Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Незримые фурии сердца - Бойн Джон - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

– Молодчина! Поскольку никто из них не заинтересован в обвинительном вердикте, мы должны успокоить их совесть, заставив поверить, что разлучение нашей троицы стало бы неблаговидным поступком, сродни введению развода в Ирландии.

– А кто они такие? – Мод закурила новую сигарету, ибо огонек прежней уже подбирался к губам. – Люди нашего круга?

– Боюсь, нет, – сказал Чарльз. – Учитель, докер, водитель автобуса и заведующая парламентским буфетом.

– Господи боже мой! Нынче в присяжные набирают кого ни попадя, что ли?

– Я думаю, так оно всегда и было, милая.

– Неужели надо непременно звать их в дом? – спросила Мод. – Могли бы их куда-нибудь сводить. В городе масса ресторанов, в которые эти люди иначе никогда не попадут.

– О дорогая моя, милая женушка, – улыбнулся Чарльз, – не забывай, что ужин этот тайный. Если о нем проведают, хлопот не оберешься. Никто не должен об этом знать.

– Я понимаю, но такие простолюдины… – Мод зябко поежилась, словно в комнате потянуло сквозняком. – Они хоть моются?

– В суде они выглядят чистюлями, – сказал Чарльз. – И вообще очень стараются – выходная одежда и все такое. Как будто пришли на мессу.

– Они паписты? – ужаснулась Мод.

– Понятия не имею, – раздраженно ответил Чарльз. – Это важно?

– Может, они не захотят помолиться перед едой, – пробурчала Мод, оглядывая комнату, в которую почти не заходила. – Ой, смотри-ка! – На приставном столе она заметила «Размышления» Марка Аврелия. – У меня точно такое же издание. Забавно.

– Так, Сирил, – мой приемный отец повернулся ко мне, – нынче действуют строгие домашние правила, понял? Говоришь, лишь когда к тебе обратятся. Не шутишь. Не пускаешь ветры. На меня смотришь с обожанием, какое только сможешь изобразить. На твоей кровати я оставил перечень того, что мы делаем вместе. Ты его выучил?

– Да.

– Ну-ка, изложи.

– Мы рыбачим на больших озерах Коннемары. Посещаем состязания Гэльской спортивной ассоциации на стадионе «Кроук-Парк». Играем долгую шахматную партию, в которой делаем по одному ходу в день. Друг другу заплетаем косы.

– Я же сказал – не шутить.

– Извините.

– И не называй нас по именам, ясно? На сегодня мы для тебя «папа» и «мама». Гости удивятся, если услышат иное обращение.

Я нахмурился. Мне было так же трудно произносить эти слова, как другому ребенку называть своих родителей по именам.

– Я постараюсь… папа, – выговорил я.

– Ну сейчас-то не надо, – скривился Чарльз. – Дождись прихода гостей.

– Хорошо, Чарльз.

– Ты все-таки не настоящий Эвери.

– А какой смысл всей этой затеи? – спросила Мод. – Почему мы должны опускаться до таких людей?

– Чтобы я не сел в тюрьму, милая, – весело растолковал Чарльз. – Мы будем их улещивать и обхаживать, и если это не сработает, я по одному заведу их сюда и каждому выпишу чек. В любом случае к концу вечера я хочу быть абсолютно уверен в вердикте «не виновен».

– Мистер Вудбид придет на ужин? – спросил я.

Чарльз покачал головой:

– Нет. Если все накроется медным тазом, нельзя, чтобы он был в этом замешан.

– Пожалуйста, выбирай выражения, – вздохнула Мод.

– Значит, и Джулиан не придет? – огорчился я.

– Кто такой Джулиан? – не понял Чарльз.

– Сын мистера Вудбида.

– Он-то здесь при чем?

Я уставился в пол, сердце мое заныло. После нашей первой встречи я виделся с Джулианом только раз, было это почти месяц назад, и общение наше прошло еще лучше, хотя, к моему великому сожалению, возможности снять штаны и друг перед другом покрасоваться не представилось. Меня пьянила мысль о дружбе с Джулианом, которому мое общество тоже как будто нравилось, и все это так будоражило, что я не мог думать ни о чем другом. Но мы учились в разных школах и могли свидеться только во время визита Макса на Дартмут-сквер. Вот почему я расстроился чрезвычайно.

– Я думал, он придет, – проговорил я.

– Извини, что разочаровал тебя, – сказал Чарльз. – Я уж собрался позвать на ужин ораву малолеток, но потом вспомнил о важности сегодняшнего вечера, от исхода которого зависит наше счастливое будущее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Значит, его не будет? – уточнил я.

– Нет. Не будет.

– А что, Элизабет тоже не придет? – спросила Мод.

– Какая еще Элизабет? – Чарльз как будто вздрогнул и слегка покраснел.

– Жена Макса.

– Я не знал, что вы с ней знакомы.

– Знакомство шапочное. Пару раз встречались на благотворительных мероприятиях. Надо сказать, она весьма хороша собой.

– Нет, она не придет. – Чарльз не отрывал взгляд от столешницы, пальцы его барабанили по пресс-папье.

– Стало быть, только рабочий класс.

– Выходит, так.

– Какая прелесть.

– Всего несколько часов, дорогая. Ты, конечно, вытерпишь.

– Они умеют пользоваться ножами и вилками?

– Я тебя умоляю, они же не звери. – Чарльз покачал головой. – Ты что думаешь, наши гости насадят отбивную на зубочистку и начнут обгрызать с краев?

– На ужин отбивные? – сморщилась Мод. – Я бы предпочла что-нибудь рыбное.

– Закуска будет рыбная.

– Гребешки, – вмешался я. – Я видел на кухне.

– Я вовсе не сноб, – не унималась Мод, – и спрашиваю лишь потому, что эти люди не знакомы с правилами застолья и могут их бояться. Увидев перед собой набор ножей и вилок, они решат, что над ними издеваются, и за свое унижение возненавидят тебя еще сильнее. Не забывай, Чарльз, я писатель. И хорошо разбираюсь в человеческой природе.

Мой приемный отец задумчиво подпер языком щеку – мол, резонно.

– И что ты предлагаешь? – наконец спросил он. – Ужин из пяти блюд. В каждом приборе дюжина ножей и вилок. Не могу же я снабдить их ярлычками «рыбный нож», «хлебный нож», «вилка для пудинга», правда?

– Не можешь, – сказала Мод. – Таких маленьких ярлыков не найти. Да еще в столь короткий срок. Надо будет их заказать.

Казалось, Чарльз еле удерживается от смеха, который поверг бы нас в состояние шока, поскольку был напрочь чужероден нашему дому.

– Еще какие-нибудь указания? – Мод глянула на часы. – Или мы свободны?

– Я тебя задерживаю? – спохватился Чарльз. – Ты куда-то спешишь? Может, в табачной лавке часовая распродажа сигарет?

– Ты же знаешь, я не люблю шутки. – Мод встала и оправила платье. Я посмотрел на Чарльза, и меня удивило неприкрытое желание во взгляде, каким он окинул жену. Она и впрямь еще была очень красива. И умела одеваться. – Во сколько они придут? Я еще не накрасилась.

– У тебя есть полчаса, – сказал Чарльз.

Мод кивнула и выскользнула из комнаты.

– А что скажет судья, если узнает? – через пару минут спросил я. Чарльз уже занялся бумагами и, похоже, забыл обо мне – он даже подпрыгнул в кресле, услышав мой голос.

– Узнает о чем?

– Что вы пригласили присяжных на ужин. Он не сочтет это нечестным?

Чарльз улыбнулся и взглянул на меня почти ласково:

– Вот и видно, мой дорогой, что ты не настоящий Эвери. Идею ужина подал судья.

Идеальная семья

– Видите ли, мистер Эвери…

– Отбросим церемонии. Называйте меня Чарльз.

– Видите ли, Чарльз, я питаю давний интерес к юриспруденции, – сказал Деннис Уилберт, учитель-педофил с Дорсет-стрит. Войдя в дом, он чересчур долго жал мне руку, не выпуская ее из потных ладоней, после чего я побежал в ванную мыть руки. – Я, знаете ли, слежу за прессой. Работа полиции. Судебные тяжбы, юристы, адвокаты и все такое прочее. Апелляции в Верховный суд и нарушения конституции. Я даже подумывал преподавать право в университете, но понял, что мое истинное призвание – дети. Только в обществе мальчика я по-настоящему счастлив. И пусть этих мальчиков будет как можно больше! К своему стыду, раньше я думал, что если кто-то оказался на скамье подсудимых, он, скорее всего, виновен…

– Или она, – вставил Джейкоб Тёрпин, докер-извращенец, коротавший вечера на Миллтаун-роуд, где, подкараулив прохожую девушку, на секунду представлял ей своего недомерка.