Жена чудовища (СИ) - Сапункова Наталья - Страница 40

Ему, наверное, можно что-то рассказать из этого?..　

— Что-то — попробуй. Решай сама, — это было почти претворение в жизнь рекомендации тетушки Айноры.

Да-да, той самой рекомендации: не давать советов.　

А ведь с непривычки трудно бывает совсем никогда и ничего не советовать. Почти невозможно, наверное.

— Тетя. А что она сказала про Валантена? Его заклятье удастся снять?　

— Ничего не сказала, — покачала головой леди Фан. — Совсем ничего.　

Вечером, перед сном Тьяна долго читала, забравшись с ногами в кресло и пристроив тяжелый том на коленях. Пять толстых витых свечей в подсвечнике горели ровно и ярко, вокруг них вились налетевшие в комнату ночные мотыльки, шуршали крылышками, некоторые падали, опалившись о пламя. В Нивере　 были отличные свечи, толстые и давали много света, а уж приложил ли к этому руку колдун Хойр, неважно.　

Тьяна читала невнимательно. Мысли ее где только ни витали, а иногда она доставала вложенный между страниц лист, исписанный тетей, перечитывала…　

Кого-то простить. Слушать себя…　

Наверное, не стоит слишком задумываться об этом пока. Действительно, потом, со временем, станет понятнее, решится само собой.　

Главное, будет сын. Им всем нужен ее сын. И ей тоже хочется, чтобы был сын. Интересно, как Валантен относится к этому, то есть, желает ли он, чтобы появился на свет их ребенок, а не просто долгожданный наследник Айдов? Она пока не спрашивала.　

Казалось бы, ответ очевиден, так почему вопрос этот настойчиво приходит ей в голову раз за разом?　

Ее сын. Может быть, он будет похож на Валантена — на того, каким тот мог бы быть в детстве. Но не был.

А если?..　

Нет, что ее ребенок может унаследовать черты сегодняшнего Валантена, она даже не могла себе представить. Не желала представлять. Такого просто не может с ней случиться, значит, и думать об этом незачем.　

Сегодня — последняя ее одинокая ночь, потому что герцога и Валантена все ждут обратно уже завтра.

Если, конечно, им не придет в голову задержаться…　

А захочет ли Валантен навестить ее завтра, или найдет причину этого не делать? Так или иначе, на свидание она попытается его как-нибудь выманить. Как?.. Завтра будет видно. Тьяна ровно ничего не имела и против исполнения супружеского долга, надо значит надо. Но их свидания и то, чем они сопровождались — было куда лучше. Это еще и увлекательно.　

Сегодня во время ужина Тьяну ожидало небольшое испытание. Точнее, это после она сочла, что испытание было небольшим, но когда подошел мажордом и тихо доложил, что в Нивере неожиданный и почетный гость, граф Валади, второй министр Грета, следующий в Гарратен из поездки по южным странам, и ей необходимо его принять…　

Дело в том, что леди Овертина, опять мучимая мигренью, не вышла к столу. Тьяна метнулась взглядом к сидящей напротив Уне, но та лишь виновато улыбнулась и развела руками. Все правильно, незамужняя сестра герцога не может играть роль хозяйки за столом Ниверов, если здесь жена ее старшего брата. Это сегодня — прямая обязанность леди Айд. Но Тьяна только и знала, что есть в Грете графский дом Валади, а как принимать министров, как их приветствовать, что говорить, а чего не стоит… Она понятия не имела, как это делается.　

— Не трусь, — шепнула тетя, нашла ее руку, постучала пальцем по кольцу Айноры. — Делай что хочешь в приделах разумного, не такая уж ты к меня глупышка. Даже если все получится не так, в Хал тебя не вышлют, им же наследник нужен.　

И Тьяна не удержалась, улыбнулась. В Хал, монастырь, который уже много веков служил исправительной тюрьмой для преступниц из высшей знати Грета, ее за какую-нибудь сегодняшнюю неловкость действительно не вышлют. И стало нестрашно.　

А леди Фан досадливо прикусила губу и тоже улыбнулась. Да, это и впрямь трудно — не советовать. Но　 ничего, не все сразу.　

Тьяна встретила министра, выйдя на середину зала, поприветствовала, сдержанно поклонилась — как леди Айд. И все. Граф Валади, возможно, понимая и предвосхищая затруднения, был приятен, разговорчив, и уже через пять минут беседовать с ним стало легко и просто. И быть хозяйкой за столом

Тьяне понравилось, она даже переговаривалась и шутила с дамами, которые обычно составляли свиту леди Овертины.　

После ужина управляющий на пару с Хойром представили ей девушек-горничных.　

— Вам давно следовало назначить себе постоянную личную горничную, миледи. Так что выбирайте, какая понравится. Потом можно будет заменить, разумеется. Я проверил всех. Любая будет стараться, быть личной горничной при хозяйке — это повышенное жалованье, миледи.　

— Какая же я хозяйка, — заметила Тьяна, но колдун лишь улыбнулся.　

— Стоит ли придираться к понятиям, миледи. Конечно, леди Овертина, вы и леди Уна — хозяйки в Нивере, и вашим личным горничным полагается повышенное жалованье. И конечно, старшинство здесь за леди Овертиной, кто же спорит. Но жалованье у ее горничной не выше, чем будет у вашей.　

Отчего-то теперь Тьяна смутилась больше, чем принимая второго министра. И быстро выбрала одну из девушек, светловолосую, невысокую Эну с милым живым лицом и веселыми глазами, которые та, подобно стальным, старательно держала опущенными.　

— Она постоянно будет при вас, миледи, — сказал колдун, — ночевать должна в вашей передней, если, конечно, не будет на это особого распоряжения. Она давно служит, и ее умения стоят ее жалованья.

Немаловажно и то, что все эти девушки знают в лицо лорда Айда, и давно к его лицу привычны, как и он — к их. Так что, с этой стороны тоже проблем не будет. Доброй ночи, миледи, как вызвать меня, вам известно.　

Так что, этим вечером леди Айд раздевалась, мылась и причесывалась с помощью личной горничной по имени Эна, и теперь, когда хозяйка пыталась читать перед сном, девушка шила у свечи в передней.

Сначала Эна спрашивала, когда миледи желает лечь, потому что, дескать, она должна сама погасить свечи и помочь миледи устроиться в кровати. Тьяна на это рассмеялась и велела девушке идти спать, когда той будет угодно. Та больше не заглядывала, однако и не ложилась, должно быть, дожидаясь, когда же все-таки уляжется ее неугомонная леди.　

Вокруг свечей вился теперь единственный мотылек, остальные лежали на столе, погибшие в языках пламени. Тьяна с сожалением захлопнула книгу, положила ее на край стола, без труда поймала самого стойкого мотылька и, приоткрыв раму окна, выпустила героя наружу. С сожалением оглянулась на остальных — вовремя не догадалась спасти и их тоже. Хотя, конечно, как спасти всех неразумных бабочек, что рвутся к пламени?..　

— Эна! — позвала она, и когда та вбежала в комнату, показала на мотыльков, — убери, пожалуйста. И давай спать. Я уже ложусь.　

Но задержалась у окна, пока девушка щеткой сметала мотыльков со стола. Ей что-то показалось. Какая-то фигура там, внизу, на дорожке между кустов. Кто-то в светлой одежде. Тьяна вгляделась…　

Нет, похоже, показалось.　

— Эна, погаси свет, — быстро попросила она, и когда та поспешно задула свечи, снова вгляделась в темноту.

Нет, на дорожке не было никого.　

— Что-то случилось, миледи? — забеспокоилась девушка.　

— Мне показалось, я сейчас видела кого-то внизу.　

— О, конечно, нет, миледи, — Эна подошла, глянула за окно из-за ее плеча. — В парке уже выпустили собак,　 миледи, так что там не может быть никого. Кроме стражи, может быть? Ну и, разве что… простите, миледи.　

— Почему «простите»? — встрепенулась Тьяна, — что ты хотела сказать, договаривай.　

— Кроме лорда Айда, миледи. Он, конечно, не боится собак. А они его боятся. Простите, миледи.　

Фигура внизу никак не могла быть Валантеном, даже если ему взбрело бы в голову одеться в белое. Она была гораздо меньшего размера.　

— Эна, — вздохнула Тьяна, — если ты что-то рассказываешь мне, и говоришь при этом чистую правду, не надо через слово просить прощения, пожалуйста. А кто еще из животных боится моего мужа? — заинтересовалась она.　

— Ну, миледи, — девушка отчего-то смущалась, — его боятся пантеры в зверинце, волки, медведь. Вы ведь еще не были в зверинце, миледи? А раньше был такой медведь, который его не боялся. Огромный такой, сольвеннский. Лорд Айд подрался с ним однажды, миледи. Из баловства, миледи.