Путешествие на Запад. Том 2 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У - Страница 56

– Я не могу ждать, – ответил незнакомец. – Мне надо уходить. Сейчас я попрошу ночного духа, чтобы он вызвал ветер и доставил меня во дворец. Я явлюсь во сне своей супруге и скажу ей, чтобы она с сыном помогли вам и вашим ученикам.

– Хорошо, отправляйтесь, – согласился Трипитака.

После этого дух совершил перед Трипитакой земной поклон и распрощался с ним. Трипитака поднялся было, чтобы проводить его, но неожиданно споткнулся и упал. Тут он окончательно проснулся и понял, что все это был сон. Свеча догорала. Трипитака сидел испуганный и взволнованный.

– Ученики! Ученики! – стал он звать.

– Кто это тут о земле заговорил? – заворчал, проснувшись, Чжу Ба-цзе. – В прежние времена, когда я был еще добрым молодцем, я питался человеческим мясом и бараниной. Вот это была жизнь. Из-за вас я пошел в монахи, вы заставили всех нас сопровождать вас в вашем путешествии. Сначала вы сказали, что мы будем просто монахами, а теперь превратили нас в настоящих рабов. Днем тащи коромысло с вещами и веди коня, ночью – подавай горшки да согревай вас своим телом! И сами не спите и своим ученикам не даете никакого покоя.

Тут снова раздался голос Трипитаки:

– Ученики мои! Я только что видел какой-то странный сон.

– Учитель, – сказал, вскочив на ноги, Сунь У-кун. – Снится всегда то, о чем думаешь. Как только вы попадаете в горы, у вас возникает страх перед духами, либо вы начинаете опасаться, что не доберетесь до монастыря Бога грома. Еще вы часто вспоминаете Чанъань и думаете о том, когда вернетесь на родину. От этих мыслей у вас и бывают разные сны. А вот у меня только одно искреннее желание – добраться до Запада и поклониться Будде. Поэтому мне ничего не снится.

– Ученик мой, – отвечал на это Трипитака. – Сон, который я видел сейчас, вовсе не навеян думами о родине. Я ви – дел ураган, потом неожиданно в дверях появился какой-то человек. В беседе он сообщил мне, что является правителем государства Уцзиго. С него ручьем стекала вода, а из глаз лились слезы.

Трипитака подробно передал Сунь У-куну разговор, который он вел с явившимся ему во сне гостем.

– Ну, теперь мне все ясно, – выслушав его, со смехом сказал Сунь У-кун. – Он приснился вам специально для того, что-бы задать мне работу. Волшебник, о котором вам рассказал ночной гость, видимо решил завладеть царством. Ну, что же, ждите меня здесь, а я пойду расправлюсь с этим волшебником. Стоит мне только появиться там со своим посохом, и победа будет на моей стороне.

– Ученик мой, – сказал Трипитака. – Явившийся мне во сне человек говорил, что этот волшебник обладает огромной силой.

– Очень я боюсь его! – сказал Сунь У-кун. – Да не успеет он услышать о моем появлении, как от страха не будет знать куда деваться.

– Ах, да, – вспомнил Трипитака, – ведь он оставил тут какой-то талисман.

– Ну, что вы туман напускаете, учитель? – вмешался Чжу Ба-цзе. – Видели сон, и ладно. Зачем же зря болтать?

– «Когда человек не способен верить в честность, он все равно должен отвечать любезностью на любезность», – сказал Ша-сэн. – Давайте зажжем фонарь, выйдем и посмотрим, что там делается.

Так они и сделали. И вот при свете звезд и луны они действительно увидели жезл из белого нефрита с золотыми краями. Он лежал прямо на ступеньках. Чжу Ба-цзе подошел, взял его в руки и сказал, обращаясь к Сунь У-куну:

– Взгляни-ка, брат, что это за штука такая?

– Эту штуку государи держат в руке, и называется она скипетром, – сказал Сунь У-кун. – Учитель!… – обратился он вслед за тем к Трипитаке, – теперь мы убедились в том, что все рассказанное вами не сон, а действительность. Завтра я непременно изловлю этого волшебника. Но для этого мы должны выполнить три условия.

– Ну и дела! – съехидничал Чжу Ба-цзе. – То, что вы видели сон, – это полбеды, но свой сон вы рассказали Сунь У-куну. А ведь он – известный мастер надувать людей, вот теперь он и диктует вам три условия.

– Чего ж ты от меня требуешь? – спросил Трипитака, возвращаясь в помещение.

– Во-первых, завтра вы должны перенести множество испытаний, во-вторых, болезнь и, в третьих, стерпеть унижения и оскорбления.

– Пожалуй, и одно из этих условий невозможно выполнить! – воскликнул со смехом Чжу Ба-цзе. – Не то что три.

Будучи человеком умным и положительным, Танский монах спросил Сунь У-куна:

– Ученик мой, о каких же трех условиях ты говорил?

– Распространяться об этом я не стану, – сказал Сунь У-кун, – а сейчас прежде всего я хочу передать вам две вещи.

С этими словами наш Великий Мудрец вырвал у себя волосок, дунул на него и произнес заклинание:

– Изменись!

В тот же миг волосок превратился в красный лакированный ящичек с золотыми узорами. Сунь У-кун положил в него скипетр и сказал:

– Возьмите эту вещь, учитель, и, когда наступит рассвет, наденьте свою парчовую рясу, расшитую золотом, и пойдите к главному храму читать псалмы. А я побываю в стране, о которой рассказал вам ночной гость, и постараюсь расправиться с волшебником. Это вы должны зачесть мне как заслугу. Если же все это неправда, я не стану поднимать шума.

– Вот и отлично! – обрадовался Трипитака.

– Если принц не отправится на охоту, мы ничего предпринимать не будем, – продолжал Сунь У-кун. – Но, если он дей ствительно выедет из города, я непременно сделаю так, чтобы он встретился с вами.

– Что же я должен делать, когда увижусь с ним? – спросил Трипитака.

– Я сообщу вам, когда он будет приближаться, – сказал Сунь У-кун. – Тогда вы слегка приоткроете ящичек. Я же в этот момент при помощи волшебства уменьшу свое тело до двух цуней, и вы положите меня в этот ящичек. Как только принц подъедет к монастырю, он, несомненно, выразит желание поклониться Будде. Но вы делайте вид, что не замечаете его. Тогда принц рассердится и прикажет схватить вас. Дайте ему возможность делать с вами все, что он захочет. Если он прикажет бить вас, пусть бьют, вязать – пусть вяжут, если даже прикажет казнить, вы не возражайте.

– Как же так? – изумился Трипитака. – Ведь он обладает огромной властью. А что, если он действительно казнит меня?

– Вы ни о чем не беспокойтесь, учитель, и во всем положитесь на меня, – сказал Сунь У-кун. – Если вам будет угрожать опасность, я приду на помощь. Возможно, он спросит, кто вы такой. Скажите, что вы-монах и идете по велению китайского императора в Индию поклониться и поднести дары Будде и попросить у него священные книги. Если он поинтересуется, какие вы везете подарки, покажите ему свою рясу и скажите, что это самый скромный из подарков и что у вас есть еще две более ценных вещи. Он, конечно, станет спрашивать, какие это вещи, скажите ему, что один из этих подарков помогает узнавать все события, случившиеся за последнее тысячелетие, и все то, что произойдет в последующие пятьсот лет. После этого выпустите меня из ящика. И тут я расскажу принцу ваш сон. Если он поверит мне, я захвачу волшебника. Тем самым мы отомстим за смерть правителя Уцзиго и, кроме того, добудем себе славу. Но может случиться, что принц не поверит. Тогда вы покажете ему жезл из белого нефрита. Боюсь только, что по молодости лет он не узнает этого жезла.

Речи Сунь У-куна обрадовали Трипитаку, и он сказал:

– Ученик мой, лучше и не придумаешь! Итак, первый подарок – это парчовая ряса, второй – жезл из белого нефрита, а вот третий, то есть, ты сам, как будешь называться?

– А называйте меня Драгоценность, водворяющая на трон царей, – и все, – сказал Сунь У-кун.

И Трипитака крепко-накрепко запомнил это название. Так ему с его учениками и не пришлось поспать в эту ночь. Они не могли дождаться рассвета, нетерпеливо встряхивали головой, призывали солнце разогнать мрак и рассеять усыпавшие небо звезды.

Через некоторое время восток стал светлеть. Сунь У-кун, перед тем как отправиться в путь, давал последние наставления Чжу Ба-цзе и Ша-сэну.

– Не тревожьте монахов, – говорил он, – не разрешайте им без нужды выходить из монастыря. Ждите, пока я вернусь, и мы вместе продолжим наш путь.