Древний род: Сотый Богомир (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич - Страница 43

Собирать трофеи и вообще останавливаться не стали, на это, не было, ни времени не желания. Лишь оставили записку, на теле одного из убитых, для каравана.

После, нам встретился еще один отряд, на это раз представителей власти, которые, получив послание, отправленное голубиной почтой из 'Медовухи' в Мохов, ехали за пленными украинцами. С ними ехал тот самый Витька Биденко, который не стал отрицать, что это его стрелы, проредили вражеский отряд. Выяснять подробности не стали, и я предложил Биденко присоединиться к нам, так как тот отряд, который напал на торговцев, не единственный. Хотел он присоединяться к нам или нет, узнать не удалось. Маэстро просто схватил его лошадь под узды, развернул в обратном направлении и повел в сторону Мохова. К слову сказать, тот даже не сопротивлялся, а лишь вздохнул и принял как должное.

Витя Биденко, обращенный - а он, после прохождения ковчега, лишился человеческого обличия - с неординарной внешностью. Я первый раз, за все время пребывания в этом мире, увидел обращенного в полу-зайца. Длинные уши на макушке, белый мех, слегка вытянутая 'морда-лица' и о человеке, которым он когда-то был, говорили лишь пятипалые конечности рук и те покрытые мехом. Но, исходя из его самурайского доспеха, двум мечам, - катана и вакидзаси - длиннющего японского лука. И то, что мы узнали о нем, от синего чуба, а так же руна 'капли', на его мече, его внешность обманчива. И такой воин как Витя, точно не будет лишним, в нашем деле. А его умение терзать врага стрелами, как нельзя кстати. Но наконечники его стрел, все же придется поменять, уж больно они у него изуверские.

В Мохов мы прибыли глубокой ночью. Из-за 'отбитого седалища', я не рассматривал не стен не чего-либо еще, да и ночь этому не способствовала. Под светом фонарей, заметил лишь, что строящиеся укрепления города, названного в честь Маэстро, здорово напоминают Московский кремль.

Проехав через восточные ворота, я и Степанович отправились в его 'апартаменты'. Остальные отправились к Маэстро, у которого, в граде Мохове, имелась своя жилплощадь.

Принятию такого решения послужило то, что я, наконец-то, хотел нормально поспать и не просыпаться десять раз за ночь, чтобы ткнуть храпящего кузнеца в бок.

Степанович человек продуманный, с большим жизненным опытом и на время своего отсутствия в городе, он просил соседского сына протапливать свой дом. Так что спать в промерзлом доме нам не пришлось.

Степанович поселил меня в комнате своей внучки, здраво рассудив, что на полу мне будет не комфортно, а с ним, на одной кровати, я спать отказался.

Комнату Лены я не смог осмотреть не вечером, - слишком устал - не утром - меня разбудили здоровяки своим ржанием. - К тому же, когда я поднялся, все мои мысли сводились лишь к одному, отбитой пятой точке, боль от которой, затмевала все помыслы о реальности.

Кое-как, я надел штаны и стал делать приседания, что бы разогнать кровь в ушибленном месте. Слабо, но помогло, по крайней мере, нормально передвигаться я смог.

Но когда я вышел из комнаты, Кузьма и Маэстро, взяв меня под 'белы рученьки', потащили в баню, расположенную во дворе, между домом и конюшней. Баня была слабо протоплена, как мне сообщили, специально, чтобы мой синяк не превратился в рану. Там, после того как я помылся, меня осмотрел врач. Здоровый такой бор (полу-баран), мне даже поначалу было не по себе, от его вида. Все же рогатый бугай с тремя толстыми пальцами на каждой руке, как то не очень у меня ассоциировался с врачом. Но он оказался нормальным парнем и не поломал мне ничего, а дал склянку с вонючей мазью, посоветовал пока поостеречься от конных поездок и наорал на здоровяков, за то, что подняли его не свет не заря. После чего здоровяки вручили ему пару серебряных за беспокойство и он, с довольным видом и словами 'обращайтесь в любое время', удалился.

Намазавшись мазью, я еще некоторое время лежал на полке, чтобы дать мази впитаться, а здоровяки и Николай отправились начинать разминку без меня. Через несколько минут я вернул штаны на то место, где они должны быть и вышел во двор.

Маэстро и Кузьма уже вовсю, 'ломали' телегу Степановича, которая до их появления мирно стояла возле конюшни. Они взялись за нее с двух сторон, за оси, и, словно штангу, поднимали и опускали над головой. Надо сказать, кузнецу, это дело, давалось гораздо легче, чем лучнику. Оно и понятно, для людей, которые могут смеяться с лошадью на плечах, телега, что пушинка.

Николай подбрасывал над собой лопату и ловил ее острием одного из своих ножей, в месте баланса.

Заниматься разминкой я не собирался, - врач посоветовал повременить - но мне на глаза попался Витя, который медленно выполнял упражнения с катаной.

- Олег, ладно эти двое, сила есть ума не надо, ты то, что творишь, - бухтел Степанович, поливая меня водой из ведра, после разминки - ты же видел, что дети смотрят?

- А где я, по-твоему, должен был делать разминку, в доме?

- Да делай ты ее, где хочешь, на хрена было, с этим ушастым, затевать рыцарские бои на глазах у пацанвы.

Можно было бы признать правоту Степановича, но не сегодня. Я просто должен был, хоть немного, попрактиковаться с топорами, перед тем, как идти в настоящий бой. С Кузьмой, Маэстро и тем более с Николаем мне пока рано меряться силой, а Витя был в самый раз, да и возможностей друг друга мы не знали.

Тренировка удалась на славу, мы с самураем использовали весь двор и постройки, прыгая и отталкиваясь от стен, перекатывались и делали выпады. Нечаянно - или чаяно - разворошили часть стога, за домом. Если бы здоровяки не стали на проходе в хлев с телегой в руках, используя ее как щит, то мы и там бы наделали шороху.

Поединок между нами был разминочным и не подразумевал под собой, чьей либо победы. Но нам обоим было понятно, что Витя проиграл и, по большому счету, из-за длины своего оружия. Однако должен признаться, этот прыткий и прыгучий полу-заяц, довольно крепкий орешек. Он изначально выбрал правильную тактику и постоянно уходил от меня, используя физиологические способности своего тела. А когда выпадал шанс, то работал на контратаке со всем остервенением.

А то, что детишки облепили забор, мы увидели только после того, как закончили с тренировкой.

- Алексей Степанович, - я взял полотенце с его плеча - у меня 'на носу' серьезные заварушки, а я уже больше года не пользовался оружием как следует, я просто должен был размяться. Не до секретности мне сейчас, я хочу выжить и увидеть твою внучку.

Тот несколько смягчился, и напомнил про бой на пасеке. На что я лишь усмехнулся.

Нет, я не считаю, что заварушка на пасеке, была плохим уроком. Но полезной она была больше в моральном плане, нежели в применении моих навыков. Я смог прочувствовать, что такое бить врага по настоящему, каково это, когда убиваешь человека и обращенного собственными руками. В принципе, можно было и не убивать Фадея и второго бандита, но я сделал это намерено. И когда до меня дошло, поначалу было не по себе, а уже через час, меня полностью отпустило, словно я и не был причастен к смертям, хоть и врагов.

Приготовлением завтрака, озадачиваться не стали, а отправились в местную таверну, пока единственную на весь город и пока ели, Витя рассказал о столкновении с отрядом синего чуба.

На торговцев налетело пятьдесят всадников и стали рубить всех, кто там был, включая женщин, когда они уже на два дня отдалились от Мохова. Витя, зарубив третьего, понял, что остался один и только многолетняя выучка, заставила его бросить своего коня и, маневрируя между деревьями, бежать с поля боя под градом стрел. А когда он удалился на приличное расстояние и отдышался, то принял решение разобраться с бандой. Он преследовал врага, а когда тот становился на ночевку, выпускал несколько стрел в часовых и уходил. Иначе, с ним легко могли разделаться, останься он на месте. Но Витя не повторял одно и то же, чтобы враг не смог устроить ему ловушку. Он нападал в разное время суток, как днем, так и ночью, как в пути, так и на привале. На авангард, арьергард и в середину вражеской колонны, чем сбивал их с толку. Но и враги не спали, а действовали умело и грамотно. То обходили с фланга, то после первого же выстрела верховыми неслись в его сторону, иногда, на расстоянии нескольких десятков метров от основной группы, по флангам шла охрана. Одну из них, Витя ополовинил, и бандиты отказались от этой затеи. Когда усталость дала о себе знать и, из двух колчанов, которые он постоянно брал с собой, остался только один и в том двенадцать стрел, Витя выбрал подходящее место, для обстрела, холм у кромки леса. Дождавшись, когда враг будет в пределах досягаемости выстрела, выпустил оставшиеся стрелы и направился в сторону Мохова, до которого было около полутора сотен километров. Как и до этого, за ним последовал десяток конных, но Витя слишком долго стрелял, и враги его настигли. Бывшему ратнику повезло, одурманенные злостью бандеровцы, не стали стрелять из луков, а хотели линчевать его собственноручно. Их даже не остановило то, что Витя уходил от них лесом, где кони больше мешают, чем помогают. Бой дался полу-зайцу тяжело. Он резал коней, использовал особенности своего тела, в частности высокие и сильные прыжки, за счет развитых нижних конечностей. Он смог с ними справится и, кое-как, на последнем издыхании, поймав единственную выжившую в бою лошадь, поехал на ней в Мохов.