Время любить - Александрова Марина - Страница 60

Он и сам не понял, как так произошло, что она стала его семьей?! Той единственной семьей, за которую не жалко было бы и умереть. Вопреки тому, что красивее женщины он никогда не встречал, он почему-то с самого начала смотрел на нее как на сестру. Точно он должен был защищать и заботиться о ней так, как некогда делал это в отношении родной сестры. Никогда он и представить не мог, что в них течет схожая кровь — и то, что это так, многое изменило в нем. Он почувствовал, что если в его венах течет кровь, подобная крови Соль, то он просто обязан быть достоин ее. Обязан стать лучше, сильнее и смелее. Стать защитой и опорой для нее. Эти странные мысли, так непохожие на детские чувства и эмоции, позволили ему впервые ощутить себя мужчиной. А мужчина должен заботиться о женщинах своей семьи. Это он знал совершенно точно. Так его учил отец.

Она не хотела брать его с собой. Она боялась за него. Он понимал это, потому как до боли в желудке боялся за нее. Ему казалось, что если он будет рядом, то непременно сможет помочь ей! Сначала он очень разозлился на этого Кирана, что тот просто ушел! Неужели он не понимал, что она с этим не смирится! А потом он вдруг поймал себя на мысли, что поступил бы точно так же. Он ушел бы, чтобы сделать то, что должен, и защитить ее. Неужели она этого не понимает?! Теперь он невольно проникся уважением к собственному деду. Он подсознательно одобрил его поступок. Но, Айд его разорви, на что он рассчитывал: что Кит свяжет ее по рукам и ногам и не даст отправиться ей за ним следом?! Он бы так и сделал, но вряд ли она будет просто ждать, пока он будет затягивать на ней веревки. Эта бабуля уделает его при первых попытках сотворить с ней нечто подобное. Но все же он кое-чему научился у Соль: не стоит переть напролом, когда есть другой выход. Пусть погуляет, раз считает, что он будет мешать.

Кит легко провел рукой по амулету, что совсем недавно вручил ему Киран. Он даст ей пространство, раз ей будет так спокойнее. Вот только дворцу лучше сдержать слово и сказать ему, если с ней что-то случится.

«Слышал?!» — мысленно обратился он к дому.

Возникшая перед ними девочка в светло-бирюзовом платье радостно помахала ему пухлой ручкой, указала направление и, коротко кивнув, исчезла.

Кит воспринял это как ответ.

— Ты уверен, что все делаешь правильно? — с опаской косясь на металлическую конструкцию у себя на голове, которую водрузил на меня Кит, поинтересовалась я. — Что-то я не припомню ничего подобного, — пробормотала себе под нос.

— Точно, — фыркнул Кит, — не знаю, как сам не об… делался, — вовремя поправил он себя, — перед тем как тот дед меня запустил. Ты не представляешь… чувство такое, точно падаешь в пропасть, а твои кишки разматывает вокруг.

— Очень красочно, — буркнула я.

— Так и есть, — пожал он плечами. — Сама увидишь, — покивал он. — Ну, вроде бы все, — подытожил он, защелкнув на моих запястьях металлические браслеты и тем самым приковав меня к стулу. — Странно, но в прошлый раз все это проделывал со мной тот чудной дед. Ты не представляешь, но он, судя по всему, ранее проводил экскременты над собственной племянницей. Вот не повезло ей с родственничком, — хохотнул паренек, в то время как у меня от ужаса перехватило дыханье.

— Племянницу не Тильдой случайно звали? — внутренне холодея, промямлила я.

— Ну да, а что, знаешь ее?

— Скажем, наслышана, — сглотнув ком в горле, сказала я.

Кто же не слышал во времена моего студенчества страшилку о чокнутом профессоре Шелдоне и летающей Тильде. Кстати говоря, летающей она стала в прямом смысле, когда профессор при очередном эксперименте над собственной племянницей зашвырнул ее куда-то на небеса, откуда она закономерно последовала на землю. Бедняжку нашли и опознали только благодаря родовым меткам. Профессор был признан невменяемым и закончил свои дни в Доме скорби, хотя некоторые его разработки послужили толчком для развития бытовой магии. Но, подозреваю, Тильду бы это не сильно утешило.

Теперь понятно, почему лично мне Дворец образ того старика не показывал: я бы могла узнать его — и ни за что бы не села в это кресло.

— Ты, — прорычала я сквозь сжатые зубы, — как ты мог так рисковать им!

Кит испуганно вздрогнул, должно быть, не поняв перемены в моем настроении, а вот старый мерзавец отреагировал незамедлительно.

— Знаешь, Тилли, я не просто так стал профессором. Так что не стоит волноваться, моя дорогая, ты в надежных руках, — образ человека, которым в мои годы пугали нерадивых студентов, возник в противоположном углу комнаты; сейчас он сжимал в руках энергетические кристаллы и проводники к ним. — Ты расслабься, сама не заметишь, как все уже закончится, — улыбнулся седовласый мужчина с аккуратно остриженной бородкой. — Единственное, что от тебя требуется, — это сосредоточиться на конечном результате. И не витай в облаках, как ты любишь, а то там и окажешься, — совершенно неприлично загоготал мужик, а меня чуть не вывернуло наизнанку от ужаса.

Если для обычного человека такой полет ожидаемо закончился бы просто смертью, то для меня падения с высоты означали паралич, сращивание костей, восстановление внутренних органов и все это — через дичайшую боль, о которой даже вспоминать страшно.

Тем временем мужчина приблизился ко мне и соединил конструкцию на голове, кандалы на руках через проводники с кристаллами.

— Итак, моя дорогая, повторим еще разок: выдохнула, сосредоточилась, представила, удержала образ. Не так-то и много, согласись?

— Чтоб ты знал, я теперь представляю, где раздобыть в свободном доступе взрывчатые вещества. Попробуй только уморить хоть кого-нибудь из них — и я тебе устрою праздник урожая, понял?

— Дыши ровнее, Тилли, а то можешь промахнуться, — тем временем ответствовал мне дворец в образе помешанного профессора. — Ну, долго еще? — вдруг вспылил профессор. — Что такого запредельного, чтобы представить себе скотный двор? Свиньи, лошади, куры, все как ты любишь! Давай уже, напряги то, что у тебя в голове, и вперед!

Я закрыла глаза, чтобы не сбиваться на окружающие раздражители, и постаралась как можно четче представить себе место, где сейчас хотела оказаться.

Возможно, будь я одаренным магом, мне ничего бы не стоило найти Кирана. Да чего уж там, я могла бы многого избежать в своей жизни. Наверное. Но зелье было испорчено, а без него я не могла попасть аккурат к Кирану. С другой стороны, даже если бы мне удалось, кто сказал, что он оставил бы меня на том самом месте, а не вернул бы во дворец, попутно уничтожив последнее мое средство перемещения.

Потому перед своим мысленным взором я держала берег реки Тэлон, которая огибала резиденцию Дома Дриэлл. Ну, Тэлон ее называли еще до того, как в эти земли пришли аланиты; на настоящий момент она носила имя Алфея, в честь матери Императора-завоевателя, что лично для меня не имело никакого значения. Пожилые люди тяжело принимают изменения. И для них то, что называлось горшком, им и останется, хоть ты тресни.

Кит был прав, когда описывал свои ощущения при телепортации на этом айдовом кресле. Мой амулет перемещал мягко, если можно так сказать: ты просто отдавал мысленную команду к перемещению и обозначал место, а дальше все происходило быстро и едва ощутимо. Тут же ощущения были такими, точно меня резко потащили вверх, в то время как мои внутренности остались где-то далеко позади. Как бедному Киту удалось удержать образ Кирана и не повторить судьбу летающей, оставалось для меня загадкой. Даже я, человек тренированный в таких вопросах, едва не сбилась с нужной мысли. Сначала меня тащило вверх, потом закрутило, словно меня посадили в банку и решили взболтать, потом так же вниз, притом что внутренности, которым только удалось меня нагнать, отстали вновь.

Я орала как ненормальная, когда в реальность меня выбросило метрах в шести над землей. И ладно бы над рекой, но я ухнула аккурат в пушистую крону какого-то дерева, которое только на вид казалось пушистым, а на деле ветки хлестали, лупили и кололи меня. Я кувыркалась, скользила, шарила руками в надежде ухватиться хоть за что-нибудь, пока какая-то веточка, затормозившая мое падение, не выскользнула из рук и я не полетела прямиком вниз, приземляясь на ноги. Характерный хруст ознаменовал собой перелом голеностопа. Стоит ли говорить, что теперь я орала и материлась так, как, пожалуй, уже давно себе не позволяла. А зная то, что я редко себя ограничиваю, думаю, это было феерично.