Т-34. Выход с боем - Лысёв Александр - Страница 22

– Это ничего, Вася. Это бывает. Война!

Ветлугин отстегнул от фляги стаканчик, глотнул прямо из горлышка. Вытер губы тыльной стороной ладони, протянул Цаплину:

– Хлебни. Кажись, ром.

Цапа сделал глоток. Закашлялся, поморщился:

– Спасибо.

– Есть! – удовлетворенно произнес Терцев. Вытащил из сумки и разложил на колене измятую карту. Подсветил вытащенным из кармана фонариком. Разглядел штемпель варшавского Войскового Института Географии. Гадать, как в планшете немецкого офицера в августе 1944-го оказалась польская довоенная тактическая карта 1932 года издания с верстовкой как раз нужных им районов, не было времени. Терцев сунул карту за пазуху. Вытряхнул планшет, сгреб с песка несколько вывалившихся оттуда измятых плиток шоколада. Собрав, рассовал плитки по карманам. Отшвырнул сумку в сторону, поднялся.

– Будешь? – протянул плитку шоколада Цапе.

Тот зажал ладонью рот. Совладав с собой, промычал:

– Позже.

Хмыкнул Ветлугин.

– Тогда поехали, – подытожил Терцев.

Они рискнули проехать по грунтовке еще несколько километров на юг. Снова зарядили орудие. Терцев рассчитывал встретить какой-нибудь дорожный указатель. Как известно, немцы были большие любители устанавливать их повсюду. Но в этот раз ничего не попадалось. Решив больше сегодня не испытывать судьбу, капитан приказал свернуть в лес. Было уже совсем темно. Загнав машину поглубже в густой кустарник и уничтожив за собой следы от дороги, Терцев объявил привал. Отправив вполне пришедшего в себя Цаплина караулить снаружи, они с Ветлугиным забрались в башню. Закрыв люки, при свете фонарика уже более подробно изучали добытую карту. Восстанавливая по памяти пройденный за минувшие дни маршрут, Терцев предположил, что они сейчас должны быть где-то в лесах между Ломжей и местечком Едвабне. Водя пальцем по карте, что на востоке, что на юге дальше везде упирались в реку Нарев. Собственно, на ней их танковое путешествие должно было закончиться при любом раскладе. Даже если дотянут до реки, переправить машину на другую сторону такой водной преграды не будет ни малейшей возможности. На мосты не сунешься – они тщательно охраняются. А искать броды или рубить плот на занятой противником территории – это уже из области фантастики. Им и так фантастически везло все последнее время, начиная с самого Ожиша. Одним словом, по выходе к Нареву дальше на восток было решено пробираться пешком. Ветлугин полностью согласился с командиром.

– Сколько осталось горючего? – задал вопрос капитан.

– Километров на двадцать-тридцать, – сообщил сержант и принялся перечислять дальше: – Масло надо доливать, воздушные фильтры менять. Запаса нет…

– Понятно, – кивнул Терцев. – Выкатываем ресурс машины до предела. Дальше идем пешком.

– Ясно, – похлопав по казеннику орудия, с сожалением проговорил Ветлугин.

– Ничего не поделаешь, – грустно усмехнулся Терцев. – Мне тоже жаль.

Распаковали трофейный ранец. Достали из пакетов хлеб, колбасу, шпик. Ветлугин выглянул из люка наружу, окликнул маячившего у кустов Ваську:

– Эй, Цапа! Нагулял аппетит?

– Ага, – живо откликнулся минометчик и поспешил к машине.

С учетом того, что они ели последние месяцы, ужин получился царский. Терцев, однако, строго лимитировал продукты. Большую часть убрал обратно в ранец. Во-первых, нужно было оставить на дальнейшую дорогу. Во-вторых, с отвычки от такой еды могли заболеть животы. На вопросительный взгляд Ветлугина, доставшего бутылку коньяка, строго предупредил:

– По сто грамм, не больше.

Стояла тихая звездная ночь. Еще раз изучив в башне при свете фонарика карту, капитан наметил маршрут. Было решено совершить ночной рывок прямо по грунтовке. Сделать ставку на скорость, преодолеть пару десятков километров. После этого привести танк в негодность и дальше идти пешком. Терцев с благодарностью погладил «тридцатьчетверку» по броне. К сожалению, возможности машины продолжать движение подходили к концу…

10

«Тридцатьчетверка» с грохотом летела сквозь ночь и туман. Ветлугин, напряженно всматриваясь через распахнутый люк в петлявшую перед ними дорогу, которую выхватывал свет фары, гнал танк на максимально возможной скорости. Терцев наполовину высунулся из башни и внимательно наблюдал за окрестностями. Впрочем, подсвеченные на несколько мгновений обочины, убегая назад, тут же снова тонули в темноте. Темнота была и впереди. Это их пока что вполне устраивало. Орудие было заряжено предпоследним снарядом.

Остановились только один раз, когда сбоку мелькнул наконец-то дорожный указатель. Начинало светать. Все кругом плавало в низкой молочной пелене. Терцев сверился с картой. Теперь у них была абсолютно точная привязка к местности.

– Что с топливом? – окликнул механика капитан.

– Да практически по нулям. Едем на честном слове, – последовал ответ снизу.

С полминуты Терцев в задумчивости рассматривал карту. Затем принял решение:

– Пока такой туман, проскакиваем открытое поле и через два километра сворачиваем в лес. Дальше пешком.

Шмыгнув носом и вздохнув, посмотрел на него из боевого отделения Цапа. Ничего не сказал.

– Понятно, командир! – отозвался Ветлугин.

– Тогда вперед!

Двигатель чихнул и обрезал, когда до леса оставалось метров сто. Его очертания проглядывали впереди темным расплывчатым силуэтом.

– Все, приехали, – раздосадованно сообщил сержант. – Чуток недотянули.

Терцев спрыгнул на землю. За ним последовал Васька, прихватив трофейный ранец. Выбрался из люка Ветлугин, потянулся, разминая затекшую спину. И тут же все замерли, услышав совсем рядом гул моторов.

– Наши! – с изумлением обернулся к Терцеву сержант, весь превратившийся в слух. – Ей-богу, наши!

В это было невозможно поверить, но они отчетливо слышали сквозь лязг молотивших в тумане траков такое знакомое и родное урчание дизелей. Терцев тряхнул головой – ошибки быть не могло. Сердце учащенно забилось. В голове лихорадочно замелькали мысли: а где же линия фронта, гул канонады, звуки боя, наконец? Конечно, мы наступаем, линия соприкосновения меняется, и зачастую весьма стремительно. Возможны прорывы, обходы… Но чтобы вот так запросто, на территории, считавшейся глубоким вражеским тылом, встретить свои танки – что-то здесь было не так.

– А ну, за машину! – скомандовал Терцев, прикидывая на всякий случай, сколько им понадобится времени под прикрытием тумана на рывок до леса. Нащупал за пазухой трофейный «вальтер».

Из белесой пелены на них выплыли очертания первого Т-34—76. За ним показалась вторая такая же «тридцатьчетверка», тоже ранних годов выпуска. Первый танк поравнялся на дороге с их машиной, качнулся и остановился. Двигатель заглушили. Громыхнул откинутый одинарный башенный люк.

– Эгей, экипаж! – прокричали сверху. – Где вы там?

Прежде чем Терцев с Ветлугиным успели осознать, что слышат русскую речь, на дорогу выскочил Цапа. Радостно замахав руками, завопил в ответ:

– Мы здесь!

Из подъехавшего танка выбрался человек в комбинезоне и громко сказал кому-то:

– Я же говорил, они отсюда должны к нам выйти.

Терцев с Ветлугиным замерли на обочине за спиной у Васьки. Из тумана вынырнула и притормозила на противоположной стороне дороги «полуторка». За ней маячил еще какой-то остановившийся грузовик. В кузове угадывались фигуры вооруженных людей. Хлопнула дверца кабины. Когда за спиной у заговорившего с ними танкиста в комбинезоне возник человек в немецкой военной форме, у Терцева все оборвалось внутри.

«Только не снова в плен!» – обожгла одна-единственная мысль, и капитан сжал за пазухой рукоятку пистолета.

Замер у всех на виду оцепеневший Васька в своих солдатских обносках без знаков различия и с германским ранцем за плечами.

Второй подошедший между тем скользнул взглядом по фигурам встретившихся танкистов в истрепанных комбинезонах. На секунду задержал внимание на немецком ремне с бляхой, которым был подпоясан Ветлугин. Деловито осведомился также на чистом русском языке: