Путешествие на Запад. Том 2 - Чэн-энь (Чэнъэнь) У - Страница 41

– А вы зачем идете? – обратилась к ним колдунья. – Неужели у моего сына не найдется, кому ухаживать за мной? Думаете, кому-нибудь нужны ваши лесть и болтовня? Марш домой и заприте покрепче дверь.

После этого все служанки вернулись в дом, остались только те, которые несли носилки.

– Эй, посланцы! – крикнула колдунья, – как вас зовут?

– Его зовут Башаньху, – поспешил ответить Сунь У-кун, – а меня – Ихайлун.

– Ну так вот, идите вперед и показывайте дорогу.

«Эх, нескладно получается, – подумал Сунь У-кун. – До священных книг далеко, а пока приходится прислуживать этой ведьме!»

Не смея что-либо возразить ей, он пошел вперед, громко возвещая о появлении колдуньи. Когда они прошли примерно около шести ли, Сунь У-кун присел на скалу и стал поджидать остальных. Наконец служанки с носилками подошли. Тогда Сунь У-кун сказал:

– Не мешало бы немного отдохнуть, каково ваше мнение? Плечи у вас небось давно болят. – Служанки, конечно, не подозревали, какая западня им готовится, и охотно согласились опустить носилки на землю. А Сунь У-кун в это время стал позади носилок, выдернул у себя волосок, превратил его в большую жареную лепешку и стал ее грызть.

– Что это вы кушаете, уважаемый господин? – поинтересовались служанки.

– Даже сказать стыдно, – отвечал Сунь У-кун. – Мы проделали такой длинный путь, думали – нам хоть что-нибудь преподнесут. Я сильно проголодался. Но, увы! Хорошо еще, что захватил с собой лепешку. Вот поем немного и пойдем дальше.

– Дали бы и нам немного поесть, – попросили служанки.

– Ну что ж. Мы – люди свои, что тут считаться, – согласился Сунь У-кун.

Служанки, ничего не подозревая, стали делить лепешку.

А Сунь У-кун взмахнул своим посохом и изо всех сил ударил их по головам. Одну из них, которая пыталась оказать сопротивление, он убил наповал, другой же удалось отвести от себя посох, и он только ранил ее. Служанка застонала. Колдунья, услыхав стон, выглянула из носилок посмотреть, что случилось. Тогда Сунь У-кун подскочил к ней и одним ударом проломил ей голову. Мозги разлетелись в разные стороны, хлынула кровь. Сунь У-кун вытащил колдунью из паланкина и стал рассматривать. Оказалось, что это была всего-навсего девятихвостая лисица.

– И это отвратительное создание называли почтенной мамашей. Да если ты называлась мамашей, так меня надо величать прародителем всех предков!

После этого прекрасный Царь обезьян отыскал золотой шнур, спрятал его в рукав и радостно подумал: «Пусть эти мерзкие духи выдумывают теперь что хотят, а три волшебных талисмана у меня в руках».

Затем он вырвал у себя еще два волоска, превратил их в Башаньху и Ихайлуна, а два других волоска превратил в служанок. Сам же он принял образ старой колдуньи и уселся на носилки.

Вскоре он прибыл к пещере Цветов лотоса. Превращенные из его волосков служанки побежали вперед и крикнули:

– Открывайте ворота! Открывайте ворота!

– Башаньху и Ихайлун вернулись? – спросил дух-привратник, выглядывая из ворот.

– Вернулись, – отвечали те.

А где же почтенная мамаша? – спросил привратник.

– А вон паланкин, разве не видишь?

– Вы обождите, – сказал привратник. – Я пойду доложу.

Почтенная мамаша пожаловала, господин, – сказал он, представ перед повелителями духов.

Услышав это, повелители приказали приготовить для воскурения фимиам и вышли навстречу гостье.

«Ну, все идет как нельзя лучше! – подумал довольный Сунь У-кун. – Теперь настал мой черед восстановить свою честь. Когда я в образе горного духа предстал перед колдуньей, мне пришлось совершить перед ней земной поклон. Теперь же я сам прибыл сюда под видом старой колдуньи, и они должны совершить передо мной, как перед матерью, четыре земных поклона. Как бы там ни было, а теперь мне должны поклониться оба начальника».

Итак, прекрасный Царь обезьян сошел с носилок, оправил на себе одежду и вернул на прежнее место все четыре волоска. Привратники внесли пустые носилки. Сунь У-кун с достоинством следовал за ними. Шел он грациозно и жеманно, стараясь подражать походке и манерам старой колдуньи. Так он вошел в пещеру и тут увидел толпу духов, которые вышли ему навстречу и опустились на колени. В это время заиграли флейты, загрохотали барабаны – пещера огласилась звуками музыки. Из огромной курильницы, изображающей гору Бо-шань[22], вздымались клубы фимиама. Сунь У-кун проследовал в центральный зал и уселся на главном месте, повернувшись лицом к югу. А повелители духов опустились перед мнимой мамашей на колени.

– Почтенная мамаша, разрешите приветствовать вас, – молвили они, земно кланяясь.

– Встаньте, дети, – с важностью отвечал им Сунь У-кун.

В этот момент висевший на балке под потолком Чжу Ба-цзе не выдержал и расхохотался.

– Тебе, вероятно, очень нравится висеть здесь, – сказал Ша-сэн.

– Да нет, не в этом дело, – отвечал Чжу Ба-цзе.

– А в чем же? – поинтересовался Ша-сэн.

– Мы боялись, что как только приедет колдунья, нас сразу поджарят и съедят, – сказал Чжу Ба-цзе. – А оказывается это вовсе не колдунья, а опять старая история.

– Что за старая история? – не понял Ша-сэн.

– Да бимавэнь пришел, – отвечал, смеясь, Чжу Ба-цзе.

– Откуда это тебе известно? – спросил Ша-сэн.

– Когда он сказал: «Встаньте, дети», то при этом нагнулся и сзади у него показался хвост. Меня подвесили выше тебя, поэтому мне все хорошо видно.

– Ну ладно, перестань болтать, – сказал Ша-сэн, – послушаем лучше, что они будут говорить.

– Послушаем! – согласился Чжу Ба-цзе.

Между тем Сунь У-кун обратился к хозяевам.

– По какому поводу вы пригласили меня сюда, детки? – спросил он.

– Дорогая мамаша, – отвечали духи. – Мы давно не имели случая засвидетельствовать вам своего уважения и выразить сыновнюю почтительность. А сейчас мой брат поймал прибывшего из Китая Танского монаха. Однако мы не осмелились есть его сами и пригласили вас. Мы хорошенько его поджарим и дадим вам отведать, чтобы вы могли продлить свою жизнь.

– А мне, детки мои, совсем не хочется пробовать мясо Танского монаха, – сказал Сунь У-кун. – Я слышала, что есть такой Чжу Ба-цзе, у которого замечательные уши. Вот бы вы отрезали их и приготовили для меня. Это была бы отличная закуска к вину.

«Черт бы тебя побрал! – услышав это, всполошился Чжу Ба-цзе. – Так ты, оказывается, явился сюда за тем, чтобы обрезать мне уши! А я даже закричать не могу!»

Увы! Всего одна фраза, сказанная Дурнем, раскрыла тайну превращения Царя обезьян. В этот момент в пещеру вбежало несколько духов, они вместе с привратником обходили дозором горы.

– Господин наш! Беда случилась! – кричали они. – Сунь У-кун убил вашу матушку, а сам обманным путем проник сюда!

Услышав это, один из повелителей духов тотчас же взмахнул своим семизвездным мечом и ударил Сунь У-куна по лицу. Но тут произошло настоящее чудо! Великий Мудрец встряхнулся, в тот же миг пещеру озарило золотое сияние, а сам Сунь У-кун исчез. Этот способ представлял собой изумительный трюк! И заключался он в том, что, уплотняясь, Сунь У-кун принимал форму, а рассеиваясь – превращался в пар. У самого главного колдуна душа ушла в пятки. Все остальные духи в растерянности грызли ногти и покачивали головой.

– Дорогой брат, – сказал тут первый начальник. – Надо вернуть Сунь У-куну Танского монаха вместе с Чжу Ба-цзе, Ша-сэном, конем и вещами. Иначе неприятностей не оберешься.

– Что это ты говоришь, брат? – возмутился второй начальник духов. – Сколько сил я потратил, чтобы захватить Танского монаха. А ты так испугался этого Сунь У-куна, что готов все вернуть ему обратно. Ну и трус же ты! Разве такой поступок достоин настоящего воина? Ты пока оставайся здесь и ничего не бойся. Ты говорил, что Сунь У-кун обладает огромной волшебной силой, но я встречался с ним всего один раз, и нам не пришлось посостязаться. Сейчас я надену боевые доспехи, и мы будем драться. Если он после трех схваток не одолеет меня, значит, суждено нам отведать мяса Танского монаха. Если же я после трех схваток не одолею его, тогда мы вернем Танского монаха Сунь У-куну.