и ленивое, сверкающее позолотой солнце нехотя поднялось над горизонтом, разгоняя мрачные тучи.