Треверская авантюра(СИ) - Руденко Сергей - Страница 71

Если бы не самоотверженность телохранителей, в этой истории можно было бы и вовсе поставить точку, потому что Игорь потерял сознание. Но охрана все-таки сумела отбить и уволочь хевдинга, до того, как его сумели добить. Но на этом «проблемы» не прекратились.

В процессе свалки пришлось делать выбор в пользу действительно важных вещей, и сохранить личный вымпел хевдинга не удалось. Знаменосцу повезло заметно меньше и его прикончили почти в тот же момент, когда Игорь оказался без сознания. И надо признать, что со стороны все выглядело и правда, как-то особенно нехорошо. Поэтому все кто это видел и решили, что командир убит, битва проиграна, и половина осадной армии, естественно, попыталась сбежать.

Проще всего это, конечно же, получилось у конницы и немногочисленной легкой пехоты. Но нет худа без добра. Из-за того, что события развивались чересчур стремительно, даже «сотню» тяжеловооруженных дружинников западного анклава прижать к каналу по-настоящему не получилось, и в большинстве своем убежать получилось даже у них. И в тот момент, на своем месте оставался только полутысячный отряд тяжелой пехоты на правом фланге. Но и они, сообразив, что все пошло как-то не так, попытались отступить.

Смотреть на драпающего врага – это выше солдатских сил. Не сумели устоять и хундинги. Не прошло и пары минут, как вся многочисленная масса их воинов, а их еще оставалось не менее одиннадцати – двенадцати сотен, попыталась вцепиться в единственных кто еще был у них перед глазами и сопротивлялся. Как раз в отряд под предводительством вождей кланов серебряного ветра и сегнов. И с этого момента события настолько ускорились, что казалось все окончательно пошло в разнос…

Когда Игоря привели в сознание, выяснилось, что конница вовсе не струсила. Просто ее командиры крепко запомнили приказ, не ждать организованной атаки и в случае чего – без дополнительных сигналов, сразу же уходить из-под удара. Что они и сделали.

Правда, уже после этого блестящего маневра конница как раз могла поддаться панике. И чтобы не допустить этого, Игорь едва успел прийти в себя, взобрался на коня и, сорвал с головы шлем, выехал на открытое место между драпающей пехотой и все еще сохранявшей спокойствие конницей, и стал кричать, что он жив здоров. Убедившись, что услышан, и приободрив собравшуюся вокруг половину армии он, плюнув на все слишком тонкие расчеты, скомандовал «За мной!» В любой момент основная часть тяжелой пехоты могла не выдержать и броситься бежать, после чего уже не стоило рассчитывать на быструю победу в этой войне. Все бы чересчур затянулось и перспективы стали бы слишком туманными…

Хундинги как раз успели полностью увериться в своей победе, и совершенно перестать ожидать подвоха. В погоне за организованно отступающим правым флангов осадной армии, они потеряли хоть какой-нибудь строй и стали напоминать многочисленную, яростную и бушующую, но всего лишь толпу.

Попытка части их воинов бегом охватить упорно отступающей каре тяжелой пехоты, и вовсе безобразно растянула их ряды. Поэтому, когда конница Игоря обогнула по широкой дуге беглецов и обрушилась на хундингов с тыла, у тех не осталось ни единого шанса устоять. И уже через десять-двенадцать минут воющая от ужаса людская масса принялись разбегаться, наплевав на все кроме жизни. Хотя какая там «жизнь» у пехоты, которая собралась «бежать» от кавалерии?!

К тому моменту, когда недавно еще драпавшая пехота Игоря сумела собраться с силами и подоспела к месту битвы, она лишь окончательно зафиксировала разгром…

* * *

Кони к этому моменту устали. Действительно измотались. При этом одни успели получить множество мелких ран, и ослабли, истекая тонкими ручейками крови. Другие – всего лишь измотались после множества атак. Природа третьих – была просто не приспособлена для многочасовой скачки. И когда сражение вылилось в резню, войско распалось на множество отрядов или мелких групп. Они без хоть каких-нибудь тактических изысков, просто старались перебить одну группу удирающих, и после этого сразу же обрушивались на другую – ближайшую. Некоторые всадники-одиночки пытались гонять целые толпы врагов, и только самые опытные помнили о своих скакунах и, старались не довести своих животных до смерти от истощения. Кто-то даже предпочел спешиться.

И на этом этапе битвы, самым эффективными преследователями оказались бойцы из недавно созданной «полусотни» легкой кавалерии. Они до последнего оставались в тылу, сберегая силы своих коней, поэтому именно они легко нагоняли группы беглецов, таранили и безнаказанно разили их в спину, вынуждая останавливаться для совместной обороны или сдаваться, и без труда укорачивались от тех, кто еще пытался сплотиться и встретить их нападения в строю. Такие смельчаки слишком замедлялись, и становились легкой добычей многочисленной тяжелой кавалерии, набрасывающейся на них со всех сторон.

О, в этот момент тяжело бронированные всадники были по-настоящему страшны! Даже очень опытному воину непросто заставить себя остановиться, и собрать других, ведь в одиночку против спаянной группы кавалерии он почти беззащитен. Залитые кровью от шлема, до кончика конского хвоста, они смотрелись снизу вверх, как быстроногие и многорукие демоны. Разя направо и налево, сбивая с ног и топча твоих товарищей и родню, в этот момент они казались действительно неуязвимы.

Именно так смотрела избиваемая пехота и на личный отряд Игоря. Ведь у них также, как и у «легкой полусотни», положение было заметно получше. Во-первых, часть сражения предводитель оставался в тылу, во-вторых, в его группе были отборные скакуны. Способные выдать куда как лучшие результаты, чем основная масса других.

– Ингвар! Ингвар…

Налетев на очередную ватагу беглецов, они мгновенно прорвались внутрь строя, и в несколько минут изрубили самых стойких, или заставили в ужасе рухнуть немногочисленных выживших на землю, в попытке укрыться от разящей стали под щитами или среди тел товарищей. В совсем ближнем бою, единственное действенное средство против кавалерии – копья, теряли эффективность и начинали даже мешать своим хозяевам.

Следующая группа, видя все это, бросила оружие и с криками «Пощады!» опустилась на колени. Преследующие их всадники в запале все равно налетели и попытались перебить несчастных, чтобы скакать дальше и рубить уже других. Но измотанный всем этим Игорь взмахнул рукой в сторону «рубщиков-стахановцев», и благодаря вмешательству одного из телохранителей, почти половине мужчин из ополчения какого-то рода повезло выжить.

«Гадство, а ведь это же будущие налогоплательщики. Да и в следующий раз те, кто сейчас останется жив, они же могут прийти уже по моему призыву…»

Сообразив, что, кажется, сейчас вырезают уже не врагов, а его будущих подданных, Игорь подозвал державшегося рядом полусотника, и приказал разослать несколько воинов предупредить остальных, что теперь лучше предлагать сдаваться.

Действительно, поле сейчас было просто усыпано трупами и стонущими телами. Игорь уже знал, что они могут выглядеть обманчиво многочисленными, но даже с учетом этого опыта, получалось, что минимум четверть из полутора тысяч врагов уже лежит на земле. В некоторых местах образовались настоящие завалы из трупов.

– Ярл Ингвар! Господин!

Игорь вдруг сообразил, что уже несколько секунд явно слышит чей-то крик. Удивленно оглянувшись, он сообразил – тот доносится откуда-то с запада. Со стороны Озерного форта. И точно, через минуту к нему подскакали две парней явно из младшей дружины. И если судить по чистой броне и оружию они были из тех дюжин, что не участвовали в битве, присматривая за укреплениями или лагерем.

– Господин, только что мимо форта, который ты оставил нас охранять, проскакали воины. У них был вымпел с псом…

Немного «отупев» от всех этих событий, Игорь не сразу сообразил, какое ему до этого дело. Ну, сбежал да и сбежал. Повезло. Но уже через мгновение недоумение разрешилась. Уставившись на молодого парня, Игорь невольно прислушался к гомону оживившихся телохранителей и примкнувших к нему в суматохе хускарлов, и понял: «вымпел с псом»!