Противостояние (СИ) - Авсаджани Уча - Страница 32

С первого же слова стало ясно, что он попал впросак. Принцесса неудобно щурилась при словах «автомобили», «электричество», «телевизоры» и «мобильники», словно закрываясь от них, как от яркого света. Глеб ожидал увидеть проявление взрывного характера девушки, однако та лишь вздохнула.

— Все труднее, чем я думала, — призналась она, подперев подбородок рукой.

— Может, лучше начать вам?.. — робко предложил Глеб, но принцесса оборвала его на полуслове.

— Не надо обращаться ко мне на «вы», — обиженно произнесла она. — У тебя те же права, что и у членов королевской семьи. Можешь обойтись без формальностей.

— Но тогда и вы… ты можешь на «ты», — разрешил Глеб. — И тоже без формальностей.

Принцесса недоверчиво вздернула бровь.

— Правда? — зачем-то переспросила она.

Глеб кивнул.

— Вот и отлично! — облегченно выдохнула девочка. — Это Гар меня надоумил — сказал, что так надо, если вы… ты сам не позволишь по-другому. Я с самого начала не поверила… Знаешь, а ведь придворный лекарь собирался делать тебе кровопускание, пока ты был без сознания, — буднично добавила она.

До последнего предложения Глеб слушал вполуха. Он не мог отвести взгляд от выражавшего все куда лучше слов лица принцессы. Перемена произошла, когда мальчик великодушно «позволил» ей обходиться без формальностей. С лица Клеи, подобно тучкам в жаркое июльское утро, сбежали напускные спесь и горделивость, превратив его в добродушное и приветливое личико. Глебу показалось даже, что он произнес какой-то пароль, запустивший тайный механизм, настолько разительной была перемена. А после того, как принцесса затараторила без умолку, он и вовсе чуть было не решил, что перед ним самая обыкновенная девчонка его возраста, любящая поговорить, сладкое (Клея как раз элегантно отправила виноградину в рот), и к тому же очень милая.

Глеб пребывал во власти подобных грез до того самого момента, пока принцесса не выдала последнюю фразу. Предложение, содержащее слово «кровопускание», от которого, особенно в свете всего пережитого им за эти несколько дней, веяло опасностью и тревогой, никак не вязалось с созданным только что его воображением образом. Поначалу Глеб просто продолжал смотреть на Клею и глупо улыбаться в ответ, однако по мере того, как прекрасный призрачный флер, окружавший его собеседницу, улетучивался, перед ним во всей тяжести проступал смысл оброненной как бы невзначай фразы. А когда Глеб напряг мозги и, зовя в помощь уроки истории и просмотренные им исторические фильмы, смутно вспомнил связанную со словом «кровопускание» процедуру, его лицо исказила гримаса ужаса. Довольно нелепая, учитывая, что, заметив ее, принцесса вновь развела губы в улыбке, больше не показавшейся ему приветливой.

— Кровопускание — это когда пускают кровь? — бесхитростно предположил мальчик.

— Лекарь считал, что если дать немного крови вытечь, это вернет тебе сознание, — пожала плечами Клея. — Но я решила, что ты и так очнешься. Не доверяю лекарям всяким, — добавила она, видя как Глеб украдкой покосился на свои руки. — Так ты ничего не знаешь? — спросила она вдруг, вернувшись к главной теме их беседы. — Совсем ничего? Даже почему напал тот радужник?

Глеб чуть не упал со стула. Утром у него не было времени как следует обдумать ночное происшествие, и он почти убедил себя, что, по всей вероятности, ничего подобного не было и в помине, и все ему только показалось, возможно, даже приснилось, пока он был без сознания в этой комнате. Но поскольку он и принцесса не могли видеть один и тот же сон (по крайней мере, он очень на это рассчитывал), выходило, что ночные события были явью. Эти мысли так сильно захватили Глеба, что он не заметил, как произнес последнюю фразу вслух.

— Позавчера ночью, — уточнила Клея. — Ты был без сознания полтора дня. Значит, совсем ничего, да? И даже не знаешь, где ты? — продолжала допытываться девушка.

Отгоняя новый рой мыслей и опасаясь вновь не ляпнуть чего-либо против воли, Глеб покачал головой. Из груди принцессы вырвался разочарованный вздох.

— Но не зная всего с ума можно было сойти! — воскликнула она почти восхищенно. — Тогда почему ты спас меня? Я еще могу понять случай с вепрем, — Клея недовольно поморщилась. Очевидно вспоминать это ей совсем не хотелось, — если бы мы погибли, то умер бы и ты. Но целью радужника была я, убив меня, тебя бы он даже не тронул, — расчетливо добавила она.

— Уж извини, если не угодил, — буркнул обиженный ее словами Глеб, но уловив их смысл до конца, изумленно спросил: — Убив тебя?!

— Да, — просто ответила принцесса, словно не заметив его обиды. — Но зато так мы точно узнали, что ты говорил правду… И что ты посредник.

— Но я не говорил, что я этот посредник! — в сердцах выпалил Глеб, судорожно припоминая те немногочисленные слова, которые вылетели из его рта за последнюю неделю.

— А кто еще мог проникнуть из Внешнего мира? — спокойно спросила Клея, давая понять, что для нее все было очевидным.

— Какой еще Внешний мир? — изумился Глеб.

Слова «посредник» и «Внешний мир» напомнили ему об их разговоре в лесу. Тогда это прозвучало как обвинение и вызвало истеричный смех принцессы и гнев ее спутников. Но теперь это подавалось как нечто само собой разумеющееся, и, поскольку рядом не было Леви с его огромным кинжалом и желающего отрубить ему голову Миркса, можно было задавать вопросы без опаски.

— Похоже, придется объяснять с самого начала, — обреченно сказала девушка, устраиваясь поудобнее, а затем, немного наклонившись в сторону Глеба, ни с того ни с сего ляпнула: — Добро пожаловать в наш мир!

— То есть как это, в наш мир? — опешил Глеб и, цепляясь за соломинку, предложил несколько альтернатив: — В ваше государство?

— Я же сказала, в наш мир, — упрямо повторила Клея, убивая его последнюю надежду. — Хотя нет, мир тот же, но от вашего формально отделен, так что он другой, — и, глядя на застывшего Глеба, терпеливо добавила: — Понимаешь, сейчас ты находишься на острове в одном из ваших океанов. Но никто из ваших, из Внешнего мира, попасть сюда не может…

Клея замолчала, ожидая от Глеба проявления эмоций, отличных от ничего, но тот лишь продолжал тупо на нее глазеть. Девочка вздохнула.

— Ладно, попробую зайти с другой стороны, — сказала она скорее самой себе. — Ты никогда не слышал историй о магах, чародеях, людях с огромной нечеловеческой силой?

— Да, конечно, — обрадовался Глеб возможности ухватиться за что-то знакомое. — Не только слышал, но и читал и…

— Ты умеешь читать? — перебив его, искренне изумилась Клея.

— Ну, да, что в этом такого? — не менее изумился Глеб.

— Меня учили, что в вашем… у вас читать и писать умеют лишь аристократы и монахи.

— Вовсе нет… то есть они тоже умеют, наверное, но не только, — рассеянно ответил Глеб, перебирая в голове всех знакомых аристократов и монахов.

Однако Клея, не дав ему додумать, всплеснула руками.

— Ты ведь посредник! — затянула она старую песню. — Так что должен уметь и читать, и писать. Вас же с рождения всему учат.

И такая уверенность звучала в ее словах, так горячо она, похоже, верила в сказанное, что спорить и называть ее сумасшедшей (кроме того, что это невежливо) не поворачивался язык. И Глеб просто промычал что-то неопределенное, могущее быть понятым и как согласие, и как недоумение.

— Откуда, по-твоему, все это возникло? Маги, чародеи, силачи, великаны? — по-своему истолковав его потуги, Клея вернулась к прерванной теме и огласила прежний список, добавив еще несколько «имен».

— Из сказок, мифов, — ответил Глеб, решительно не понимая, куда она клонит.

— Это — просто следствие, следы их пребывания в вашем мире. Но как они попали в сказки и легенды?

— Люди придумали, наверное, — пожал плечами Глеб.

— Не совсем, — принцесса доверительно заглянула ему в глаза. — Когда-то в вашем мире действительно жили маги, чародеи, вели… ну, маги и силачи точно, и еще пара существ.

Глеб, которому стало как-то не по себе от совместного воздействия ее слов и взгляда, натужно кивнул, внутренне возвращаясь к версии о сумасшедшем доме.