Убийство в «Восточном экспрессе» - Кристи Агата - Страница 26

Мсье Бук вздохнул.

– На всех не угодишь, – сказал он. – Англичане открывают все окна, другие, наоборот, закрывают. Да, на всех не угодишь.

Ни Пуаро, ни Арбэтнот не обратили никакого внимания на его слова.

– А теперь, мсье, попытайтесь вернуться мыслями в прошлое, – попросил Пуаро. – Итак, на платформе холодно. Вы возвращаетесь в вагон. Располагаетесь в купе и закуриваете сигарету, а возможно, и трубку, – Пуаро запнулся.

– Я курил трубку, Маккуин – сигареты.

– Поезд отправляется. Вы курите трубку, обсуждаете положение дел в Европе, в мире. Уже поздно. Почти все легли. Кто-нибудь проходил мимо вас? Подумайте.

Арбэтнот сдвинул брови.

– Трудно сказать, – произнес он наконец, – видите ли, я за этим не следил.

– Но вы же военный. Вы должны отличаться особой наблюдательностью. Вы наверняка многое замечаете, так сказать, сами того не замечая.

Полковник снова подумал и покачал головой.

– Не могу сказать. Не помню, чтобы кто-нибудь проходил мимо, разве что проводник. Нет, погодите, кажется, проходила какая-то женщина.

– Вы ее видели? Какая женщина – молодая, старая?

– Я не видел ее. Не смотрел в ту сторону. Просто до меня донесся шорох и запах духов.

– Духов. Хороших духов?

– Да нет, скорее плохих. Такой, знаете ли, запах, что издалека шибает в нос. Но учтите, – торопливо продолжал полковник, – это могло быть и раньше. Видите ли, как вы сами сказали, такие вещи замечаешь, сам того не замечая. И вот в течение вечера я отметил про себя: «Женщина… Ну и духи!» Но когда она прошла, точно не могу сказать, хотя… скорее всего, после Виньковцов.

– Почему?

– Помню, я почуял этот запах, как раз когда мы заговорили о пятилетке. Знаете, как бывает, запах духов навел меня на мысль о женщинах, а с женщин я перекинулся на положение женщин в России. А я помню, что до России мы добрались уже к концу разговора.

– Вы можете определить, когда это было, более точно?

– Н-нет. Где-то перед концом нашего разговора, примерно за полчаса.

– После того как поезд остановился?

Полковник кивнул:

– Да. Я почти в этом уверен.

– Что ж, перейдем к другому вопросу. Вы бывали в Америке, полковник?

– Никогда. И не имею ни малейшей охоты туда ехать.

– Вы были знакомы с полковником Армстронгом?

– Армстронг… Армстронг… Я знал двух или трех Армстронгов. В шестидесятом полку служил Томми Армстронг – вы не о нем спрашиваете? Потом я знал Селби Армстронга – его убили на Сомме.

– Я спрашиваю о полковнике Армстронге. О том, что женился на американке. О том, чью дочь похитили и убили.

– А, припоминаю, читал об этом в газетах, чудовищное преступление. Нет, я не знаком с ним. Хотя, конечно, слышал о нем. Тоби Армстронг. Славный малый. – Общий любимец. Отлично служил. Награжден крестом Виктории.

– Человек, которого убили прошлой ночью, был виновен в гибели ребенка Армстронгов.

Лицо Арбэтнота посуровело:

– Я считаю, что этот негодяй получил по заслугам, хотя лично я предпочел бы, чтобы его повесили по приговору суда. Хотя в Америке, кажется, сажают на электрический стул?

– Следовательно, полковник Арбэтнот, вы за правосудие и против личной мести?

– Разумеется, не можем же мы поощрять кровную месть или пырять друг друга кинжалами, как корсиканцы или мафия, – сказал полковник. – Говорите что хотите, а, по-моему, суд присяжных – система вполне разумная.

Пуаро минуту-другую задумчиво глядел на полковника.

– Да, – сказал он, – я так и думал, что вы придерживаетесь такой точки зрения. Ну что ж, полковник, у меня больше нет вопросов. Скажите, а вы не помните ничего такого, что показалось бы вам прошлой ночью подозрительным или, скажем так, кажется вам подозрительным теперь, ретроспективно. Ну, хоть сущий пустяк?

Полковник Арбэтнот задумался.

– Нет, – сказал он. – Ничего. Вот разве… – и он замялся.

– Пожалуйста, продолжайте, умоляю вас.

– Это же абсолютная чепуха, – сказал полковник неохотно, – но раз уж вы сказали – хоть сущий пустяк…

– Да, да, продолжайте.

– Да нет, это действительно пустяк. Но раз уж вас так интересуют пустяки, скажу. Возвращаясь к себе, я заметил, что дверь купе через одно от моего, да вы знаете, последняя дверь по коридору…

– Знаю, дверь купе номер шестнадцать.

– Ну, так вот, эта дверь была неплотно прикрыта. И сквозь щель украдкой выглядывал какой-то человек. Увидев меня, он тут же захлопнул дверь. Конечно, это абсолютная чепуха, но меня это удивило. Я хочу сказать, все открывают дверь и высовывают голову, когда им нужно выглянуть в коридор, но он делал это украдкой, как будто не хотел, чтобы его заметили. Поэтому я и обратил на него внимание.

– Мд-да, – сказал Пуаро неуверенно.

– Я же вам говорил, это абсолютная чепуха, – виновато сказал Арбэтнот. – Но вы знаете, раннее утро, тишина, и мне почудилось в этом что-то зловещее – настоящая сцена из детективного романа. Впрочем, все это ерунда.

Он встал.

– Что ж, если я вам больше не нужен…

– Благодарю вас, полковник, у меня все.

Полковник ушел не сразу. Он явно перестал гневаться на паршивого французишку, посмевшего допрашивать британца.

– Так вот, что касается мисс Дебенхэм… – сказал он неловко. – Можете мне поверить: она тут ни при чем. Она настоящая pukka sahib, – вспыхнул и ушел.

– Что значит pukka sahib? – полюбопытствовал доктор Константин.

– Это значит, – сказал Пуаро, – что отец и братья мисс Дебенхэм обучались в тех же школах, что и полковник.

– Только и всего… – доктор Константин был явно разочарован. – Значит, это не имеет никакого отношения к преступлению?

– Ни малейшего, – сказал Пуаро.

Он ушел в свои мысли, рука его машинально постукивала по столу.

– Полковник Арбэтнот курит трубку, – вдруг сказал он. – В купе Рэтчетта я нашел ершик для трубки. А мистер Рэтчетт курил только сигары.

– И вы думаете…

– Пока он один признался, что курит трубку. И он знал полковника Армстронга понаслышке и, не исключено, что знал его лично, хотя и отрицает это.

– Значит, вы считаете возможным…

Пуаро затряс головой:

– Нет, нет, это невозможно… никак невозможно… Чтобы добропорядочный, недалекий, прямолинейный англичанин двенадцать раз кряду вонзил в своего врага нож! Неужели вы, мой друг, не чувствуете, насколько это неправдоподобно?