Дознаватель (ЛП) - Вакс Эндрю - Страница 2

Как и мое снаряжение, обстановка в комнате меняется соответственно ее обитателю. Я изучаю объект всеми способами, включая аудио и видео, если доступно, — и выбираю то, что будет наиболее эффективным.

Комната могла быть сухой и холодной, пустой, как одиночная камера, или теплой и уютной, как пентхаус паши. Я могу потребовать мебель с гладкими блестящими ультрасовременными линиями, или клубные кожаные стулья с толстым ковровым покрытием. Меню было богатым, как и посетители комнаты.

Стены — визуальный туман. Я мог изменить их тон и интенсивность на по-брайлевски кнопочном контроллере. Уменьшить тепло, добавить озон, плотность влажности... все в моих руках.

И все это, чтобы сказать тому, кто сидит напротив меня: ты не в камере пыток. Боли нет в меню.

Но дела обстоят так: ты не можешь уйти, пока не заговоришь. Безмолвие не откроет твою клетку.

*

Все объекты разные. Не только по расе, цвету, полу... внутренне.

Настроение может быть постоянным у клиента по жизни, но в его силах повлиять на мой подход.

Я проиллюстрирую: «депрессия» — это климат, чувство депрессии — это настроение... как переменная, как погода. Климат меня никогда не касается, только погода. Так что эндогенная или экзогенная депрессия у человека не имеет значения — я мог бы получить доступ к его прошлому, но сейчас я на работе.

Для меня все объекты — это пианино. Одинаковое количество клавиш, но все по-разному настроены. Поэтому я играю на них по-разному.

Их тактика тоже отличается. Но всегда одна и та же цель: скрыть суть.

Их суть. Это внутренняя часть, которую они отчаянно пытаются защитить. Они всегда понимают, кто они есть, даже если никто другой этого не знает. Но мне не нужны их личные секреты, мне нужно только то, что еще они знают. Мои клиенты платят мне за это.

Иногда объекты бывают раскрыты, и ничего не стоят. Особенно, когда это объект, который уже продал информацию. Информацию о ком-то. Или чем-то. Может быть, рассказ о чем-то, что уже случилось, может быть, подсказка о том, что произойдет. Спрятанные деньги. Планируемая работа. Что-то готовящееся. В таких случаях моя работа заключается в том, чтобы проверить. Была ли рассказана полная правда? Передан ли проданный продукт полностью или часть не дошла до клиента? Врет объект или верит в дезу, которую ему сунули те, кого он решил предать?

Я никогда не занимаюсь «патологическими лжецами». Это тропа, созданная поп-культурой, увековеченная Twitter-мудростью. Фактический "патологический лжец" — редкость. Чистое ОКР[7]. Одержимость ложью — это глубоко укоренившееся, непрестанное движение, которое поглощает дух и душу. Только ложь успокаивает страдальца, потакание этой мании. Настоящий патологический лжец будет лгать даже против собственных интересов. Он будет лгать, даже когда единственный хороший вариант для него требует сказать правду. Он знает, что его поведение — это форма самовредительства.

Он может даже отчаянно хотеть сказать правду. Но он не может так же, как некоторые с ОКР не могут перестать мыть руки, даже когда те уже кровоточат.

Я редко сталкиваюсь с такими объектами. Когда это происходит, я выхожу из комнаты и передаю их выше. Я — дознаватель, а не терапевт.

Реальность такова, что большинство людей, которые часто лгут, не патологические лжецы, а просто хроники. Они лгут по какой-то причине — чтобы что-то получить, избавиться от чего-то. Через некоторое время ложь врастает. Вживается.

Переходит от стиля жизни к жизни. Но такие не обязаны лгать. Мотивируй их правильно, и истина всплывет на поверхность.

*

Самые легкие объекты думают, что я своего рода человеческий полиграф.

Эти люди всегда открываются сразу — они знают, что не попали бы в комнату, если бы люди, которые их привезли, уже не знали бы, что они соврали.

Но некоторые знают, как легко обмануть машину... любую машину. Не те дураки, которые практикуют «контрмеры» — такие любители играют с пустым игровым автоматом и думают, что обманывают казино. Нет, те, кто действительно знает, не предпринимают уловок — они просто становятся другими. Те, кто круче, хладнокровнее, знают, что нет такого понятия, как «детектор лжи».

Они знают, что иглы отскакивают, только когда показывают выплеск адреналина. Это «знание своей вины». Когда вы привязаны, если чувствуете себя виноватыми за что-то, что вы сделали, или за то, что вы хотите сделать или сделали бы — тело реагирует. Изменяется ритм дыхания, поднимается кровяное давление, появляется гальваническая реакция на коже. Так «обман обнаружен».

Но тех, кто не чувствует вины, кто считает, что те, кто это делает, их естественная добыча — машина не победит.

Я не машина.

*

Допрос всегда означает, что вы знаете, что хотите получить. Нужно не понимать человека, а получить результат. Так что не слишком превозносите «сопереживание». Это полезный инструмент, чтобы притвориться... в некоторых случаях. Но, несмотря на все эти развлекательные лозунги "чтобы понять серийного убийцу нужен серийный убийца", нет никакой пользы в том, чтобы чувствовать эмоции другого. Конечно, вы касаетесь объекта, но вам не нужна психическая связь. Ваша задача — просверлить, коснуться и собрать.

Я лезу глубоко. Преступник без совести защищен от моих зондов не больше, чем экзальтированный рассказчик. Независимо оттого, кем вы являетесь, или что вы есть — вы не можете меня отвлечь, обмануть, сбить с толку. Вы не можете не впустить меня.

*

Первая задача дознавателя заключается в том, чтобы устранить фетишистскую фантастику, которая засоряет культурные артерии. Порог понимания — это то, что психопаты не все клоны Теда Банди[8]. Они не все красивые, харизматичные и обаятельные. Они не все умны. Здесь только один постоянный маркер: глубокое и всепроникающее отсутствие сопереживания. Их действия всегда нацелены на удовлетворение их желаний, только желания различаются.

Поэтому психопаты не всегда убийцы или насильники. Многие даже не жестоки — простая нечестность служит им, как любое другое оружие. Oни могут быть политиками. Продавцами подержанных автомобилей. Дизайнерами интерьеров. Если вы не стоите между ними и тем, чего они хотят, вы никогда не поймете, что они рядом.

Наемный убийца убивает за вознаграждение. Психопат, если он стимулирован нейронами боли и сексуального наслаждения, может убить ради разрядки.

Поджигатель поджигает здания за деньги. Пироманьяка призывает огонь. Он говорит с ним, втягивает его.

Профессиональный дознаватель никогда не смешивает поведение с мотивацией.

Реальность просто такова, что психопаты существуют. Могут быть написаны бесконечные романы, о них, снята куча фильмов, подпитывающих фантазии... но бесспорно, они — реальность. Жалостливые аргументы о том, что психопаты «испорчены от рождения» в ответ на то, что они «созданы воспитанием» — это просто вопли адептов Facebook, когда они кричат ​​в своих комнатах, слыша только свое эхо.

Есть ученые, которые утверждают, что мозг психопата имеет сокращенную площадь миндалевидного тела, после вскрытия или при радикально сниженной активности организма во время сканирования живого человека. Другие указывают на дополнительную Y-хромосому с гордостью исследователя, так как если бы это был Розеттский камень[9] человеческой развращенности. Но когда другие ученые указывают на тех, у кого уменьшенное миндалевидное тело и отличающийся генокод, но кто никогда не охотился на других, воцаряется тишина.

У всех объективных наук, направленных на определение психопатов, есть одна цель: высечь их из толпы, в которых они ходят незамеченными.

Даже самый одаренный биопсихиатр не утверждает, что лечение психопатии входит в сферу возможностей.