Заложники (СИ) - Фомина Фанни - Страница 6

— Вы друг друга стоите, — покачал головой Ингар, — у меня, пожалуй, фантазии не хватит на такие идиотские шутки.

— Ты что, ревнуешь? — ухмыльнулся Ариверн, — не стоит. Ну, хочешь, я тебе поклянусь, что не стану уводить у тебя девушку?

— Пошути так ещё пару раз, и она сама тебя у кого-нибудь уведёт.

Собеседник заразительно рассмеялся.

— Ей это вряд ли потребуется. Она простая, открытая девочка. Для неё нет тайн, которые не надо было бы открыть, нет правды, которую нельзя сказать.

— Ты говоришь странные вещи.

— А делаю — ещё более странные, — сообщил тот, и взгляд опять стал тяжелым. Не страшным, но отчего-то Ингару захотелось отвернуться — и это не получалось, — пойдём. Я покажу тебе кое-что.

Сам не зная, зачем это делает, Игнар вслед за ним свернул за угол стоящей поблизости палатки. Плотная бежевая ткань скрыла их в густой тени.

— Есть такая правда, — как ни в чём не бывало, продолжал философствовать Верн, — которую нельзя отрицать, но её же нельзя и открыть, — голос его неуловимо изменился, став ниже, растеряв бесшабашно-весёлые нотки, которые заставляли его казаться моложе и беззаботнее.

— Например, государственные тайны, — согласился юноша, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, будто на него смотрит с выжидательным интересом затаившийся крылатый ящер, — но эта правда, как правило, относительна.

— Всё намного проще, — доверительно сообщил Верн, и голос его Инагру уже совершенно не понравился, но он не успел понять, почему.

Верн схватил его за плечи, железной хваткой прижав руки к бокам, а сам медленно наклонился, не отрывая тяжелого тёмного взгляда от его лица, и его язык скользнул в приоткрытый на вдохе рот Ингара. Неторопливо, но жадно и требовательно, заглушив возмущенный возглас. Губы его оказались жесткими и горячими, он словно пил ту наивность, которой был наполнен Ингар, оплетая его язык своим, не выпуская, не позволяя дышать. Он прижал свою жертву теснее, отпустив одну руку, обнял за талию, что было весьма кстати, так как у юноши подкашивались ноги. Он ещё попытался сопротивляться, освободившейся рукой отчаянно упираясь Верну в грудь, но тот не обратил на это никакого внимания.

Продолжая терзать его губы, Верн запустил ладонь под куртку, обнажив всего лишь узкую полоску кожи на спине — между рубашкой и широким поясом штанов. Пальцы его, жесткие и слегка шершавые, медленно провели длинную полоску по открывшейся коже. Несмотря на прохладный ветер, Ингара мгновенно бросило в жар, а пробежавшее от пальцев тепло и не подумало растворяться в позвоночнике, устремившись к низу живота. Верн ещё раз скользнул по коже ладонью — вправо и влево, чуть выше, чуть сильнее, ещё плотнее прижался бедром, ощущая несомненное возбуждение Ингара, и рука его скользнула под широкий ремень. Перебрав пальцами, он легко коснулся крестца, и кончиками пальцев потянул невидимую нить вверх по хребту. Ингар застонал, и Верн, наконец, оторвался от его губ, в последний раз обведя их языком, и согрел жарким дыханием его шею. В этот момент, ладонь оставила его спину, даже куртку не забыла одёрнуть, и переметнулась вперёд, зажатая между двумя телами, безошибочно накрыв пульсирующую от возбуждения плоть. Ингар дёрнулся, как от удара, подавившись выдохом. Тепло ладони ощущалось даже сквозь плотную ткань, и то, что с ним по этому поводу творилось, было невыразимо сладко и катастрофически постыдно. Он откинул голову назад, подставляя шею для поцелуя… и Ариверн вдруг медленно, неотвратимо отстранился.

Ингар был в состоянии близком к бреду.

10

Ингар был в состоянии близком к бреду. Голова кружится, в глазах темно, в паху ломит от не сброшенного напряжения, губы хочется рвать зубами — чтобы продлить то ощущение, что было только что. Верн бережно поддерживал его за локти.

— Ну, ну, тише, не надо так, — хриплый голос едва дошёл до затуманенного сознания, — ты изорвёшь губы в кровь, это будет больно… — ещё один поцелуй, лёгкий, почти невесомый, просто касание губами. Совсем не похоже на то, что было…

Он попытался выровнять дыхание, а в голове не вертелось ни одной мысли, ни одной фразы, что можно было бы сказать, что сделать?

— Ну вот, видишь, — голос Верна медленно возвращался к привычному тембру, всё ещё с хрипотцой, но уже почти ироничный, — правда заключается в том, что ты сам хотел этого. А теперь попробуй рассказать об этом Роне.

В этот момент невдалеке послышался шум, одобрительные возгласы и дробный цокот тяжелых раздвоенных копыт. Ариверн первым подскочил к остановившемуся единорогу, чтобы подать даме руку — как оказалось, она не только не вылетела из седла, но и поймала второе стремя, моментально почувствовав себя хозяйкой положения, и сделала вокруг лагеря пару кругов — первый как пришлось, второй, подобрав поводья, красивым летящим галопом. Вместо того чтобы поставить её на землю, Верн усадил девушку на собственное плечо. Толпа кругом воодушевленно взревела что-то одобрительное, и только после того как шумные восторги кавалеристов слегка поутихли, отпустил её, бодро похлопав по плечу.

Ингар стоял, как пришибленный.

— Ты чего? — удивилась, подбежав к нему, девушка.

— Испугался за тебя, — срывающимся голосом проговорил тот.

Рона всплеснула руками:

— Ну что ж ты так, — и бросилась любимому на шею. Он стиснул её в объятьях неожиданно резко, будто утопающий, хватающий спасительницу. Толпа кругом очередной раз восторженно взвыла.

— Ну, так как, — жизнерадостный голос Ариверна перекрыл шум, — всё ещё хочешь покататься на арлекине?

— Пойдём, — прошептала Рона Ингару, — кажется, мы уже достаточно развлекли сегодня этих славных парней, — и громко, как можно более хамски заявила, — в другой раз непременно!

11

Эйлас как будто специально её подкарауливал.

— Прости, пожалуйста, Ингар, — усмехнулся старый интриган, увидев, как племянница торопливо отпрыгнула от парня, у которого до этого уютно пригрелась под боком — прямо на ходу, — мне нужно поговорить с Роной, а тебя, кажется, ждёт отец.

Пожав плечами, Рона кинула на любимого извиняющийся взгляд, и последовала за дядей. А Ингар в свою очередь отправился на поиски своего почтенного родителя. Родитель сыскался в той самой гостиной, где почтенные лэрды беседовали с утра.

— Сынок, я хотел бы с тобой поговорить серьёзно, — после приветствий и заверений в отменном здоровье и самочувствии начал папа.

— Если ты опять надумал увещевать меня заняться делами разведки — то плюнь сразу, — раздраженно ответил Ингар, так как его мысли в данный момент летали далеко от аргументированной беседы, — полгода назад ты, кажется, согласился, что менестрель из меня получился толковый.

— Нет, я не об этом, — огорошил его родитель. Помялся, задумчиво протёр и без того блестящую лысину, — я хотел задать… такой тонкий вопрос. Насколько серьёзно у тебя это… мм… общение с племянницей мудрейшего советника Эйласа?

Ингар застыл, обдумывая ответ. Что, ну что ему сейчас сказать, когда всё тело ноет и требует как минимум погрузиться под холодный душ. А лучше бы — забраться под простыню с хорошей девушкой — любой, которая подвернётся — и до умопомрачения, забывшись, кончать, пока не иссякнет непонятное тянущее чувство, пробудившееся меньше часа назад. Уж не проклял ли его этот самый сынок папенькиного приятеля? Вроде, нет — он же не маг…

— Судя по тому, как ты молчишь — серьёзно, — по-своему трактовал его замешательство граф Эргасский.

— Нет-нет, — поспешил хоть что-то сказать несчастный юноша, — то есть, да! Мы встречаемся давно, подходим друг другу…

— Я вот что хотел тебе сказать, — лысина опять подверглась процедуре полировки. Даже скрип послышался, — я полностью понимаю твои чувства, твои… хм-гхм… ощущения. Она яркая, несравненная, незабываемая девушка… но учти. Не думай даже, что ваши отношения закончатся законным браком.