Двенадцатая реинкарнация. Трилогия (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 106

— А вы не хотите в этой экспедиции поучаствовать?

— Извините, товарищ генерал, но нет у меня времени на такие мелочи, — я сознательно провоцирую военного, и тот вполне оправдает мои ожидания.

— Мелочи… — он шумно вздохнул, — Лучший советский самолёт — это мелочи? — вот теперь верю. В одном его высказывании мне уже слышится топот сотен сапог по брусчатке, лязг гусениц и рёв реактивных двигателей. Настоящий генерал, однако. Даст же Бог таланта — ни один штатский не способен в одном, коротком предложении так выдать эмоции, чтобы мурашки галопом понеслись по всему телу. Это школа. Вот на таких командных рыках и держится Советская Армия. Совершая невозможное и впихивая невпихуемое. Харизматично рычание у настоящих генералов получается.

Степан Анастасович, вы бы присели на диван. Я пару минут с вашим отцом позанимаюсь, а потом у нас будет полчаса на разные разговоры. Мне всё равно его понаблюдать придётся после лечения. А по поводу мелочей — могу вам предложить пока подумать над тем, сколько самолётов можно купить или создать на один триллион долларов, — лукаво улыбнулся я военному, дав рукой отмашку в сторону дивана. — Да и мы, наверное, к вам пересядем. Там нам будет удобнее. Вот, вроде справился с ситуацией и инициативу перехватил.

Заболтав обоих собеседников, я усадил их на диван и, устроившись рядом, взял старика за запястья. Заклинание Исцеления ухнуло в него, как капля воды в пустое ведро. Я только головой покачал. Дед-то совсем плох был. Как ещё держался, непонятно. На силе воли существовал.

— Теперь стаканом воспользуюсь, с вашего разрешения, — я взял со стола стакан, в массивном мельхиоровом подстаканнике и набулькал туда эликсира.

— А что это у вас? — спросил генерал, указывая на плоскую стеклянную фляжку, которую я вытащил из внутреннего кармана. — Коньяк?

— Настойка женьшеня моего собственного приготовления, — мне пришлось развернуть бутылку из-под коньяка другой стороной и показать плаваюшие в ней корешки. Не оказалось у меня другой ёмкости, которая так удобно помешается во внутренний карман пиджака, а таскать с собой сумку с литровой флягой откровенно не хотелось, — Анастас Иванович, пейте смелее, оно не горькое.

Я смотрел на Деда, который держал в руке стакан, и о чём-то думал. Переживает, не яд ли я ему налил?

— Вы знаете, я вам верю, — пробормотал старик, и сделал первый глоток, покатав напиток на языке. — Довольно приятная штука, — поделился он с нами своими впечатлениями. — А верю потому, что у меня второй день подряд тряслись руки. Вот и смотрел, удивлялся, что теперь стакан даже не дрогнул. Я так понимаю, что вы что-то сделали, когда меня за руки взяли?

— Да. Провёл сеанс экспресс — лечения, — от дальнейших объяснений меня спас Степан Арамович, чуть не бегом примчавшийся в кабинет.

— Ага, он уже тут. Вы познакомились? — спросил он у своих родственников, и когда они отрицательно качнули головой, представил нас друг другу, — Павел, ты этим же Лосева отпаивал? — спросил администратор, увидев у Деда в руке стакан с голубеньким напитком.

— Принцип тот же, — согласился я. — Но эта штука позабористее будет. Собственно, тут и у пациента ситуация печальнее. Точно сказать не готов, но, похоже, что было какое-то серьёзное хроническое заболевание.

— Гепатитом его заразили при переливании крови, — кивнул генерал, всё ещё находившийся в лёгкой прострации от названной мной суммы в триллион долларов, и видимо пробуя её перевести на количество самолётов. Угу, трудно в уме все нулики правильно расставлять. Слишком их там много выходит.

После того, как я вживил себе импактиты, уровень магии у меня заметно подрос, а мой собственный резерв всё ещё продолжает увеличиваться. Естественно, такой рост не мог не сказаться и на качестве эликсира. Для Натановича я создал "стандартные" эликсиры, а себе оставил более концентрированные, из той партии, где я явно переборщил с влитой в них Силой, жахнув её, как раньше это делал. По эльфийской классификации зелье получилось на уровень выше, поэтому стоило посмотреть, как оно скажется на здоровье пациента.

— Вот, теперь можно и поговорить. Только дело в следующем — я давал достаточно серьёзную подписку о неразглашении. Вы, Анастас Иванович, наверняка в курсе вопроса. Не могли такие суммы мимо вас тогда незаметно пройти. Поэтому лучше бы поговорить один на один. Речь пойдёт про попигайские минералы, — я с любопытством ждал ответной реакции старика, желая определить, известно ему что-то про алмазы или нет, — И да, если в ходе разговора почувствуете любые изменения, например головокружение или чувство голода, то говорите мне сразу.

Неплохую пищу для размышлений я старику подкинул. Пусть сам думает, стоит ли свою родню к государственной тайне привлекать. Понятно, что лётчик и так весь в подписках, но в том-то и дело, что они у него по авиации, а у нас совершенно иной случай.

На секунду прикрыв глаза, Дед пожевал сухие губы, принимая решение. Проняло его. Знает он про алмазы.

— Вы идите пока к гостям. Я чуть позже сам спущусь. Чувствую себя действительно лучше, — резко мотнул он головой, отсылая родственников из кабинета, — А мы с вами давайте пересядем, — поглядев мне в глаза, распорядился старик, вставая с дивана и пересаживаясь в своё рабочее кресло, — Ну-с, и о чём вы хотели поговорить?

С презентацией изобретения я уложился в три минуты. Гораздо больше времени потребовалось, чтобы обосновать и рассказать про необходимость создания современных переносных устройств. Прошёлся по всему ряду техники, который я знаю. Сразу обозначил временной зазор. На самом деле времени у нас не так много. Рано или поздно, но появятся новые типы батарей и аккумуляторов, со вполне сопоставимыми характеристиками. В заключение озвучил, какой экономический эффект я ожидаю, и какие зарубежные фирмы рассчитываю привлечь. Особенно старика впечатлила монополия СССР на импактиты. Глаза так и полыхнули огнём, как услышал. Заодно и поделился своими опасениями про военных, которые наверняка захотят всё засекретить, по обычной своей привычке, и использовать только для себя. Хотя им и одной тысячной от общего количества импактитов не потребуется. Слишком их много в Попигайской астроблеме — древнем метеоритном кратере размером в сто километров. На весь мир хватит тех триллионов песчинок — импактитов, размер которых редко превышает два миллиметра.

Про чудовищную диспропорцию между тяжёлой и лёгкой промышленностью говорить не стал. Оставлю для следующего разговора. Тема не простая, и минутным разговором тут не отделаешься. Показал плеер. Старик его даже послушал. На этот раз там стоит кассета с классической музыкой.

— Смело, очень смело, — Дед задумчиво покачался в кресле, прикрыв лицо сухонькой ладонью, — Вы хотите от меня услышать, почему при нынешнем руководстве у вас ничего не получится? Извините, но я этого говорить не буду. Слишком, знаете ли, антисоветчиной попахивает. Дождёмся смены руководства, тогда можно будет на что-то надеяться, а пока…

— Пять лет, — ахнул я. — Прогресс семимильными шагами идёт, а мы на месте топчемся. Ещё и ключевые разработки закрываем.

— Какие пять лет? — тут же ухватился Анастас Иванович за случайно вырвавшееся у меня восклицание.

— Не уйдёт Брежнев в этом году на пенсию. Днепропетровцы уговорят остаться, — крушение моих планов заставило забыть про осторожность. Придётся рисковать. Дед наверняка знает много политических раскладов в стране, и ориентируется в том, что происходит в высших эшелонах власти, как опытный гроссмейстер в шахматной партии. По сравнению с ним я школьник — несмышлёныш, невзирая на весь мой опыт прошлых жизней. Не доводилось мне никогда поиграть в политику на таком уровне, что поделать. Нет опыта, нет связей, нет необходимого знания реалий.

— А как вы думаете, кто нам потом заменит Леонида Ильича? — Дед хитро блеснул любопытствующим взглядом, а может это просто стёкла очков дали блик. Молодец, Дед! Как он осторожно своё отношение к Брежневу обозначил. Филигранно тонкий налёт сарказма. Не любит он Лёню, мягко скажем. Хотя, судя по всему — это чувство у них обоюдное. Не просто так Микояна на похоронах даже оркестра лишили.