Приключения в Красном море. Книга 3
(Погоня за «Кайпаном». Злополучный груз) - Монфрейд Анри де - Страница 3

Ахмет Бакет, уже знакомый читателю суданец, и два новых матроса-данакильца, взятых на борт в Обоке, дополняют наш экипаж. Один из новобранцев, по имени Мусса, поразил меня выражением глаз во время отплытия. Возможно, неясное предчувствие мелькнуло в моей душе при виде сожаления во взгляде юноши.

Перед тем как отправиться в путешествие протяженностью в тысячу шестьсот миль, мне придется зайти в Аден, чтобы пополнить запасы мазута и продовольствия. В полночь я меняю курс, чтобы переместиться на двадцать градусов севернее. Попутный бриз надувает паруса, и корабль без труда развивает скорость в десять узлов. Впереди вырисовываются неровные вершины аденских гор на фоне бледного неба с восходящей утренней звездой Венерой.

Я различаю на полубаке силуэт юнги, колющего орехи на камне. Эта картинка знакома мне еще по фрескам древнего Египта.

Под ликтросом кливера топится печь, набитая хворостом, изрыгая клубы дыма; белые завитки, подрумяненные отсветами огня, стелются над самой водой. Внезапно светлое пламя с шипением вырывается из печи и тут же распадается на множество искр под резким порывом ветра. Озарившаяся разом оснастка предстает на миг во всем величии на фоне непроницаемого черного неба.

В восемь часов утра мы подходим к большому горному массиву, возвышающемуся между морем и пустыней, у подножия которого лежит аденский порт, надежно укрытый от ветра.

II

Аденский залив

Я уже рассказывал об Адене в «Морских приключениях» и, боюсь, буду повторяться, ибо всякий раз зрелище этих адских гор поражает меня, как впервые. Но, если нам не надоедает видеть, чувствовать и вспоминать об одном и том же, то читать об этом гораздо утомительнее. Да простит меня читатель, если ностальгия заставит меня слишком часто возвращаться к дорогим мне воспоминаниям.

Два дня уходит на то, чтобы наполнить бочки мазутом, так как мы не можем пользоваться трубопроводом, с помощью которого заправляют большие корабли. Мы проделываем это через воронку, и вонючая жидкость переправляется в обыкновенных бидонах. Все судно перепачкано, люди и вещи пахнут мазутом; белая кошка перестала умываться и, забравшись на гик грота, с ужасом взирает на нас оттуда.

Я отыскал в Адене шипчандлера[4] — люди этой профессии встречаются во всех портах мира, и у них можно найти все, что требуется судну и команде во время стоянки. Тесное соседство разношерстных товаров со всех концов света придает лавкам шипчанддеров весьма космополитический характер.

Сам хозяин — испанский еврей из Салоник — также кажется весьма неопределенной национальности. Его внешность обманчива, и только имя — Авраам, Авраам Дельбурго — выдает в нем еврея. Очень высокий, светловолосый, слегка облысевший, с голубыми глазами и безупречно прямым носом, он скорее всего напоминает профессора из Копенгагена. Он говорит без малейшего акцента на всех языках земного шара. Он владеет не только европейскими языками, но и японским, китайским, хинди, а также знает все диалекты восточной Африки. Можно представить, каким подспорьем является для него это в коммерческой борьбе.

Он встречает каждого клиента, как старого друга, и сразу же внушает невольное уважение своим видом скандинавского профессора. Клиенту льстит подобное внимание, и если вы, скажем, зашли, чтобы купить селедки, то испытываете неловкость от того, что ради подобной мелочи потревожили столь занятого человека. И вы покупаете первую попавшуюся вещь, лишь бы оправдать оказанное вам доверие. И кроме того, кто же посмеет торговаться с витающим в облаках интеллектуалом! Для этого надо быть последним из подонков.

Думаю, что Авраам умеет оценить своих клиентов по достоинству и обращается с каждым из них в зависимости от результатов своих наблюдений. Со мной он ведет себя так, с другим совершенно иначе, и к каждому у него найдется особый подход.

Вскоре вы уже начинаете советоваться с ним по поводу множества вещей, ведь он знает всех в Адене и в других портах индийской империи. Вы пьете турецкий кофе в его кабинете и ведете с ним неторопливую задушевную беседу, как будто вы — его единственный клиент. Как тут не удержаться и не выложить то, о чем вы и не помышляли ему рассказывать?

Все магазины в Стимер-Пойнте принадлежат братьям Дельбурго, которые владеют также отелем, лавкой редких вещей, дансингом, гаражом и таксопарком. Все эти заведения опекает английская полиция, что немаловажно для их безопасности. Род Дельбурго многочислен, мой знакомый — старший из двенадцати или пятнадцати братьев, самый воспитанный, образованный и представительный из них.

Я уделяю столько внимания этому персонажу прежде всего потому, что ему удалось сохранить человеческий облик в окружающей его гнусной среде, и особенно из-за того, что он навел меня на след «Кайпана» — современного пиратского судна, из-за которого мне пришлось полгода бороздить южные моря. Впрочем, не буду забегать вперед. Читатель узнает об этом из дальнейшего повествования.

Все уже перенесено на борт, судно обеспечено мазутом и водой, палуба вычищена, и последние ящики с продовольствием, присланные Дельбурго, сложены в трюме.

Я отправляюсь в контору морского ведомства и докладываю о том, что портом моего назначения является Бомбей. Служащий, парсей[5], удивленно смотрит на меня сквозь очки в золотой оправе и заставляет повторить это дважды, чтобы убедиться, что речь идет о том же Бомбее, куда отправляется English Mail[6]. Ни один down[7] никогда не отваживался на подобное путешествие. Это тут же дает пищу для разговоров крючкотворам в люстриновых рубашках.

Я замечаю темнокожего лейтенанта, который записывает что-то, изучая мое свидетельство, но не придаю этому значения.

Наконец семнадцатого августа в десять часов утра я покидаю Аден.

Дельбурго, с которым мы подружились, машет мне на прощание с балкона своей квартиры на втором этаже.

Местные сливки английского общества, должно быть, тоже наблюдают за моим отплытием из-за жалюзи своего клуба!

Я же думаю только о море, наедине с которым вскоре окажусь, и беру курс на горизонт, в неизведанное будущее, к новым приключениям, возможно, ожидающим меня в пути.

Ветер дует с моря — это реддуд, благоприятный бриз, который поднимается около полудня, предвещая изменение направления ветра. Он придает морю изумительный голубой цвет и освежает воздух после знойного западного муссона. Такая погода радует душу, наполняя ее светом и спокойствием.

Мы весело устремляемся в открытое море, где легкий плеск волн переходит в тяжелую зыбь с запада.

На закате ветер стихает, паруса хлопают о мачты от бортовой качки, и во время резкого поворота гик ломает лебедку. Я не спешу включать двигатель, экономя мазут для длительного перехода.

Барометр быстро падает, что ровным счетом ничего не значит в здешних широтах; этот прибор нужен только в центральной части океана для предсказания коварных циклонов.

Внезапно горячий душный туман застилает пространство; свет луны, скрытой за пеленой, придает небу молочный оттенок, и море наливается зловещим свинцом. С правого борта видны огромные волны, они появляются из-за туманного занавеса с юга, тихо перекатываются под кораблем и выныривают с противоположной стороны. Судно испытывает бортовую и килевую качку. Слышно, как в трюме с грохотом катаются плохо закрепленные предметы. Приходится спустить все паруса, чтобы уберечь мачту, и запустить двигатель.

До самого утра погода не меняется. Я приближаюсь к берегу в надежде на бриз, дующий с земли, ибо я рассчитывал на муссон, а его все нет. Но он, видимо, решил проучить меня, чтобы я никогда не полагался в море на ветер. В полдень белое солнце проглядывает из-за облаков, и горизонт наконец проясняется. У меня появляется возможность определить широту, на которой мы находимся. Оказывается, волны отнесли нас на двадцать миль к востоку. Я останавливаю двигатель. Сумасшедшие ветры заставляют нас весь день колдовать с парусами, но судно по-прежнему топчется на месте.